Джоди Пиколт - Идеальная жизнь

— Теперь у меня есть сын, — гордо сказала она. — Мой муж прекрасный отец. — И уже тише, как будто оправдывая Алекса, добавила: — У него самого такого никогда не было.

Когда сеанс закончился, женщины стали собирать свои сумочки и хрупкое понимание, чтобы нести их домой, но Касси задержалась. Она дождалась, пока они с доктором Пули остались одни, и легонько прикоснулась к ее плечу.

— Спасибо вам, — поблагодарила Касси дрожащим голосом. — Не знаю точно, за что, но… спасибо.

Психотерапевт улыбнулась.

— С каждым разом будет все легче.

Касси кивнула.

— Я ожидала, что придется защищаться. Что никто не сможет понять, как я могу любить Алекса после того, что он сделал. Думала, все будут смотреть на меня как на сумасшедшую из-за того, что я так долго не уходила.

Доктор Пули кивнула.

— Все мы были на вашем месте, — сказала она.

Касси ахнула.

— И вы?

— Я была замужем за человеком, который избивал меня десять лет, — призналась психотерапевт, — поэтому я последняя, кто станет осуждать вас за решение остаться.

Она придержала дверь, пропуская Касси.

Касси не сводила с нее глаз.

— Простите… Я никогда бы не подумала…

— У нас же на лбу не написано, верно? — негромко заметила доктор.

Касси покачала головой.

— Но сейчас все изменилось? — спросила она, пытаясь унести домой как можно больше надежды.

— Да, — вздохнула доктор Пули и пристально посмотрела на Касси. — Сейчас мы в разводе.

Алекс крепко прижимался к Касси, припадая губами к горячей выемке на ее шее, когда из видеоняни, висящей у кровати, донесся крик Коннора.

Грудь начало покалывать, когда прибыло молоко, и Касси уже чувствовала, как оно стекает по бокам. Алекс требовал ласки второй раз за ночь. Сейчас он лежал на спине, уставившись в потолок и сжав зубы.

— Ради бога, Касси! — злился он. — Неужели ты не можешь его заткнуть?

Она набросила атласный халат персикового цвета и направилась к двери.

— Я через минутку вернусь.

Как выяснилось, ничего страшного, просто соска оказалась у Коннора под шейкой, когда он пошевелился. Касси гладила сына по спинке, дожидаясь, пока утихнут всхлипы, и думая о том, какой он беспомощный.

Она на цыпочках вышла из комнаты и пошла по коридору в спальню. Алекс лежал спиной к ее половине кровати. Когда она закрыла дверь, он даже не повернулся.

Касси скользнула под одеяло и прижалась к Алексу.

— Так на чем мы остановились?

— Боже мой, Касси, я не умею включать и выключать себя, как кран с водой! Я не могу спокойно поесть, не могу поспать, даже не могу закончить заниматься любовью без того, чтобы этот ребенок не вмешался.

— Этот ребенок, — ответила Касси, — поступает так не нарочно, Алекс. Ты не единственный отец на земле. У всех с появлением детей жизнь меняется.

— Я никогда не просил его заводить.

Касси замерла.

— Ты ведь пошутил? — прошептала она.

Алекс взглянул на жену через плечо.

— Если не хочешь приглашать няню, найди хотя бы ночную сиделку. Я не собираюсь с этим мириться. Или ты делаешь это, или я переселяюсь в другую комнату. — Он накрыл голову подушкой.

Касси вспомнила, что доктор Пули говорила во время группового сеанса минувшим вечером о личностных чертах насильника. Мужья не хотят, чтобы у жен были близкие подруги. Они даже мысли не допускают, что кто-то еще может претендовать на человека, который, по их мнению, принадлежит только им.

Тут же вспомнились Офелия и нежелание Алекса простить одну-единственную ошибку, которую она сделала в отношении него. Но теперь она начала видеть сказанное доктором Пули в ином свете. Она посмотрела на руки мужа, вцепившиеся в лежащую на голове подушку. Он не может терпеть, что кто-то так же сильно, как и он, нуждается в Касси. Пусть даже собственный сын.

— Алекс, — прошептала Касси, — я знаю, что ты не спишь. — Она легонько похлопала его по плечу и стянула подушку. Алекс застонал и перевернулся на живот. — Я найму няню. Прямо завтра начну искать.

Алекс открыл глаза и приподнялся на локте. Широко улыбающийся, со спутанными волосами, он выглядел совсем как ребенок.

— Честно?

Касси кивнула, в горле стоял ком. Она прислушалась к дыханию Коннора на мониторе.

