Фэнни Флэгг - Стоя под радугой

В тот вечер Ада вместе с девушками из ее эскадрильи отправились в город и оказались в одном известном ночном клубе, где ее пригласили танцевать.

Потом она рассказывала:

– В клубе «Эль Морокко» я танцевала румбу с кинозвездой и даже не догадалась. Симпатичный невысокий парнишка пригласил меня на танец и, когда я встала, схватил за руку и давай крутить. Дергал, швырял туда-сюда, мотал по всему залу, потом я наконец вернулась на место отдышаться, и тут – представляешь, Анна, – человек за соседним столиком и говорит: «Вы, может, не в курсе, девушка, но вы плясали румбу с мистером Джорджем Рафтом!» Какой дурой я себя почувствовала! Не только Джорджа Рафта не признала, но даже не поняла, что румбу танцевала!

После этого у Ады было много волнующих и опасных приключений. В обязанности ее эскадрильи входило летать над артиллерийским стрельбищем с длинной мишенью из белого шелка, чтобы наши солдаты могли упражняться в стрельбе по вражеским самолетам. Некоторые не слишком опытные снайперы нередко промахивались. Ада писала Бесс: «В меня столько раз попадали, что хвост самолета напоминает швейцарский сыр».

Жизнь родного города протекала, может, не столь ярко и опасно, как жизнь Ады, но все были сосредоточены на победе. Соседка Дороти подкорректировала свои радиорецепты, убрав из них вовсе или уменьшив количество дефицитных продуктов – сахара и жира, масла и мяса. Повсюду разбивали «огороды победы»[4], а Док Смит был уполномоченным по гражданской обороне. Несколько раз они репетировали светомаскировку с отключением электричества, хотя мало кто по-настоящему верил, что японцы или немцы изменят запланированные маршруты ради того, чтобы атаковать Элмвуд-Спрингс. Но даже если не брать во внимание слабую угрозу авианалетов, годы войны, как и везде, принесли городу несчастья и перемены. В 1942-м футбольная команда выпускников школы Элмвуд-Спрингса после выпускного бала целиком записалась в добровольцы, и вернулись не все. Нордстромы, хозяева пекарни, потеряли своего мальчика Джина в битве при Иводзиме в 1944-м, несколько ребят из окрестных ферм тоже погибли. Некоторые женщины и девушки постарше, кто подался на заработки в большие города, вернулись с амбициями и другим отношением к жизни. Ада Гуднайт сказала сестрам, что коли она смогла летать, значит, для женщин нет предела возможностей, – и доказала это. Она привезла домой мужа и гордо представила его всему городу, а вскоре открыла собственную летную школу. Парни возвращались с войны посерьезневшими. Но даже те, кто остался дома, повзрослели слишком быстро, и Анна Ли не была исключением.

В том возрасте, когда ей полагалось только бегать на танцульки, наряжаться и веселиться, она получила письмо.

24 октября 1945

Йоркшир, Англия

Дорогая мисс Смит,

С сожалением сообщаю, что Ваш друг, рядовой 1-го класса Гарри Кроуфорд, Армия США, сегодня утром скончался в госпитале от полученных ран.

Хотя я знала его не так долго, могу сказать, что он был славный парень и до самого конца служил примером храбрости и достоинства.

Если это принесет хоть малейшее утешение, знайте, что Ваши письма и фотокарточка доставляли ему радость вплоть до последнего дня. Поскольку я лично читала их Гарри, я решилась написать Вам и вернуть письма и фото, а также принести глубочайшие соболезнования.

Глинис Нил, медсестра,

Госпиталь ветеранов

Мать пыталась ее успокоить, но впустую, оставалось только сидеть и слушать всхлипывания Анны Ли.

– Ох, мама, мне так стыдно, я не ответила на его последнее письмо. Подумала – раз война закончилась, это уже неважно, напишу я или нет… А теперь поздно. Мне так плохо. Хочется умереть.

Вскоре после этого Анна Ли торжественно заявила семье, что приняла решение никогда не выходить замуж и посвятить свою жизнь работе медсестры. Мать ей сказала:

– Дорогая моя, это прекрасно, но давай подождем до окончания школы, а там будет видно.

Дороти и вправду не возражала. Как говаривала ее соседка, медсестра Руби Робинсон, «сестринское дело – хорошая, надежная профессия». Просто Дороти не была уверена, что Анна Ли не изменит своего мнения. В прошлом году Анна Ли объявила, что станет профессиональным конькобежцем и будет путешествовать по всему миру. Довольно странное решение для особы, которая ни разу в жизни даже близко не подходила к ледовой дорожке. Мама Смит тогда заметила, что девочка, видимо, пересмотрела фильмов с Соней Хени[5].

