Джонатан Эймс - Дополнительный человек

– Нет, – ответила она.

– Но она появится?

– Она переехала, детка.

– Куда же?

– Я не выдаю личную информацию.

– Пожалуйста, я ее друг, – сказал я. – Вы много раз видели, как мы выпивали вместе. Она вернулась в Лос-Анджелес?

Барменша обращалась со мной крутовато, хотя, конечно, она понимала, что в моих вопросах нет ничего странного или опасного.

– Она вернулась в Северную Каролину.

– Поехала к матери?

– Да, так она сказала. Мы устроили ей прощальную вечеринку.

Я промолчал. Если мисс Пеппер уехала домой, значит, она уехала домой умирать.

– У вас есть ее адрес? – спросил я.

Барменша рассмеялась:

– Я не пишу писем, детка.

Я взял выпивку и отошел к одному из столов у танцпола. Я чувствовал слабость в плечах и ногах.

Ко мне подошла молодая Королева с блестящими черными волосами до плеч и завитком посреди лба, в виде буквы «j». Она была среднего роста, может быть пять футов восемь дюймов, вместе с белыми платформами и высокими каблуками. На ней было желтое летнее платье с цветочным рисунком. У нее были гладкие восхитительные ноги и красивый красный рот.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросила она с легким испанским акцентом. Она стояла прямо передо мной, так что я не мог встать.

– Я бы с удовольствием пошел с тобой, – сказал я.

– Ты коп?

– Нет.

– Точно?

– Да. Сколько тебе лет?

– Двадцать один.

– А на самом деле?

– Ты не коп?

– Я не коп.

– Шестнадцать.

– Как тебя зовут?

– Мария.

– Пойдем.

– Сто пятьдесят.

– Хорошо.

Она улыбнулась и лениво крутанула бедрами, потерлась подолом милого летнего платья о мою ногу, спустила бретельки, открыв маленькие многообещающие груди с распухшими коричневыми сосками, поднесла их к моему рту. Чувствуя неловкость, я все-таки лизнул их. Они отдавали духами. Другие мужчины смотрели. Она знала, что они смотрят.

Она вернула бретельки на место и сказала:

– Ну хорошо. Нам пора.

Мы направились к банкомату на Седьмой авеню. Она взяла меня за руку. Такая счастливая. Ночь была весенняя. Девушка хорошенькая.

Я получил деньги, мне по-настоящему не было дела, сколько это стоит, я чувствовал себя наполовину мертвым. И все-таки я немного сэкономил. Не хотел платить за комнату в отеле.

– Давай поедем ко мне, – сказал я, и она согласилась.

Мы взяли такси. Сидели, держась за руки на заднем сиденье. Я восхищался ее профилем, «j»-образным локоном на лбу. Она повернулась к мне и, улыбнувшись, спросила:

– Как тебя зовут?

– Луис.

Водитель посмотрел на нас в зеркало. Я был уверен, что он думает, что Мария – настоящая девушка, но красный цвет помады, короткое платье и дешевые духи означают, что она проститутка. Мне не было дела. Мне нравилось держать ее за руку.

Он высадил нас на Второй авеню. Я купил нам четыре винных коктейля. Когда мы поднимались по лестнице, нас никто не заметил; было уже за полночь. Я не включил свет. Не хотел, чтобы она рассмотрела квартиру. Только зажег свет в ванной, чтобы немножко рассеять полумрак в моей комнате.

– Это было бы неплохое местечко, если бы не было такое грязное, – сказала Мария.

– Я снимаю здесь комнату у одного старика, – сказал я. – Если бы это была моя квартира, она была бы чище.

– Где он?

– Уехал.

– Ты спишь с ним?

– Нет, – ответил я, смеясь.

– Где же он спит?

– В другой комнате есть кушетка.

Мария скептически посмотрела на меня. Она думала, что если я живу со стариком, то, должно быть, расплачиваюсь за комнату сексом. Она попросила у меня деньги и положила их в маленькую сумочку.

Мы сели рядом на край кровати и открыли по коктейлю. Я не хотел, чтобы мы пили из стаканов; у нас с Генри было по одному стакану, которые мы держали чистыми, и это было все. Я положил руку ей на колено. Поцеловал в шею. Она по – ставила коктейль на пол, откинулась на подушку и улыбнулась мне. Я лег рядом с ней. Мария была красивая девушка-подросток. Ей было только шестнадцать, она едва лишь вступила в мальчиковый пубертат, но уже сидела на женских гормонах. Она была андрогином, ребенком эльфов. Я обнял ее и уткнулся лицом ей в шею. Вдохнул запах ее духов.

Похоже, я ей нравился. Она не пыталась вырваться, убежать.

– Чем ты расстроен? – спросила она. – Ты слишком тихий.

– Ты знаешь мисс Пеппер?

– Довольно старая, по-настоящему темная, но хорошенькая?

– Да, – сказал я. – Ты знаешь, что с ней случилось?

– Нет, в последнее время я ее не видела.

– Я слышал, что она уехала домой. Думаю, у нее СПИД. Вот почему я расстроен.

