Андрей Цаплиенко - Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Пограничники быстро закончили с формальностями. “Сколько вас сходит на берег?”, - спросили они капитана. “Двое,” - сказал он. Сергей удивленно поднял брови и что-то пробормотал под нос, кажется, “Ни хрена себе!” или другое высказывание подобного содержания. “Есть багаж?” - поинтересовался чернокожий офицер. “Нет,” - дружно ответили мы с Сергеем и в подтверждение развели в стороны пустыми руками. “Ну, ладно,” - подозрительно хмыкнул пограничник и сделал знак спускаться в катер.

За доставку я рассчитался сполна. Пока катер приближался к судну, я успел сунуть в руку Григория несколько камней. Дальнейшее уже было его делом: меня не касалось, заплатит ли своим матросам или все оставит себе. Когда его рука прятала камни в карман, на его коричневом лице аскета не дрогнул ни один мускул. Оставшиеся алмазы я сумел пристроить так, чтобы ни один таможенник их не нашел.

- А что в бутылке? - между делом бросил офицер, когда, пытаясь сесть поудобнее, я перекладывал фляжку из заднего кармана джинсов в передний.

- Чай. От расстройства хорошо помогает, - сказал я ему и приподнял флягу, мол, попробуешь?

Офицер улыбнулся и сделал отрицательный жест рукой. Двое странных белых, несомненно, вызывали у него желание отправить их в кутузку и хорошенько отдубасить, дабы узнать правду о том, с какой целью они пересекают государственную границу Ивуарийской Республики, но сделать это было невозможно по причине того, что их задницы были надежно прикрыты всеми необходимыми бумагами, которые поступили накануне в пограничную службу, и младший офицер погранслужбы справедливо подумал, что не должен проявлять рвение там, где его начальники не усматривают ничего подозрительного.

Катер все дальше и дальше отходил от борта “Мезени”. Руки невидимых матросов подтянули наверх трап. Григорий, недолго постояв на палубе, пошел по направлению к рубке. Он ни разу не обернулся и не сделал никакого прощального жеста. Буквы “Мезень” стали сливаться в одно белое пятно, потом это пятно стало неразличимым, а вскоре и сам корабль стал невидимым, растворившись на фоне серого неба.

Сергей позвонил мне в номер через сутки.

- Иваныч, все здесь прекрасно, но, если честно, завтрак не стоит двадцати баксов.

“Почему он вечером про завтрак говорит?” - отстраненно подумал я, глядя на потолок своего номера в “Интерконтинентале” и слушая голос Журавлева в трубке.

За окном был чудесный вид на ночной город. Добавить бы сюда стрельчатый силуэт Бруклинского моста, пару башен ВТЦ, и точь-в-точь получится Нью-Йорк. Впрочем, башен в Нью-Йорке уже не было. А для меня, в общем-то, большого значения не имело, какой город подмигивает мне из темноты.

- Спасибо тебе за камешки, Андрей Иваныч, - продолжал трепаться Журавлев. - А у меня к тебе есть предложение. Давай напьемся, а?

С камнями все обошлось, как нельзя, лучше. Григорий Петрович, после недолгих переговоров по телефону, уже завел себе здесь друзей, которые помогли по дешевке сбыть несколько алмазов. Денег на первое время нам с Сергеем хватало. А вскоре мы собирались совсем покинуть эту гостеприимную страну. Нам оставалось дождаться, пока местные чиновники закончат все формальности с документами. “Не волнуйтесь, со дня на день,” - участливо обещали они. Но мы их не торопили. Я, во всяком случае. А Журавлеву и подавно хотелось здесь задержаться.

- Это как Париж для бедных, - видимо, он уже выпил и уговаривал меня присоединиться к нему. - Все то же самое, только цены в три раза ниже.

Я понимал, что мне от него не отвязаться. “Заходи,” - скомандовал я Сергею. Через пять минут он стучался в мой номер. Когда я открыл ему, то заметил, что в руках у него нет ничего, что свидетельствовало бы о намерении выпить. Ни бутылки, ни даже пакета с закуской.

- Иваныч, мне тут подсказали одно место. Смесь дискотеки, бильярдного клуба и публичного дома. И название соответствующее “Виски а гоу-гоу”. Значит, накатываешь, и вперед!

В его исполнении “a go-go” прозвучало, как “и-го-го”, да и произнес он название заведения, возбужденно притаптывая ногой, как молодой жеребец.

- Ну, и чем знаменито это место? - спросил я.

- Понимаешь, там лучший в Абиджане бильярд и пиво, говорят, привозят из Европы. Но не это главное, а главное то, что там можно найти черных девушек на любой вкус. Хочешь Наоми Кэмпбелл? Пожалуйста. Хочешь Уитни Хьюстон? Пожалуйста.

- А Вупи Голдберг там нет?

