Анатолий Гладилин - Большой беговой день

В этом отношении любопытно посмотреть биографии всех нынешних вождей советского государства. В их карьере присутствует одна закономерность: до тридцать седьмого года - это рядовые инженеры, преподаватели техникумов, заштатные агрономы, в лучшем случае низовые партаппаратчики. Тридцать седьмой год - резкий скачок! Секретари облисполкомов, секретари горкомов, директора крупных комбинатов. По моему мнению, именно тридцать седьмой год подвел итог русской революции: к власти пришли люди, проявившие способность к слепому повиновению и доказавшие свою ужасающую беспринципность. У кормила власти встал мещанин. Революцию можно было считать оконченной.

Но мещанство победило не только благодаря своей аполитичности и жажде любой ценой урвать кусок пирога. У советской власти была одна черта, которая делала ее очень привлекательной для мещанства, и пожалуй, более привлекательной, чем любая другая власть. Советская система уничтожала все талантливое, ярко индивидуальное, все свободно и особо мыслящее. Идея всеобщего равенства, доведенная до абсурда, соответствовала мещанской идеологии, ибо мещанин всегда, во все времена, хотел жить "как все люди" и чтобы у него было все "как у людей". Для мещанина, с его звериной ненавистью ко всему исключительному, советская власть стала просто подарком.

Где и когда мы еще можем найти такую систему, в которой торжествовали бы, как правило, серость и посредственность? "Как правило" - не оговорка, а закономерность. Естественно, бывают и исключения, особенно в такой огромной стране, как Россия. Но смотрите: в нашей стране, как правило, процветают самые посредственные и послушные писатели, художники, музыканты, деятели искусств, историки, социологи, журналисты... Быть оригинальным, быть самим собой опасно. Будь как все! - и твоя карьера обеспечена. Талантливые, самобытные инженеры директорами не становятся: кто же доверит завод или предприятие "неуправляемому человеку"? Даже среди ученых яркие фигуры появились только в областях, связанных с военной промышленностью. Тут уж, как говорится, "подпирало", и властям скрепя сердце пришлось терпеть Туполева и Курчатова, Сахарова и Капицу, Королева и Ландау. Впрочем, когда была возможность уничтожить, то уничтожали - таких, как Вавилов, и выдвигали таких, как Лысенко.

Ну а сами властители? Члены Политбюро, секретари ЦК, члены ЦК, министры, секретари обкомов? Вглядитесь внимательно в их лица. Не правда ли, что для "пролетариев, которым нечего терять", они слишком упитанны? Но бог с ним, с так называемым внешним обликом. Беда в другом: эти люди, от которых зависит судьба нашей страны, а может быть, и судьба всего мира, не в состоянии иметь не только своих собственных идей, но даже хоть какой-то завалящей, но оригинальной мыслишки! Самостоятельности, хоть и в мелочах, соваппарат, совмещанство не потерпит. Более того, эти люди даже слова не могут сказать без бумажки! Все торжественные речи, все политические выступления, даже тосты на приемах "в верхах" пишутся и утверждаются работниками аппарата.

И здесь дело даже не в идеологии. В нее уже давно никто не верит, и в первую очередь сам правящий аппарат. Душная атмосфера серости, затхлости, мещанства окутала всю страну. Нормальному человеку в ней трудно, почти невозможно дышать. Но в этой атмосфере мещанин чувствует себя как рыба в воде, она ему привычна, она его "живородит". Напомню, что до революции правящий класс - дворянство - насчитывал около трехсот тысяч человек. По самым скромным подсчетам, нынешний правящий класс - власть имущее совмещанство - составляет более пяти миллионов человек. И мещанин цепко держится за свои привилегии, за свой кусок пирога. То есть за свои посты и должности, персональные дачи, машины, спецраспределители, за саму возможность подавлять то, что не похоже на его мещанский облик. И вот эти свои блага, которые он получил благодаря советской власти, мещанин так просто не отдаст...

БЕГА

И снова давка у касс. Я занял очередь сразу, как только дербисты выехали на парад. Глянул мельком - вроде бы у всех лошадей по четыре ноги и никто явно не хромает, - а уж смотреть разминку нет времени, не успеешь поставить. Очередь продвигается медленно, заряжают помногу. Как же мне играть? Надо срочно решать. В следующем заезде два фонаря - Заботливый и Верный. На Заботливом - Паша, который уже проиграл на Лабиринте, на Верном - Коля, который, по моим расчетам, должен выиграть на Лиане. Если Лиана будет первой, то Коля умрет, но постарается протянуть свой дубль, то есть приехать и на Верном. Значит, на эту комбинацию кладу рубль. Но ведь глупо угадать Лиану и упустить выигрыш, если придет Заботливый. Однако ты же клялся не играть Пашу! Не играть, не играть, а как он подготовил Лабиринта? С точки зрения имен - Лиана и Заботливый плохо сочетаются. То ли дело: Отелло и Верный, верный Отелло - в этом есть смысл. Но заботливым Отелло никак не назовешь (удушил Дездемону, странная забота). Верный Колос? Как Колос может быть верным? Но заботливый Колос - это вообще абракадабра. Ладно, еще два рубля - от Отелло и Колоса к Верному. Верный Обрыв? Сами имена гарантируют проигрыш, отпадает. Благозвучно: Верный Идеолог и Заботливый Идеолог ("Прошла зима, настало лето, спасибо партии за это"). Ну прояви характер: Идеолога - ни рублем! Три комбинации у меня есть, может, хватит?