– О да, многие старые Королевы больны. Со мной этого не произойдет. Я слишком люблю себя, чтобы подцепить СПИД.

Она поцеловала меня, и мне не было дела, куда попадал ее рот. Она казалась юной и чистой. Да и кого мне было еще целовать? Ради кого дорожить своим здоровьем? Я коснулся ее грудей сквозь легкий хлопок платья.

– Тебе нравятся мои груди? – спросила она.

– Да, – сказал я. – Ты восхитительна.

Она искренне улыбнулась. Спустила бретельки, и я поцеловал ее маленькие распухшие соски.

Затем она поднялась и сняла туфли. Она стояла передо мной, а я сидел на кровати и терся лицом о ее живот, о ее мягкое платье. Она запустила руки мне в волосы. Затем стащила с себя красные трусики и чуть-чуть приподняла платье. Ее освободившийся пенис оказался передо мной. Я посмотрел в ее ясное, нежное лицо, на ее полные красные губы. Бретельки платья сползли у нее по рукам, и теперь передо мной были ее груди с темными сосками и нежный пенис, вовсе не уродливый. Что за странная у нее была красота. Это была девушка, которая выглядела так, как я с самого начала представлял себе девушек.

– Поцелуй его, – сказала она.

Я нежно взял ее пенис в руку и поцеловал сбоку, а она рассмеялась и бросилась на кровать. Я сделал что-то немыслимое, извращенное, поцеловать ее было словно поцеловать электричество.

– Снимай одежду, – сказала она. Я так и сделал, а потом хорошенько глотнул вина и лег на нее. Так, обнаженные, мы лежали в моей кровати, целовались и терлись друг о друга. Она была совершенна и прекрасна. Я целовал и целовал ее тысячи раз. Мне казалось, что я влюблен в нее.

Она взяла в руки мой пенис и погладила его, потом потянула мои руки к своему. Он не был по-настоящему твердым из-за гормонов. Вдруг я почувствовал что-то в его основании. В тусклом свете я разглядел шрам. Он был прямо рядом с лобком.

– Что случилось? – спросил я. Возбуждение мгновенно прошло. Я испугался.

– Клиент укусил две недели назад, – сказала она. В ее голосе звучала злость. Она жалостливо посмотрела на свой пенис. – Я ходила к доктору. Он сказал, что все будет в порядке.

– Почему он укусил тебя?

– Не знаю. Он курил крэк. Он был ненормальный. Было много крови.

– Что ты сказала доктору?

– Что я так проснулась.

– Он тебе поверил?

– Да. – Она начала почесывать шрам.

– Не чеши, – сказал я, словно мамочка. Марию обидели. Она казалась такой юной и уязвимой. Наши отношения окрасились в темный цвет. Мы больше не целовались. Клиент укусил ее. Я был клиентом.

Она захотела пить и, взяв мой стакан, стоявший рядом с кроватью, отправилась на кухню. Я слышал, как вода течет из крана. И вдруг сквозь шум воды за дверью прозвенели ключи Генри. Генри дома, подумал я, и на меня нахлынуло привычное счастье. Правда, только на одно мгновение. Мне было двадцать шесть лет, конечно, у меня не мог случиться сердечный приступ, но мое сердце обуяла паника. Меня охватил такой же абсолютный ужас, как перед тем, как я протаранил светофор на Третьей авеню.

Я выбежал на кухню, чтобы вытащить Марию оттуда, спрятать ее в шкафу. Я рассчитывал, что Генри будет долго искать нужный ключ. Я с силой, молча схватил ее за руку, боясь, как бы Генри нас не услышал. Она сердито посмотрела на меня – мы только что говорили о клиенте, который ее укусил. Легкое звяканье ключей за дверью ни о чем ей не говорило. Я же слышал все. Она оттолкнула меня. Дверь открылась. Я отпрыгнул. Прикрыл наготу руками. Генри увидел ее, не меня, и вскрикнул. Это был высокий, нехарактерный для него крик. Такого крика я от него не ожидал, он привел меня в ужас. У Генри была маленькая сумка с вещами на одну ночь. Он бросил ею в Марию, защищаясь инстинктивно, решив, что она вломилась в квартиру. Но промахнулся.

– Твою мать! – вскрикнула Мария. Она, однако, была смелая девушка.

Генри стоял в дверном проеме, его мгновенная слепота, вызванная страхом, прошла. Он осознал, что Мария голая и бояться ее нечего. Он шагнул вперед и тут увидел меня. Его глаза пробежали по моему обнаженному телу, моим дурацким рукам, защищающим пенис.

– Генри… мне жаль, – хрипло прошептал я.

Он посмотрел на Марию, на ее груди и пенис. Она прошла в мою комнату.

– Вон отсюда! – крикнул Генри и с силой хлопнул дверью.

Я рванул в свою комнату. Мария уже одевалась. Я тоже натянул одежду. Я ощущал себя бесконечно слабым, и все равно у меня было такое холодное чувство, что все превосходно. Что я должен был все разрушить.