Энн Тайлер - Лестница лет

Нат взглянул на Делию:

— Похоже, ты со мной сегодня не поедешь.

Старик говорил довольно бодро, но Делию не покидало чувство, что что-то его беспокоило. Она взглянула на остальных, занятых обсуждением своих планов, и спросила:

— Нат, что вас сюда привело? На самом деле?

— Ничего, я тебе уже сказал!

— Вы просто ехали два часа безо всякой на то причины?

— На самом деле, два с половиной, — возразил он. — На мосту была небольшая пробка.

Делия изучающе смотрела на мужчину.

— Как малыш? — спросила она.

— Прекрасно.

— А Бинки?

— Здорова как бык.

— Она знает, что вы в Балтиморе?

— Я звонил ей несколько минут назад. Твоя сестра разрешила мне воспользоваться телефоном.

— Я слышала, Ной простудился, — произнесла Делия, все еще подозрительно.

— Ерунда, — заверил ее Нат. — Я заезжал к нему сегодня утром. Он играл в «Тетрис». Я бы не сказал, что он на смертном одре.

— Да, когда я с ним разговаривала, мне он тоже не показался больным, — сказала Делия. — Может, ему просто нужен выходной?

— Да, — сказал Нат. — Время от времени нам всем нужен выходной.

Что-то стукнуло о заднюю дверь, а затем вошел Сэм с двумя пакетами продуктов. Из одного из них торчала длинная палка французского багета.

— Я нашел имбирь, — обратился он к Линде, — но шалот у них закончился.

— Ну, не бери в голову, мы и с зеленым луком справимся, — ответила та, взяв пакеты. — Как ты на это смотришь, Делия?

— Смотрю на что?

— Ты сможешь приготовить свое китайское блюдо, используя зеленый лук?

— А я только его обычно и кладу, — сказала она. — Но…

— О, хорошо. Потому что нас будет много, и я подумала, что ты могла бы приготовить свое… О, Сэм, ты ведь еще не знаком с Натом. Нат Моффат, это Сэм Гринстед. Я очень надеюсь, что вы собираетесь остаться на ужин, Нат. Китайским блюдом Делии можно накормить целую армию, уж поверьте мне.

— Я с удовольствием останусь на ужин, — к удивлению Делии согласился мужчина.

Когда их с Сэмом представляли друг другу, старик поднялся со своего места и теперь стоял, держась за спинку стула. У Сэма, который, должно быть, совершенно не представлял, откуда взялся Нат, когда они пожимали друг другу руки, было приятное, слегка отрешенное выражение лица.

— Приятно познакомиться, — произнес он.

— И мне приятно с вами познакомиться, — сказал Нат. А потом добавил, бросив в сторону Делии озорной взгляд. — Я так много о вас слышал.

Сэм, разумеется, растерялся. Он только вежливо улыбнулся и спросил Линду:

— Я успею позвонить до ужина?

— Спроси Делию, она же повар.

Сэм повернулся к Делии:

— Я обещал мистеру Ноулсу узнать, как у него дела.

— У тебя полно времени. — Они разговаривали, не встречаясь взглядами, как герои пьесы, чьи слова предназначены для публики, а не друг для друга.

Делии не нужно было объяснять, кто именно звонил Кортни. Она знала, что это был Пол Кейтс, как только увидела его — милое наивное лицо, шапка рыжих кудрей. Джинсы были ему маловаты, у кроссовок слишком тонкие подошвы, отчего они казались детскими, а такие домашние вязаные шерстяные свитера носили разве что мальчики в начальной школе. Подросток проследовал за Дрисколлом к Сьюзи, которая, сидя на стуле, колола грецкие орехи для китайского блюда Делии. За ними к тому же шла Кортни. Она встала рядом с Дрисколлом и Полом, чуть позади, засунув руки в карманы блейзера и разглядывая Сьюзи с неприкрытым любопытством. Сьюзи, которая повернулась в их сторону, когда они вошли, теперь смотрела только на Дрисколла.

— Сьюзи, — начал Дрисколл, — это Пол Кейтс. — Потом повернулся к Полу и сказал: — Пол, я бы хотел извиниться. Когда ты сюда случайно позвонил однажды вечером, я заставил тебя думать, что ты дозвонился до дома Кортни, но я был миллион раз не прав.

— Ничего. — Пол просиял. Дрисколл снова посмотрел на Сьюзи:

— А теперь ты выйдешь за меня?

Сьюзи ответила:

— Думаю, да.

Одна из близняшек закричала:

— Ни фига себе!

А другая добавила:

— Поцелуй его! Поцелуй его, Сьюзи!

Сьюзи тихонько поцеловала Дрисколла в уголок губ. Затем сказала Полу:

— Хорошо, что ты все понимаешь.

— О, я совсем не расстроен! — Он бросил в сторону Кортни сияющий взгляд из-под длинных ресниц. Кортни лишь холодно его оглядела и повернулась к Сьюзи.

— И, Кортни, хорошо, что ты тоже пришла, — обратилась к ней Сьюзи.

— Без проблем. Я встречалась с твоим братом Кэроллом на вечеринке прошлой весной.

— О, правда?

— Моя подруга пригласила его на день рождения, я об этом вспомнила, когда твой жених сказал, как тебя зовут.

