Иосиф Гольман - Хранитель Реки

Вышел я недалеко от дома, Витек пересел за руль.

Ленка, царица моего сердца, недолюбливает моего старого другана. Ну и не будем мозолить ей глаза его видом.

Шел домой, мысленно тратя деньги: по-настоящему, в реальности, я это сделаю вместе с моей женщиной.

Первым делом – жрачка. При этой идее даже желудок свело. Но тратить сейчас не буду, очень уж хочется бросить к ее ногам как можно больше.

После жрачки – ей платье. То, на которое она чуть не каждый день ходит смотреть в один и тот же модный магазин. Считается, что молодежный и недорогой. Хотя понятие «недорогой» – очень относительное понятие.

Ленка думает, я не знаю. Но я настоящий следопыт, и мне немаловажно, куда моя женщина ходит столь постоянно и целеустремленно. Вот и выследил, без труда оставшись незамеченным.

Далее – ювелирный. У нас ведь колец так и нет. А хочется.

Далее…

Стоп, сказал я себе. Сдаем назад.

Жрачка – раз. Ленкина тряпка – два. И кино – максимум три. Более удовольствий на эту сумму не предвидится. Ну да ничего. Ментов у нас много. Технология, похоже, действует.

И последнее: откуда бабки? Если объяснить прямо, то с высокой степенью вероятности они полетят мне в рожу. А значит, пусть будет так: Вадик Оглоблин успешно продал то, ради чего его создала природа. Причем я вовсе не имею в виду одну забавную штуку, которая так нужна нам обоим…

Место: Германия.

Время: два года после точки отсчета.

Огромный паром компании «Хансе» явно сбрасывал скорость. Теперь она уже не была конкурентным преимуществом (новенький, построенный в Италии, многопалубный сине-белый красавец преодолевал расстояние от Финляндии до Германии всего за сутки – в полтора раза быстрее, чем его старшие, красно-белые собратья). Ведь порт прибытия – гавань Травемюнде – можно было разглядеть невооруженным глазом. Правда, не с того места, где стоял Жорж.

Однако уходить не хотелось – вид с девятой палубы был действительно впечатляющим. Две широко раздвинутых, по самым бортам судна, трубы – все пространство между ними было заставлено грузовиками и отдельно стоящими контейнерами – ничуть не скрывали бескрайнего серого моря, ограниченного лишь линией горизонта.

Красивее, чем здесь, было, пожалуй, лишь на верхней палубе, по сути вертолетной площадке, но там даже в штиль ветрюга ужасный – скорость движения парома была весьма серьезной. Не то что кепку срывало, а просто тяжело на месте стоять, если за какую-нибудь железяку не уцепиться.

Поэтому большую часть пути Жорж провел тут, а не наверху. Хотя и здесь тоже чертовски красиво.

Жорж ухмыльнулся: счастье от созерцания бескрайних просторов может оценить лишь тот, кто значительное время провел в помещении ограниченных размеров.

Но не будем о грустном.

По правому борту судна (стало быть, слева от Жоржа) стал виден входной маяк травемюндского фарватера. Лоцманский красный катерок, до этого момента бесстрашно скакавший по волнам сбоку от судна, прибавил ходу и ушел вперед – канал не море, дальше они пойдут в кильватер.

Жорж неторопливо прошел к большому иллюминатору правого борта. Даже не иллюминатору, а практически сплошной стеклянной стене комнаты-библиотеки. С левого борта особо рассматривать было нечего – лес и заросли. А с правого – должен был показаться городок.

«Интересно жизнь устроена», – подумал Жорж. В эти места советскому человеку попасть было сложно. Не так сложно, как в ФРГ (ГДР все же числилась в коммунистическом лагере), но все равно заграница. К тому же у многих среди все-таки попавших в Восточную Германию – слишком у многих, чего скрывать – появлялось нездоровое желание покинуть этот самый коммунистический лагерь методом улепетывания в Германию Западную. Недаром посередине Берлина в одночасье воздвигли стену – а то, глядишь, пол-Германии бы совсем опустело.

Но как же все переплетено! Дед Жоржа в Травемюнде бывал не раз. Правда, не по морю прибывал, а по воздуху и в багаже вез больше тонны бомб. Потому что дед был штурманом полка тяжелых бомбардировщиков «Ил-4», а в Травемюнде базировался весь цвет подводного флота Третьего рейха.

