Муравечество - Кауфман Чарли

Я сразу перехожу к делу и погружаюсь в записные книжки режиссера Сидни Дрю. «Что это значит — быть женщиной и почему? — прозорливо написал он ровно сто лет назад в этот день. — Именно эту тему мы должны раскрыть в нашем фильме. Быть женщиной — это простая случайность судьбы или же призвание, возможно, высшее? Вот доказательство гибкости человеческой природы: простое волшебное семя способно изменить биологическое чудо, которое мы называем женщиной. Вполне вообразимо, что в отдаленном будущем ученые изобретут подобное семя, хотя, скорее всего, они назовут его „таблеткой“, или, возможно, оно появится в виде мази. Скольким повезет оказаться в это время на Земле, дабы испробовать эту таблетку, или мазь, или, быть может, припарку? Уверен, многие будут сгорать от нетерпения в надежде на своей шкуре почувствовать, как воспринимает мир другая половина населения. Тиресий, известный нам из древнегреческой мифологии, по желанию богини Геры пережил превращение и много лет жил в женском теле, после чего заключил, что сексуальное удовольствие женщины в девять раз сильнее мужского. Я бы без сомнений принял таблетку, или выдавил мазь себе в анус, или наложил припарку себе на фаллос, или что там еще сказал бы мой лечащий врач. Меня подстегнуло бы любопытство».

Я массирую переносицу большим и указательным пальцами. Записная книжка Дрю разочаровывает, она сумбурная, бессвязная, фетишизирующая. Я нахожу показательным тот факт, что Сидни Дрю выступал на сцене в составе дуэта «мистер и миссис Сидни Дрю», таким образом полностью скрыв личность своей жены Глэдис Рэнкин. После смерти Рэнкин ее заменила вторая жена Дрю, Люсиль Маквей, которая стала (барабанную дробь, пожалуйста!) миссис Дрю, утратив свое имя, как и предшественница. Надеялся ли Дрю, что, приняв таблетку, он скроет и себя от публики, станет не более чем приложением к мужчине? Подозреваю, настолько свою фантазию о женской инкарнации он не продумывал. Я перебираю документы на столе, пока не нахожу записную книжку Эдит Стори. Эта актриса (я предпочитаю гендерно-нейтральное слово «актист_ка», но мой редактор считает, что его время еще не пришло) сыграла в фильме мисс (миз) Лилиан Трэверс, Ж→М. Открываю на случайной странице и нахожу там: «Я втайне изучила движения мужчин. Во время ходьбы они склонны расправлять плечи. Мы, леди, так не делаем, мы дефилируем. Я попытаюсь изобразить эту маскулинную поступь, она кажется мне уверенной и сильной, иными словами — маскулинной».

Боюсь, мисс Стори столь же невежественна, как и ее режиссер. Я вздыхаю и в качестве награды за проделанную работу даю себе небольшую передышку, чтобы проверить почту. Проверить фейсбук. Проверить твиттер. Проверить сайты, на которые частенько захожу: «Клипборд», «Чепстик», «Нимрод», «Аномалии Уильяма», «Мальчик для битья», «Отчет Клерков», «Пептиды», «Голливудский блуд», «Пимблтон», «Ворк-а-дудл», «Чим-чим-шери», «Поли-тех», «Архивы Бетти Буп» и «Только для девушек».

Пишу в дневнике:

Дорогой Дневник, сегодня мне исполнилось 58 лет, и никто мне даже письма не написал. Моя девушка сейчас, наверное, занята на съемках, у нас с ней значительная разница во времени, поэтому пока я не теряю надежды. Только 43 поздравления в фейсбуке. Среднее количество поздравлений в фейсбуке — 79. У меня на 36 меньше — возраст Христа, когда он умер, плюс три. Совпадение? Чувствую себя одиноким.

Такой упрощенный подход Дрю и Стори к пониманию гендера для меня огромное разочарование. Можем ли мы действительно свести наши размышления о гендере лишь к отличиям в скелетной структуре? Что насчет мужчин с широким тазом? Разве мы, носители тазов пошире, уже не мужчины? А широкоплечие женщины? Можно ли свести определение гендера к гениталиям? Что насчет интерсекс-людей? Можем ли мы свести всё к противопоставлению XY и XX? Что насчет живущих среди нас XXY? XYY? YYY? XYXYX? Или редких, но оттого не менее человечных Z? Современные научные доказательства говорят нам, что четких границ не существует и что любая попытка систематизировать гендер — это не более чем биологический фашизм. Гитлер бы гордился.

Перерыв на почту.