Ну что за хамство, что за нахальство - влез без очереди и застрял на час! Почему вы его пустили? Эй, касса, не давайте ему! Да он пятьдесят рублей ставит! И откуда у жулья столько денег? Сам жулик? Сам дурак! А ну, братцы, поднажмем! Так, порядок, одного выперли... Теперь и этот двадцать рублей ставит! Тут со своим рублем давишься... Нет, видно, не успеем, не успеем сдать свои трудовые, законные рубли в доход государству... Эй, дамочка, куда? Да гоните ее к чертовой матери, не за молоком стоим, обойдется! Сейчас звонок, и закроют кассу перед носом. Нет, кажется, успеваю. Передо мной один человек. Человек этот неторопливо достает червонец и глазом не моргнув ставит его от Идеолога к Заботливому, потом достает еще червонец и... повторяет комбинацию. Двадцать рублей в лобешник, не дрогнув! Значит, хорошо информирован. Теперь я у окошка и на меня прут со всех сторон.

С трудом отваливаю от кассы и лишь теперь соображаю, что натворил: в руках пачка билетов - от Колоса и Отелло я сыграл по рублю к Верному; от Лианы - к двум фонарям; от Идеолога - по два билета - к Верному и Заботливому. Итого, порезвился на восемь рублей! Такими темпами через пару заездов останусь без копейки... Это называется "поддался на провокацию". И зачем мне Идеолог? Однако мужик передо мной очень уверенно заряжал, неспроста.

- Здравствуйте...

- День добрый...

- Простите, пожалуйста, вы человек культурный...

...Необычное обращение на бегах. Любопытно, чего хочет от меня этот шустрый старикан?

- Не сочтите за труд, подскажите, пожалуйста...

...Все понятно, и он туда же. Кажется, меня уже считают профессионалом, спрашивают совета.

- Помилуйте, в этом заезде никто ничего не знает. Бьют в основном Отелло и Идеолога, подыгрывают темноту...

Старик морщится:

- Вы меня неправильно поняли. Вы же учитель, преподаете в школе, и, говорят, хороший учитель...

...Чувствую, что краснею. Плохо дело. Известность, конечно, вещь приятная, но в один прекрасный момент у меня в школе пронюхают, что я увлекаюсь бегами, и на очередном педсовете кто-нибудь вставит реплику: "Да, дорогие товарищи, какой пример подает наш историк подрастающему поколению?"

Старичок милостиво не замечает моего смущения:

-...Так вот, подскажите, пожалуйста, - в "Вечерке" последний кроссворд. Там пьеса Тургенева, длинное слово, вторая "а"... Разве Тургенев писал пьесы?

- Да, писал, "Месяц в деревне"...

Старичок уныло:

- Совершенно верно, но нужно одно слово, длинное слово, вторая "а"...

- "Нахлебник".

- Вот спасибо, вот выручили!

Уфф!..

Возвращаюсь в ложу. Наши уже на местах. Смотрят демонами и помалкивают. Ясно, все зарядили по крупной, окунулись в заезд.

- Ну, мужики, за кого болеть прикажете?

- Сам-то чего играл? Небось темноту?

Я, в свою очередь, тоже напускаю на себя демонический вид. Стыдно признаваться, что ничего сверхъестественного не придумал и главную ставку сделал на битого фонаря.

И понеслось, и завертелось, и запрыгало, и заскакало!

...Идеолог отмерил две четверти - рядом никого, и третью четверть спокойненько проехал, и никто не достает, потому что сзади рубка, давка, Колос зацепился качалкой за Отелло, и пока они там собачились, Идеолог - на последней прямой, и тут уж, конечно, Петю не поймать, и Петя приезжает, спокойненько приезжает первым, раскланивается с почтенной публикой, а Петина жена с трибуны пачкой билетов машет - от Примата десяточкой доехала, рублей по семь дадут, и то хлеб.

...и поехали, все чинно-ровно, а Коля на Лиане молодцом в пейсе разобрался, пока Петя и Моисейка сторожили друг друга, третью четверть за 35 сделали, а Колос под Гунтой вообще не заладил ходом, так вот, пока они друг друга сторожили, Идеолог и Отелло, - Коля на Лиане вихрем с поля промчался, держи-лови его. Моисейка и Петя своих жеребцов кнутами хлыщут и плачут, и рыдают, а Лиана уже у финиша, первая, и радио объявляет приказ по Управлению: "Наезднику Коле дать первую категорию и назначить бригадиром в тридцатое тренотделение". Жалко только, что себя ни рублем не сыграл, да не в деньгах счастье...