Дмитрий Григорьев - Господин Ветер

Все как и два года тому назад: сонный пипл, запах восточных благовоний в пространстве абсолютно пустой комнаты. Мойте руки перед едой. Мойте ноги, входя в комнату Саида: на полу — классный, ручной работы, ковер, ведь Заира, жена Саида, потомственный ковровых и гобеленных дел мастер, и ковер, застилающий комнату — как бы фамильная реликвия. Мебели же нет, потому что Саид любит пустоту, и геометрия комнаты предельно проста: прямоугольники — стены, прямоугольник — окно, занавешенное снаружи зеленю деревьев, растущих вплотную к дому, и столь же узорный прямоугольник — ковер. Плюс на ковре — большой прямоугольный металлический поднос с пепельницей, чайниками и пиалами. Как бы достархан.

Зато в соседней комнате — встроенные в стену шкафы плюс довольно мощный компьютер с кучей всяких прибамбасов от саундбластера до модема, ибо Саид не просто какой-нибудь хиппи-бродяга, а дипломированный системщик, то есть системный программист и в различных крутых Алмаатинских конторах налаживает сети. Другую половину комнаты занимали ящики, цветные мотки, рамы, на которых натянуто бесчисленное множество нитей — струн неслышных инструментов, играющих музыку красок.

— Привет, народ.

— Крис! — Галка с визгом бросилась к нему на шею, они закружились по комнате, и сухой ворс ковра, словно подстриженная трава, защекотал пятки.

Сидящий в углу спиной к стене Серж поднял раскрытую ладонь.

— Желанным гостям — хай!

Вскоре Крис сидел возле достархана с пиалами и тремя пузатыми, белыми в желтых разводах керамическими чайниками. «Средний стиль чаепития: по китайской традиции даже древний чайник должен блестеть, как новенький, по японской — наоборот, и на новом чайнике должен быть налет времени — трещинки, потертости и прочие признаки старины. Здесь же — сохраняется след прошлого чая, возможно черного, хотя сейчас — зеленый… И тот, кто пил его до меня оставляет мне свое послание», — все это хотел сказать Кристофер, но вопрос Сержа сбил его с мысли:

— Как дорога ?

— Ничего, не без приключений. Найтовал на трассе. Осень скоро. Ветер, пыль.

— А мы тебя ждали. Я уехал на неделю раньше тебя, — сказал Серж. — Не брали, что ли?

— Брали. Просто я тормозил в Бийске. Ты же знаешь Дылду. Посидим, покурим… — передразнил бийского приятеля Кристофер и повернулся к хозяину. — Саид, а можно в душ.

— Горячей воды нет. Уже давно.

— Я холодной. Чуть погодя.

Он опустился головой на ковер. Запах сандала пропитал и его.

— Твой ковер удивительно пахнет. И мушек нет.

— Каких мушек? — спросил Серж.

— О, досточтимый, это долгая история. — Крис улыбнувшись, посмотрел на Галку. — Ты можешь заткнуть уши.

— Это про то как один человек, напившись, заблевал ковер другого человека, — сказала Галка, — известного, между прочим, переводчика.

— Тогда ты и рассказывай.

— Ну вот, а переводчик положил ковер отмокать в ванну. И, естественно, на время забыл о нем. А потом, через неделю, мыться то надо, вытащил из ванной и кинул куда-то на пол. Может месяц прошел. Ну пипл, естественно, запах учуял, чего говорят, у тебя воняет. Нашли ковер, он уже сгнил совсем. По частям вынесли. И тут появились мушки. Целое облако. Огромное. Ну, Крис к нему пришел, смотрит, тот с пылесосом стоит.

— Думаю, совсем крыша у чувака поехала, — добавил Крис, — никогда не видел чтобы Виктор сам убирался.

— А он оказывается мушек в пылесос засасывал. Я, говорит, засасываю, так они с другой стороны вылетают. — Галка рассмеялась.

— Ты красиво смеешься. Я давно хотел тебе сказать.

— Как умею.

— Нет, бывает люди смеются неприятно. Гы-гы-гы. Или: кхе-кхе-кхе. Смех — что такое? Судорожные сокращения грудной клетки. А ты классно смеешься. Как музыка.

— Ну спасибо.

— Нет, реально.

— Крис, миленький, скажи, почему ты такой зануда?

— Все, я пошел под холодную воду. Вода хранит тайну, трава смиренна, — продекламировал Крис уже из коридора.

Белое низкое небо, стук колес. Эти удары пронизывали позвоночник, и где-то в голове постоянно вертелось одно слово — катетер, катетер, катетер. В небе быстро, словно стрела, пролетело солнце, белое, вытянутое в сторону движения. Неожиданно пришло осознание больницы — небо оказалось потолком длинного больничного коридора. Фарфоровый ангел. Он летел в этом белом небе. Откуда этот фарфоровый ангел? Этот нелепый блестящий пупс, с застывшими глазами , без единого движения плывущий над головой.