Перерыв на фейсбук.

Ничего.

Я знаю, что если бы у меня сегодня родился ребенок, то я бы растил его как theyby^[15] — без указания на пол; я бы не сообщал пол ребенка никому, включая их самих. Когда мы воспитывали наших детей, этот прекрасный вариант еще не был доступен, и я думаю, что мои дети очень пострадали.

Мой пышноволосый брат Лавуазье снова пренебрег возможностью написать мне простое «С днем рождения». Он хоть когда-нибудь был с афроамериканкой? Сильно сомневаюсь. Поэтому, несмотря на его очевидный успех и тягу к сексуальным достижениям — что само по себе довольно проблематичное поведение в отношении женщин, — он не бунтарь. Он остался внутри безопасных границ расовых предписаний. Да вот хоть с мужчиной он когда-нибудь был? Только не он! Несмотря на свою шевелюру и невероятно успешный бизнес по продаже вина. Я — бунтарь. Не то чтобы я был с мужчиной, но я мог бы. Я влюбляюсь в людей, а не в части их тел. Я мог бы быть с мужчиной! Или даже — я бы даже не спрашивал. Пусть это будет сюрпризом.

Чтобы справиться с гневом, я поглубже закапываюсь в гору документов. Подавляю гнев работой. Мое время настанет лишь в случае, если я не собьюсь с пути. Я обнаруживаю, что в хранилище содержатся схемы Дрю, выписанные от руки цитаты из стихотворений Уитмена, пропорции бедер к плечам мужчин и женщин. Тут следует обдумать возможную мотивацию Дрю. Быть может, у него самого(ой)(тона) были проблемы с гендерной дисморфией, дисфорией, дистрансией, дистендией? Этот список дис-ов, с каким мы, к сожалению, вынуждены жить, можно продолжать. Таково уж человеческое животное. Какое жалкое существование. Никто из нас не совпадает до конца со своим физическим «я», со своей предписанной идентичностью. Наше лицо — это лицо, которое мы показываем миру, как сказал мой врач во сне. Наше тело — это тоже лицо, которое мы показываем миру. Как и наши гениталии. Если в глубине души я считаю себя или хотя бы верю в то, что я субтильная двадцатилетняя вайфу с шокирующе большими и проникновенно-печальными глазами, надутыми губками, возможно, с очаровательной «мальчишеской» стрижкой, маленькой упругой грудью — тут мой размер груди очень зависит от настроения, — значит, я не вот это все? Возможно, иногда я чувствую себя фигуристым и мягким, даже с широким тазом (шире, чем сейчас), с пышной задницей, за которую не грех и ухватить (но только с моего согласия!). Возможно, иногда я — бегунья, гибкая, с маленькой грудью. Возможно, иногда я пацанка. Зову мужчин «приятель», и это кажется им очаровательным. Возможно, я секретарша, которая заботится о том, чтобы всем было хорошо. Варю кофе. Пеку печеньки, чтобы принести в офис. Если таким себя вижу я, значит, я настаиваю, чтобы таким меня видели и другие. Разве нас не должны видеть такими, какими мы хотим, чтобы нас видели? Что за культура не дает людям свободу восприниматься так, как они того хотят? Такова трансгендерная борьба. И западная культура на протяжении всей своей истории загоняла ее в подполье, в канализацию и подворотни. Почему горожане в «Очаровании Флориды» гоняются за мужем? Почему чувствуют угрозу от человека только из-за жеманности и одежды тона? Конечно, фильм недостаточно просвещен в этом вопросе. Вдобавок к непросвещенным гендерным изысканиям в фильме есть и проблематичный расовый компонент. Каждого афроамериканского персонажа играет белый актер с афроамериканским гримом. Вдобавок ко всему здесь еще и проблематичная непоследовательность во всем, что касается нанесения грима. Хотя большинство персонажей просто ходят в темном гриме и париках, некоторые из них раскрашены в персонажей менестрель-шоу с яркими, светлыми губами. Но даже это не самый любопытный и тревожный аспект изображения расы в фильме. Когда Лилиан (теперь Лоуренс) решает, что она (он) хочет слугу вместо служанки, и заставляет (!) ее выпить таблетку, то превращение служанки Джейн (пускай и сдобренное алкоголем) выглядит жестоко. Она становится не мужчиной, говорит нам фильм, она становится черным мужчиной — дикарем. Если Лоуренс флиртует с женщинами и забалтывает их, то омужествленная Джейн, чтобы завоевать женщину, которая ему нравится, до полусмерти избивает конкурента-мужчину.