Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

Сана серьезно:

- Игорь Сергеевич, мы знакомы. По правде, я никакая парижская модель и тем более не актриса. Я подвизалась на подиуме и даже снялась в фильме, но не сделалась профессионалкой в этой сфере.

- Все впереди.

- Я бы предпочла бизнес напрямую, тем более наше положение пошатнулось со смертью моего отца.

- Отлично. Василина?

- Что я?

- Какая должность вам желанна...

- Нет, нет, нам надо еще к ней присмотреться.

- Хорошо. Возьмите в помощницы и введите в курс дела. А вы займете место моего зама...

- Не так быстро, Игорь Сергеевич! Не так быстро... Роксане еще следует оглядеться в Москве. Может быть, ее снова потянет в Париж.

- Я люблю быстрые решения, вы знаете. Обсудим за ужином?

- Хорошо, приезжайте к нам на вечеринку в субботу.

- Это же корпоративная вечеринка.

- Вот и хорошо.

Никитин возвращается к столу к телефону, прощаясь знаками; Василина уводит дочь к себе.

Сана с улыбкой:

- Он Дон-Жуан?

Василина качает головой:

- Абсолютно нет. Он таков только со мной, а так весь в работе, двадцать четыре часа в сутки.

- Он влюблен в тебя, а все не досуг? Замечательно!

- Нет, это ты произвела на него сильнейшее впечатление. Он заволновался, как мальчишка. Никогда таким его не видела.

- Меня потянуло к серьезным людям, но, боюсь, я из серьезных людей делаю мальчишек. С тобой держится интимно-корректно, а со мной его понесет...

- Что за беда? Ах, впрочем, не станем забегать вперед. У нас проблема, которая требует очень продуманного решения. (Достает из сумочки фотографию.)

- Это Вова?

- Старая фотография, не видишь?

- Что это значит?

- Это один наш общий знакомый в детстве.

- Как! Не может быть!

- Ты уверена?

- У меня не было с ним секса.

- Секса не было, а была любовь.

Сана в порывистых движениях, словно силясь вспомнить:

- Я не помню.

- Беспорочное зачатие. Говорят, это бывает. Ты знаешь, в нем есть что-то такое.

- В ком это, мама? И что?

- Сила и вместе с тем отрешенность от ее применения, что мне вообще нравится в мужчинах. Это свойство настоящих мужчин.

Сана смеется:

- Это Веснин Дима?

- Значит, не успела в нем разобраться.

- Не первый раз замечаю, как ты по всякому поводу начинаешь возносить его.

- Он замечательный человек, что говорить, и я рада этому. Но как вам быть? Вова уже догадывается, в чем дело. Как увидел эту фотографию, спрашивает: «А когда это я снялся?» Как можно было так всех запутать? И самых тебе близких.

Сана, глядя на мать:

- Я вижу, что и тебя запутала.

- Что ты хочешь сказать?

-- Ты неравнодушна к нему.

- Буду я равнодушна к отцу моего внука.

- Ты неравнодушна к нему, теперь я думаю, давно. В Москве у нас есть и другие родственники, а ты снова и снова сводила меня с Весниными.

- И правильно делала, видит Бог. В Москве много огней, а ныне сплошная иллюминация... Это радует лишь в праздники, а в будни все кажется, что ты на чужом празднике жизни, тебе темно и одиноко посреди этого великолепия. И вдруг откуда-то искорки света! Это от Весниных поверх огней мегаполиса.

Сана радостно:

- Влюблена!

- Стоп. Это просто в моем характере. И в тебе это есть. Вот и заносит тебя, поскольку у тебя нет тормазов.

- Знаю, знаю. Мне надо с ним встретиться и переговорить, чтобы не было недоразумений. Вова - мой сын. А чей сперматозоид я подхватила случайно, как вирус гриппа, это не имеет значения.

- Остановись. Я сейчас закончу, и мы уйдем.

- Занимая такую должность, почему не купишь машину?

- В моем распоряжении есть служебная машина. Но по Москве мне проще в метро проехать. Идем.

Интерьер квартиры Весниных, с крышей, ухоженной, как японский садик, в верхушках деревьев, меж которых и поверх виды то Москвы, то сельской местности с деревней за озером при свете звезд или солнца, с явлением Хора девушек.

Татьяна Дмитриевна, Семен Иванович, смущенно наблюдающий за Вовой, который все время чем-то занят сам по себе.

Татьяна Дмитриевна:

- Мне надо сбегать за кое-какими припасами.

Семен Иванович:

- И мы, Вова, выйдем на прогулку?

- А мама?

- С мамой ты с утра гуляешь и еще погуляешь. Идем.

На крыше Сана и Веснин на какой-то стадии объяснений.