Игрушка отраженная в кафеле. Тележка резко развернулась и въехала в помещение палаты.

Щелчок, еще щелчок.

— Электроды, — услышал он жесткий голос ангела.

Крис не видел но знал, что к его вискам тянутся пиявки с резиновой кожей и электрическими внутренностями, знал, что эти пиявки вскоре присосутся к его вискам, к его лбу, чтобы выкачать все, о чем он может думать.

Он попробовал пошевелиться, мотнул головой. И ангел тут же отреагировал на движение.

— Завяжите ему глаза. И зафиксируйте, наконец, голову.

Темная пелена упала на Кристофера. Но перед этим он увидел руки и лицо. Гладко выбритое лицо сорокалетнего мужчины. «Он шутить не умеет, — вдруг подумал Кристофер, — страшны те люди, что не понимают шуток».

С этой мыслью Крис проснулся. Он ощутил на своем плече тепло — Галка спала рядом, уткнувшись в него носом. Остальной народ уже сидел возле подноса с чайниками и чашками. По кругу шел косяк. Кристофер видел струйку дыма, ползущую кверху.

— А в Сибири что, в Сибири негры живут, им полотенца раз в год высылают, вот они на них и вешаются.

Крис попытался вспомнить, где он это уже слышал.

Да, точно, Венечка Ерофеев в исполнении Сени Скорпиона, олдового волосатого сторонника винного опьянения. Крис, будучи еще совсем пионером, видел его у Дэгэ, Сеня жил выше этажом, c какой-то симпатичной герлой, кажется, Региной, и вписывали они с Дэгэ по очереди — ибо у Дэгэ — родители, а у Сени — сосед-мент, но тогда родители Дэгэ специально скипнули, потому что была его свадьба, жених в военной форме с медалями на спине, полуцивильная невеста в чем-то шелковом розовом, и гости, кучка испуганных воистину сайгоновским размахом пьянки одноклассников, плюс те, кто творил этот размах. На стене комнаты были горы, такие же, как здесь, за окном , за пеленой домов и деревьев, и тощий ангел, и картина под названием процессия, и старинный шкаф в углу, с которого кто-то что-то вещал. Эта дикая пародия на цивильную свадьбу (Дэгэ препоручил подготовку своим друзьям, а те, сообразно собственным желаниям купили банку огурцов — как бы на закусь и несколько ящиков водки) продолжалась несколько дней, с криками «Борька!» вместо «Горько!», с бесконечным блюзом-блюзом-рок-н-роллом, со стуками соседей в стену, с хавкой, которую притаскивали гости, и вот, в один из этих дней, когда Ляп проверял качество принесенного торта-наполеона путем сжимания его в кулаке: «Настоящий наполеон должен хрустеть, а этот — не хрустит!», когда за столом, по-прежнему уставленном бутылками водки, стали обсуждать вкусовые качества одеколонов, Сеня вспомнил «Москву-Петушки». Венечка еще был жив, а книга ходила в виде перепечатки, и Сеня цитировал рецепты коктейлей, а затем про Сибирь и негров .

Крис осторожно выполз из-под спальника.

— Доброе утро.

— Смотрите, у Криса прямо нюх на траву.

— Да я не любитель, но…

— Крис, короче. Бум шанкар? — спросил Саид.

— Бум. — Кристофер перехватил протянутый косяк и затянулся.

Трава сразу куда-то потащила, куда — Крис еще не знал, каждая трава работает по своему… Вчера курил, позавчера курил, а сегодня такой сон.

— Бум Шанкар, тут-тум-тум-тудум.

Да здравствует Джа. Суфии прославляют Джа и солнце. Зеленый желтый и красный — это цвета ковра под моим телом, цвета растафари, и отсюда, из центра Азии, до Ямайки всего один шаг, одно движение руки, вставить кассету и нажать плэй. Кристофер встал на четвереньки и подполз к подносу.

— Сон дрянной снился, — Он, взял первую попавшуюся чашку и отхлебнул глоток, словно чай мог смыть изнутри неприятные остатки сновидения. — Больница.

— Плохо там — хорошо здесь, — лениво произнес Гора, продолжая раскачиваться в такт музыке.

— Галка проснется, чаю попьем и на трассу. Суфий нигде не гостит больше трех дней.

Крис посмотрел в ее сторону. Галка уже разлепила глаза, и он подполз к ней.

— Солнце уже высоко. Пора вставать. Пора лететь, Галка, — сказал Крис и легко прикоснулся к ее губам.

— Угу. — Она снова прикрыла глаза.