После войны народонаселение в городе почти не изменилось – появились лишь муж Ады Гуднайт и Марион с ребенком, невестка Нордстромов, которые поселились в их доме. Беатрис Вудс, известная своим радиопоклонникам как Слепая Пташка Певчая, переехала в Элмвуд-Спрингс весной 1945-го. Официально она была постоялицей Руби и Джона Робинсон и платила за комнату, однако приходилась Руби дальней родственницей. И для всего Элмвуд-Спрингса ее приезд был огромной удачей. Как сказала Соседка Дороти, «все оказались в нужном месте в нужное время».

Нужным местом в этом конкретном случае послужили похороны миссис Лилиан Спротт, старшей сестры Руби. Руби с Джоном поехали прощаться с ней во Франклин, штат Теннесси. Беатрис Вудс, племянницу Лилиан по линии мужа, попросили спеть на похоронах. В то время Беатрис с отцом жили на маленькой ферме за городом.

Слепая с рождения, Беатрис провела девятнадцать лет своей жизни практически не выходя из дому. Радиоприемник «Филко» был ее единственным окошком в мир. Кроме церкви по выходным да редких прогулок она проводила дни наедине с приемником и выучила много мелодий.

С того момента, когда она впервые спела в церкви, слава ее стала расти и быстро разлетелась по округе. Люди издалека приезжали послушать слепую девушку с голосом ангела. Однажды в воскресенье заезжий священник был растроган до слез красотой ее высокого, чистого, почти неземного голоса и сказал, что девочка поет, как певчая птица на рассвете. С тех пор ее называли не иначе как Слепая Пташка Певчая из Теннесси.

В день похорон Лилиан Спротт, когда священник подал знак, отец Беатрис провел дочку в белом платье по проходу, усадил на стул и положил ей на колени цитру. Она спела старинный церковный гимн «Кто-то ждет меня там, наверху» и закончила службу песней «Будет покой в долине».

Когда она умолкла, в церкви не осталось ни одной пары сухих глаз. Женщина, почти не знакомая с усопшей, заметила, что старую Лилиан сегодня наверняка будут воспевать на небесах, заслужила она того или нет. Джон Робинсон шепнул Руби, что надо отвезти Беатрис спеть в программе Соседки Дороти. Дороти всегда искала таланты. Отец спросил Беатрис, хочет ли она поехать. Она не задумываясь сказала «да» и через два дня спела по радио песню «Всегда».

Заезжие артисты в передаче были делом привычным. За годы работы в эфире Дороти представила слушателям многих певцов. Всего неделю назад двенадцатилетний Ян Барнард, которого называли не иначе как Удивительный Танцующий и Поющий Мальчик из Уиндзора, прибыл из самой Канады и устроил бум, танцуя чечетку под песню «Если бы вы знали Сузи». Но никогда раньше после единственного выступления не было такого широкого отклика, как после появления в эфире Беатрис Вудс. Звонки и письма затопили радиостудию, все хотели еще раз услышать Слепую Пташку Певчую из Теннесси. И в следующий раз Беатрис спела «Старого пастуха», песню про собаку. Каждый, кто пережил смерть своего любимца, и даже те, кто не пережил, плакали, включая Соседку Дороти, которая выбежала из гостиной, а когда вернулась, с трудом закончила эфир. В магазине инструментов помогавший отцу пятнадцатилетний Мак Уоррен так затосковал по своей собаке Тесс, что наревел себе температуру, и пришлось отправить его домой. Пташка стала настоящей звездой, и Дороти попросила ее появляться в передаче каждую неделю, а компания «Мука Голден флейк – легче перышка» согласилась оплачивать ей пансион. Отец отвез ее обратно в Элмвуд-Спрингс, на этот раз прихватив ее одежду и радиоприемник. Оказалось, Беатрис знает сотни песен и может петь все что угодно: гимны, популярные песенки, госпел, кантри – только назови. Очень скоро ее завалили заявками, и она стала выступать в передаче каждый день. Раз теперь она жила в Миссури, слова «из Теннесси» откололись от ее сценического псевдонима, и она осталась просто Слепой Пташкой Певчей. Ходить ей особо было некуда, поскольку Руби с Джоном жили по соседству со Смитами. Док протянул веревку от задней двери их дома к своей веранде, и теперь Беатрис без труда находила дорогу туда и обратно. Это отлично работало, если не было дождя. В обратном случае ей было велено дожидаться на заднем крыльце, чтобы кто-то пришел и отвел ее.