Мимо поплыли дома маленького, чистенького – промытого и частыми дождями, и напрямую тряпками со специальным уличным шампунем – городка. Только у входного маяка высилось какое-то здоровенное высотное здание, а так – типичный средневековый пейзаж из разноцветных домиков с высокими крышами. Вот промелькнул внизу знакомый ресторанчик, прямо у воды, рядом с яхтенным причалом. Жорж вспомнил, как он тогда вздрогнул: сидел, никого не трогал, ел жареную швабскую картошку с колбасками, опять-таки жареными, запивал пивом. Потом глянул в окно, а за ним, точнее, над ним – с десяток этажей гигантского океанского лайнера! Канальчик-то, хоть и маленький, а глубокий.

Ну вот, еще немного – и можно будет выезжать: лайнер уже проскочил улицу-канал и втягивался в большое расширение гавани. Скоро он, не торопясь, развернется и ошвартуется на свое место, рядом с таким же бело-голубым красавцем, который вот-вот отойдет на Хельсинки.

Жорж с сожалением отвернулся от окна и пошел в каюту за вещами.

– Ну, что, Евгения Николаевна, двинулись на выход? – спросил он у попутчицы.

– Конечно, конечно, – немедленно ответила та, что-то быстро пряча в сумку.

«Опять бабки пересчитывала», – ухмыльнулся Жорж. Он прекрасно знал привычки и мелкие слабости своей младшей компаньонши.

Немелкие слабости у глубокоуважаемой Евгении Николаевны тоже были. Но без нее не обойтись: образование, имевшееся у Жоржа, ни в коей мере не соответствовало требованиям той сферы бизнеса, которой он занялся. А бросать бизнес с доходностью от тысячи процентов годовых Георгий Иванович Велесов совершенно не намеревался.

И дело было не только в процентах. Прежняя работа тоже давала неплохие проценты, даже очень неплохие. Но семь лет вынужденного перерыва сильно подорвали тягу к восстановлению первоначального дела. Семь – это с условно-досрочным освобождением, после двух третей срока, а так, если б от звонка до звонка, было бы все десять.

Нет, в одну и ту же воду, даже сразу после того, как откинулся с зоны, Жорж возвращаться не планировал. Там сейчас другие вкалывают. Более молодые, более резвые, более жестокие. И тогда, конечно, нравы были недетские, но сейчас Жоржу хотелось чего-нибудь поспокойнее. Так что пусть веселый порошок по ночным клубам развозит новое поколение. А он пойдет другим путем. Прививать тягу к прекрасному тем, у кого на это прекрасное имеются соответствующие деньги.

– Все, пошли, – наконец сказал Велесов и направился с сумкой к выходу.

У большого, с человеческий рост, зеркала машинально тормознул, поправил рукой прическу, полюбовался своим ухоженным отображением – никак не дать сорока (и это после мордовских вынужденных каникул), но уловил в том же зеркале понимающую усмешку компаньонши. Вот же старая кошелка! Ее-то какое дело?

Да, не все и не всегда его звали Жоржем. Некоторые – самые милые его сердцу – могли иной раз и Жоржеттой назвать. Весь срок в лагере трясся, чтоб не узнали. Но здесь же не лагерь! Здесь Европа. Здесь что ни мэр, то Жоржетта. Так чего ж ты лыбишься, старая ехидна?

В коридорах уже было людно. По направлению к грузовым палубам стекался народ. Туристы – с чемоданами: администрация не несла ответственности за ценные вещи, оставленные в автомобилях, и хоть бывалые путешественники знали, что на паромах ничего не пропадает, но основная масса тащила важный груз в каюту. А вот драйверы с большегрузов шли пустые, и их было куда меньше: многие из них вылезли к своим «манам», «дафам» да «фрейтлайнерам» заранее, чтобы еще раз осмотреть и ощупать любимых монстров.

Жорж быстро нашел темно-синий «Фольксваген» и сел за руль. Справа угнездилась старуха Шипилова.

Вскоре ворота поднялись, палубный матрос дал отмашку, и машины несколькими колоннами начали вытягиваться из чрева гигантского судна на причал. Впереди маячил желтый автолоцман – за ним и следовали автомобили с парома.

Все, кроме вэна Жоржа, потому что ему недвусмысленно показали – нужно отъехать в сторону.

У Жоржа заныло сердце. Что еще такое? Все же в порядке было.

Он открыл окно и через силу улыбнулся подошедшим мужчинам в форме.

– Вы из России? – вежливо спросил первый.

– Да, – односложно ответил водитель.

– Запрещенные к ввозу товары есть? – спросил второй. – Деньги более трех тысяч евро на человека, оружие, наркотики? – При последнем слове Жорж слегка побледнел, что не укрылось от опытного глаза.

– Ничего нет. Нас уже проверяли на границе с финнами, – недовольно бросил он.

– Теперь еще раз проверим, – улыбнулся первый.