— Вот и хорошо, — обрадовался Алекс, сжимая ее в объятиях, — а то я уже начинаю чувствовать себя ненужным.

Его рот жадно впился в ее губы, воруя ее дыхание и рассудок.

— Нет, — прошептала она, не замечая слез в уголках глаз. — Никогда.

«Дорогая Касси!

Надеюсь, у вас с Коннором все хорошо и вы счастливы в Лос-Анджелесе. Пайн-Ридж без вас стал другим. Если честно, единственная причина, по которой мне начинал нравиться этот город, заключается в том, что, когда ты была там, он казался совершенно другим. Ярче, по-моему. Не таким мрачным, не таким унылым.

Пишу потому, что обещал сообщить тебе, когда найду новую работу. Через неделю я переезжаю в Такому, штат Вашингтон, и буду служить там. Когда-нибудь, если я начну полностью отдаваться работе, возможно, смогу задержаться на одном месте и получить повышение.

Если ты еще не совсем обалдела от Лос-Анджелеса, как это произошло со мной, когда я впервые туда приехал, может быть, ты время от времени нас вспоминаешь.

Я скучаю по малышу. Скучаю по тебе. И, черт побери, это не худшее из страданий!

Береги себя, wasicuή wínyan.

Уилл»

Алекс повесил трубку и взглянул на часы. Через час он договорился встретиться с Филом Капланом, чтобы достичь устной договоренности о продюсировании своего следующего фильма. Среди кипы бумаг он случайно нашел один сценарий, и, как это ни смешно, то, что над ним работал сценарист, получивший премию «Оскар», имело свои недостатки. Алекс уже представлял сцены, снова и снова режиссировал их в своем воображении, а после набросал список претендентов на главные роли и сунул листок в карман, чтобы обсудить свои кандидатуры с Филом.

Разумеется, раз он ужинает с Филом, придется второй раз подряд пропустить групповой сеанс психотерапии.

Касси, прихватив зонтики от солнца, отправилась на пляж с Офелией и Коннором. Она ничего не узнает.

Алекс снял трубку, чтобы позвонить доктору Пули, но снова опустил ее на рычаг.

Он же пообещал Касси.

Встречу с Филом можно перенести.

Который, вне всякого сомнения, к завтрашнему дню найдет себе другого режиссера.

Алекс говорил себе, что никогда бы и мысли не допустил проигнорировать групповое занятие, если бы печенкой не чувствовал, что этот фильм может иметь еще больший успех, чем «История моей жизни». Просто, к сожалению, сложилось так, что все пришлось на воскресенье. Он убеждал себя, что через год, когда он снова соберет все «Оскары», Касси даже не вспомнит об этом эпизоде.

Он вторично снял трубку. На следующей неделе будет еще одно занятие, и Касси его обязательно поймет.

Как всегда понимала.

На следующей неделе после группового сеанса доктор Пули отвела Касси в сторону.

— Вам следует поговорить с Алексом, — осторожно начала она, — действительно ли он серьезно настроен получить помощь специалиста.

Касси недоуменно смотрела на психотерапевта.

— Конечно, серьезно, — ответила она, пытаясь представить, что такого мог наговорить Алекс на групповом занятии, что доктор Пули столь скептически настроена. Ее он заверял, что все идет хорошо.

— Я вижу, что это вы настроены, — продолжала доктор Пули. — Но вы и он — не одно и то же. Я понимаю, можно пропустить один сеанс из-за деловой встречи, но два подряд — это, похоже, перебор. Если он хочет сохранить ваш брак с помощью психотерапии, — заметила она, — пусть начнет с того, что хотя бы появится на занятии.

— Он не пришел в прошлое воскресенье… — медленно произнесла Касси, неожиданно осознавая, что произошло.

Она снова и снова прокручивала услышанное в голове, недоумевая, где же был Алекс на самом деле и почему он солгал. Потом подняла глаза и улыбнулась доктору Пули, словно извиняясь перед ней.

— Он только что подписал очень важный контракт. Я уверена, теперь все изменится.

— Касси, — мягко заметила психотерапевт, — вы не должны оправдывать его поведение.

На обратном пути Касси не болтала с Джоном, как обычно. Она ворвалась в дом, так громко окликая Алекса, что ее гнев заполнил все уголки гостиной.

— Я здесь, — отозвался он.

Касси открыла дверь детской, где на диване с газетой на коленях сидел Алекс. Между диванных подушек торчала бутылка виски.

— Ты пьешь! — воскликнула она, хватая бутылку.

Касси поставила ее в бар в противоположном конце комнаты и замерла, скрестив руки на груди, рядом с манежем, в котором агукал Коннор.