Веснин, отпустивший бородку и в смущении занятый ею:

- Это удивительно, как мало вы изменились. Даже моложе стали. А ведь дались вам эти четыре года нелегко.

Сана серьезно:

- Увы и ах! Коли попала в такой переплет, ну, прямо современный роман со всеми засранностями, простите, сорвалось, так оплошать, сглупить, как последняя дура, я сочла за честь выбраться самой из этой бездны... Я не унизилась ни до аборта, ни до подкидыша, ни на секунду таких мыслей  не возникало в моей милой головке... Я была даже рада, что нашла достойное себе занятие, как вынашивание дитя, вместо игры в прятки с криминальными авторитетами.

- Все это прекрасно...

- Нет, унизительно. Это как с кражей моих драгоценностей... И с той самой историей, из которой мне бы не выбраться без вашей помощи...

- Прекрасно то, как вы сумели выбраться из бездны. Я видел фильм с вашим участием. Можно подумать, какие-то моменты вы подсказали сценаристу или режиссеру. Освоиться не просто на съемочной площадке, а в чужой стране так, как вы, - это надо иметь талант.

- Правда?!

- Там есть прерванный эпизод свидания, после которого девушка словно бы и не помнит, что было ночью...

- Она была пьяна и вообще под кайфом.

- Это по роли. А вы?

- Это вопрос о нашем свидании? Мы не пили?

- Нет. Но мы были словно пьяны от радости. Была чудная летняя ночь...

Сана блуждает, как впотьмах:

- Я не помню...

- Как?!

- Я была не в себе, возможно, еще с вечеринки в загородном доме Афонина. Я не помню, как оттуда выбралась...

- А что там  произошло, кроме убийства?

- Смутно...

- И так же смутно о ночи...

- Я была не в себе... Я знаю, ты не мог надо мной надругаться...

Веснин с возмущением, почти в гневе:

- Да уж! Я? Над тобой?! Кошмар!

- Что?

- А вы, Сана, вполне могли надругаться над собой, как выскочили на подиум однажды...

- А вы воспользовались всласть...

- О боги!

- Я не виню вас.

Веснин вне себя:

- С ума сойти! Самое прекрасное, что было в нашей жизни, она не помнит... Самое прекрасное, что бывает в жизни и незабываемо, она не помнит, да еще подозревает в насилии... меня!

Сана вспыхивает вся:

- Хорошо, хорошо...

- Ты еще читала стихи Фета и Рильке... Я удивлялся, откуда ты знаешь, а ты смеялась и еще и еще и все кстати. Или это мне приснилось?

- Что стихи? Я многое знаю, хотя люблю разыгрывать из себя дикарку.

- До потери сил...

- Я запуталась. Простите! Мне лучше уйти.

Сана сбегает вниз, а в квартире никого. Веснин спускается за нею.

Сана в отчаянье:

- Нет, нет, так нельзя!

- Что?

- Они вообразили, что Вова - их внучек, а мы с вами должны пожениться, чтобы покрыть грех и все стало на место. Ничего из этого не выйдет!

- Теперь вы станете говорить, что я хочу насильно на вас жениться. Уверяю вас, не имею охоты ни насильно, ни по любви.

Сана оскорбленно:

- Я вам поверю? Не имеете охоты?

- Что говорить, желания любви хоть отбавляй. А брак? Если нас не связала любовь, разве брак свяжет? Но нам, я думаю, следует хотя бы расписаться, чтобы Вова имел отца и мать на законном основании.

Сана с интересом:

- И свадьбу сыграть?

- Необязательно.

- Смеетесь?

- А вы не смеетесь?

- Какой вы однако... Я бы охотно сыграла с вами свадьбу и совершила свадебное путешествие в Венецию.

- Я нет. Брак вскоре расторгнем, а Вову я возьму к себе, с вашим замужеством. Это будет справедливо прежде всего по отношению к нему.

Сана, задумываясь:

- Я знала, знала, что с вами связываться нельзя.

Веснин с усмешкой:

- Лучше с Эдуардом, как его бишь? Кстати, он весьма преуспевает - и продюсер, и композитор.

- Вы все время пытаетесь унизить меня.

- С чего это вы взяли? Я отношусь к вам так, как никто на свете не относится к вам.

- Как это?

- Как к Вове. Это любовь к родству и красоте.

Сана с мольбой:

- Вы меня любите?

- Да, с Вовой. Вы пока взаимосвязаны, хотя он рос больше у Василины Михайловны.

Сана, прикасаясь к нему:

- Я не помню, как вы меня взяли. Мне кажется, ничего не было. Вы боялись дотронуться до меня.

- Это было во сне. Восхитительный сон. Тысяча и одна ночь.

- Это я помню. Что-то чудесное из сна и неги. Было ли это на самом деле, я не знаю.

- Было.

- Надо бы проверить.