Сергей слегка закашлялся.

- Очень хорошо! Уже шутишь. Узнаю прежнего Иваныча!

Он меня уговорил. Не потому, что тянуло выпить. Или развлечься с местными красавицами. Мне хотелось, чтобы перед глазами мелькало изображение, менялась картинка, и голова не думала ни о чем.

Оранжевые “короллы” выстроились в ряд как раз напротив входа в отель. Это было не по правилам. Обычно таксистов вызывал портье. А, возможно, клиентов было несколько, и все эти машины были под заказом. Это нам не помешало, впрочем, сесть в первую же машину.

- ”Виски-игогоу”, - небрежно бросил Журавлев, захлопывая дверь.

- А-а, Трешвилль, - понятливо кивнул водитель, молодой парень с бритой головой и серьгой в ухе.

До заведения от нас было рукой подать. По широкому автомобильному мосту мы переехали через лагуну и оказались прямо в центре Трешвилля, самого густонаселенного района Абиджана. Здесь даже ночью бывали пробки. Влияние Нью-Йорка на застройку Абиджана особенно сильно чувствовалось именно здесь, в Трешвилле. Параллели длинных однообразных авеню, пересекали перпендикуляры улочек, у которых не было названий. Только номера, ну, точно, как в Нью-Йорке. Водитель хорошо ориентировался в этом районе. Мы ехали вдоль морского берега. Лагуну освещали яркие огни многоэтажек. Водитель нажал на кнопку магнитофона. Из динамика послышались скрипучие нотки африканского рэгги. Голос незнакомого певца запел на чудовищной смеси французского и английского. Незатейливая песня, что-то про разрушительную любовь к автомату Калашникова.

- Кто это, Боб Марли? - спросил я водителя.

- Нет, это наш, Альфа Блонди, - с гордостью произнес шофер и сделал звук погромче.

Через пару минут мы торжественно парковались под звуки рэгги возле нужного заведения. Ошибиться было невозможно. В узком переулке это было единственное освещенное здание. Неоновые буквы “Whisky a go-go” сияли на всю стену. Синеватый силуэт девушки с бокалом, изображенный гнутыми светящимися трубками, недвусмысленно обещал, что после “whisky” обязательно будет “go-go”.

Внутри полутьма, громкая музыка и стеклянный шар под потолком, в стиле дискотеки восьмидесятых, хаотично отбрасывавший лучи по лицам танцующих мужчин и женщин. Глаза Журавлева загорелись. Здесь было настолько много длинных ног, высоких каблуков и декольтированных нарядов, что любой новичок мог в первое мгновение потерять дар речи. Журавлев, со своими горящими глазами на раскрасневшемся лице, был похож на измученного жаждой путника, увидевшего, наконец, колодец с холодной водой.

Я отошел в сторонку и присел возле барной стойки. Тут же рядом на высокий табурет приземлилась девушка в блестящем платье, подол которого едва прикрывал шоколадные бедра.

- Permettez-moi? Вы позволите? - спросила она по-французски, уже, впрочем, разместившись на табурете. Неимоверно сладкий аромат ее духов едва забивал запах свежего пота. Она, видимо, уже давно была здесь и явно работала, а не отдыхала.

- Comment tu t'appelles? Как тебя звать? - сразу же перешла она на “ты”.

- Pas important, bebe. Неважно, детка, - бросил я автоматически, чтобы отшить ее. Но вот это мое “бебе” ее, наоборот, воодушевило. И она принялась меня кадрить и дальше.

- De quelle pays? L'Americain? Откуда? Американец? - спросила она, слегка царапнув длинными накрашенными ногтями мою ладонь. При беглом рассмотрении ногти оказались местами облезлыми, со следами красного дешевого лака.

- No, - ответил я.

- Pas l'Americain? Maintenant qui, l'Allemagnien? Немец?

Я отрицательно покачал головой.

- Le Russe? Русский?

Ну, что ж, молодец, почти угадала.

- Je suis de l'Ukraine, - гордо произнес я.

- Откуда? - переспросила она. - Из Ю.Кей?

Барышне отчетливо послышалось Ю.Кей вместо Юкрен. Аббревиатуру “UK”, Соединенное Королевство, используют по всему миру чаще, чем упрошенное название “Британия”. Мою малоизвестную родину иногда путают с великой морской державой. Но мне это никогда не льстило.

- Юкрен, детка. Знаешь такую страну?

Она не знала. Ее большие, навыкате, глаза еще больше вылезли из орбит, уставившись на меня. То ли шутит, подумала девушка, то ли уже пьяный. Она взвешивала степень возможной опасности, которую таил в себе клиент из незнакомой страны. Все ее сомнения отражались на ее черном лице. Грохотала музыка. Вращался шар. Под глазами у моей соседки пробегали блестки отраженных огней.