Пол больше не выглядел счастливым, поэтому Делия решила вмешаться:

— Вы двое сможете остаться на ужин? У нас будет китайское блюдо, которого хватит на всех.

— Ну, я могла бы, — согласилась Кортни. А Пол сказал:

— Мне надо только позвонить маме.

— Телефон вон там, — показала Делия и, пока провожала его к телефону, поддерживала под локоть, как будто стараясь защитить. Какими жестокими и резкими — почти дикими — наверное, казались мальчикам молодые девушки! Она как-то не подумала, что сама когда-то была такой же.

— Я предлагаю тост, — заговорил Нат, поднимая кружку с кофе. — За молодую пару!

Дрисколл вежливо поблагодарил, разумеется, совершенно не представляя, кто этот старик, но возвращаясь в свое обычное веселое настроение. «Алло, ма?» — послышался голос Пола, в этот момент в столовой появился Кэролл, и тут через заднюю дверь вошла Элиза, так что их обоих посвятили в последние события. Оказалось, что Элиза даже не слышала про то, какое было у Дрисколла волшебное задание. Она повторяла: «Кто? Кого он привел?» — изумленно поднимая брови. Кортни тем временем проскользнула к Кэроллу и спросила: «Кэролл Гринстед? Не знаю, помнишь ли ты меня…» — а близняшки принялись настаивать, что в этот раз на свадьбу им можно будет накрасить губы.

Делия отнесла разделочную доску туда, где было поменьше людей, и начала резать имбирь. Для китайского блюда нужно нарезать одиннадцать разных ингредиентов, причем кусочки должны быть не больше спичечной головки, а затем их нужно быстро по очереди поджарить. Пока что Делия нарезала только четыре из них. Хотя она была рада, что нашла себе занятие. Делия работала ножом ритмично, ни о чем не думая, а вокруг нее шумел океан разговоров. Тик-тик, — стучал нож по разделочной доске. Тик-тик, — она отбросила все мысли и ссыпала горку имбиря в миску.

Когда все расселись, оказалось, что обеденный стол занимает почти всю столовую. («Эта скатерть досталась от вашей бабушки, — сказала близняшкам Линда. — А пятно получилось из-за того, что ваша тетя Делия поставила туда миску с карри. Ей было все равно, она была любимицей вашего дедушки, она с такими вещами обращается, как будто они из магазина Вулворта».) Вокруг стола разместилось двенадцать стульев, по пять с каждой стороны и по одному во главе и в конце стола. Поступило предложение пригласить Элеонору, но Сьюзи не захотела, чтобы перед свадьбой за столом было тринадцать человек, а когда они позвонили Рамсэю, никто не ответил.

— Кортни, сядь, пожалуйста, посередине, — попросила Делия. — Пол, ты сядешь рядом с Кортни.

Но Кортни, очевидно, хотела сидеть с Кэроллом, поэтому Пол оказался между близняшками, и они были в восторге. Остальные остались стоять, продолжая обсуждать то, о чем начали говорить еще в гостиной, — о больной руке мистера Ноулса.

— Разве папа не говорил всегда то же самое! — воскликнула Элиза. — Он говорил, что хотел бы иметь справочник по болям. По тем симптомам, с которыми к нему обращаются люди, например «у меня в желудке как будто булькают пузырьки пепси-колы» или «моя спина ноет и как будто спорит со мной»!

— Дрисколл, ты сядешь с Линдой, — распорядилась Делия, но молодой человек был увлечен беседой, не сводя глаз с Элизы, и подтянул к себе стул рядом со Сьюзи. Делия сдалась.

— О, просто присаживайтесь, — предложила она Нату, и старик остался, где сидел, как раз там, где она и планировала его посадить, — справа от себя.

— Возьмите риса, — она протянула ему миску и крикнула остальным: — Все остывает!

Затем Делия велела:

— Пол, возьми себе, пожалуйста, риса и передай его дальше. Эй, все! Садитесь!

Все сели как по команде. Казалось, что они растеряли запал, и возникла пауза, во время которой Пол с громким стуком уронил на стол ложку. Подросток смущенно улыбнулся и поднял ее. Нат спросил:

— Кто-нибудь из вас видел фотографии Сэведжа?

Взрослые повернули к нему вежливые внимательные лица.

— Жил в девятнадцатом веке, — объяснил он. — Работал на влажной эмали, насколько я представляю. Это мне напомнило фотографию, которую он снял в конце жизни. Там показан накрытый к рождественскому ужину стол. За столом сидит сам Сэведж в окружении пустых стульев, ждет свою семью. Там перед каждой тарелкой лежат серебряные столовые приборы, даже перед детским высоким стульчиком, все готово. И когда я смотрю на это фото, я не могу избавиться от мысли, что вот так оно лучше всего, и потом все только покатится под гору. Приедут сыновья и дочери и начнут ссориться из-за ерунды, и шикать на детей из-за того, как те ведут себя за столом, и вспоминать обиды, которые им пришлось терпеть в течение пятнадцати прошедших лет, и какой-нибудь малыш обязательно начнет капризничать, отчего у всех только прибавится головной боли. — Нат произнес это, и его голос дрогнул. — Только в этот момент, когда щелкнул затвор объектива, ничего этого еще не произошло, и стол выглядит, как праздничный стол из чьей-то мечты, и старый Сэведж сидит такой счастливый и такой, как бы это сказать, такой…