Анна Гавальда - Утешительная партия игры в петанк

(Ох уж этот снисходительно-благожелательный тон знатока мух и колбасных обрезков… Тьфу!)

Компаньон повернулся, подзывая официанта, и закончил фразу:

— Это замечательный проект.

И еще, придерживая дверь:

— Слушай… Мне кажется, или ты уже попахиваешь навозом?..

В первый раз отец не вышел встречать их к ограде.

Шарль обнаружил его в подвале, в полной растерянности, он не понимал, зачем он сюда спустился.

Поцеловал его и помог подняться в квартиру.

Еще больше расстроился, рассмотрев его при свете. Как изменилось его лицо.

Кожа огрубела. Пожелтела.

К тому же… Он весь порезался, бреясь к их приезду…

— Папа, в следующий раз я подарю тебе электробритву…

— Брось, сынок… Не траться…

Довел его до кресла, сел напротив и долго вглядывался в его поцарапанное лицо, надеясь найти в нем что-нибудь более ободряющее.

Анри Баланда, этот величественный старик, почувствовал это и сделал все, чтобы отвлечь внимание единственного сына.

Но пока он пудрил сыну мозги своим садом и кухней, тот невольно погружался в раздумья о ближайшем будущем.

Значит, он тоже скоро умрет… И так без конца?

Не завтра. И, будем надеяться, не послезавтра, но… Анук была совершенно права, когда говорила. Мистенгета отдал Алексису, а в память о ней останется только одно: жизнь.

Как дар.

Закудахтала мать, и отвлекла его от глубокой философии на мелких местах:

— А как же я? Ты что, меня даже не поцелуешь? Ты только стариков в этом доме замечаешь, да? — она тряхнула своим париком. — Господи помилуй… Что это за прическа… Никогда с этим не смирюсь… У тебя же были такие замечательные волосы… Что ты смеешься, как дурачок?

— Потому что твое наблюдение стоит всех тестов ДНК! Такие замечательные волосы… Только родная мама могла сморозить эдакую глупость!

— Если бы ты действительно был моим сыном, — процедила она сквозь зубы, — в твоем возрасте ты бы был полюбезнее, можешь мне поверить…

Дал ей прижаться к своей шее, так гладко выбритой…

Едва ужин закончился, оба оболтуса убежали наверх досматривать фильм, а Шарль сначала помог матери убрать со стола, потом отцу — разбирать бумаги.

Пообещал ему, что на следующей неделе заедет вечерком и поможет заполнить налоговую декларацию.

Пообещал это ему, а себе, что будет приезжать к ним каждую неделю этого финансового года…

— Рюмочку коньяка?

— Спасибо, папа, но ты же знаешь, мне сегодня ехать… Кстати, а где ключи от твоей машины?

— На консоли…

— Шарль, это глупо — так поздно выезжать в такую давнюю дорогу… — вздохнула Мадо.

— Не беспокойся. Я же не один, со мной два таких трепача…

Кстати… Пошел в коридор и, ступив ногой на первую ступеньку лестницы, крикнул им, что пора ехать.

— Эй! Вы слышали?

Ключи… Консоль…

— Как же так? — удивился он. — А что вы сделали с зеркалом?

— Мы его отдали твоей старшей сестре, — отозвалась мать, откуда-то из глубин посудомоечной машины. — Да, она очень его хотела… В наследство, авансом…

Шарль смотрел на пятно, оставшееся на стене от зеркала. Ведь именно здесь, подумал он, подумал я, почти год назад я потерялся.

Здесь на подносе его ждало письмо Алексиса.

Я смотрел перед собой и видел не отсутствующий взгляд человека, сраженного двумя словами, а лишь большой белый прямоугольник, как-то вызывающе выделяющийся на грязно-сером фоне.

Никогда еще не чувствовал себя столь похожим на свое отражение.

— Сэм! Матильда! — крикнул я, — вы как хотите, а я уезжаю! Я расцеловал родителей и сбежал с крыльца резво, точно в шестнадцать лет, когда сматывался к Алексису Ле Мену.

Чтобы знакомиться с би-бопом,[356] сигаретами и алкоголем, оставшимся на дне бутылок от той, что опять дежурила в ночь, с девчонками, которые никогда не оставались надолго, потому что джаз мол «фигня», а не музыка, и потом утешаться Чарли Паркером…[357]

Я сигналю.

Соседи…

Мама, наверное, меня проклинает…

Жду еще две минуты, а потом — тем хуже для них.

Ну в самом деле! Это уже перебор: вдвое больше заданий по математике, втрое больше по физике, по всей кухне развешаны фотографии Рамона, все ножи измазанны Nutella, а в прошлый четверг в четверть первого пиши им развернутый комментарий по «Племяннику Рамо»!

Каждый вечер я приношу им свежий багет, стараюсь обеспечить сбалансированный рацион питания, всякий раз, стирая их джинсы, выворачиваю их карманы и спасаю кучу всякого хлама, терплю, когда они хлопают дверьми и перестают друг с другом разговаривать, терплю, когда они запираются и хихикают до утра, плюю на их дебильную музыку, не реагирую на их попреки: мне, мол, не понять все тонкости техно и тектоники, я… На самом деле, все это меня не напрягает, но они не смеют отнимать у меня ни секунды, когда я еду к Кейт.

Ни одной.

У них-то вся жизнь впереди…

Я все-таки дал слабину и ехал очень медленно, и на ближайшем светофоре, запыхавшиеся и взбешенные, они меня догнали.

Опять та же песня: дерутся за право сесть впереди.

Сейчас моя очередь.

Неа, моя.

Я проезжаю еще несколько сантиметров, чтобы они побыстрей определились. Стучат по кузову, плевать им уже на то, кто где сидит, осыпают меня ругательствами и оставляют сидеть впереди одного.

— Черт, ты замучал, Шарль!

— Точно, ага… Достал…

— Ты что, влюбился что ли?

Я улыбаюсь. Размышляю, что бы им такого сказать, этим недотепам, чтобы утереть им нос, а потом думаю: ладно тебе… это же молодость…

Вот она — позади…

Нуну (Nounou) — няня (франц.).

Наслаждайся (англ.).

Сьюзан вниз тебя ведет

К себе, а там река течет.

Слышишь, лодки проплывают,

Хочешь с ней остаться,

Пусть и знаешь, что безумна…

(слова из песни канадского поэта и певца Леонарда Коэна «Сьюзан»)

Потому ты здесь и хочешь быть.

Имеются в виду могилы великих французов в Пантеоне.

For he's touched our perfect bodies with his mind. Перефразировка последней строки каждого куплета песни Леонарда Коэна «Сьюзан».

«Знаменитый синий плащ».

Питер Селлерс (1925–1980) — псевдоним популярнейшего комика британского кино (испектор Клузо в «Розовой пантере»).

Знаменитый книжный магазин «Жибер Жозеф» на бульваре Сен-Мишель.

Имеется в виду, скорее всего, Le Bon marché, старейший супермаркет Парижа, построенный Гюставом Эффелем и открытый в 1852 г.

Не волнуйся, моя радость, все будет хорошо (англ.).

«Eau precieuse» — французская марка косметических средств для подростковой кожи.

Хохмач из комикса про Тентена.

Champion — сеть супермаркетов среднего уровня.

Бернар Арно (р. 1949), совладелец LVMH — крупнейшей в мире компании по производству предметов роскоши.

Сеть супермаркетов, конкурирующая с сетью «Чемпион».

Taittinger — фамильная марка шампанского.

Себастьян Ле Престр маркиз де Вобан (1633–1707), маршал Франции, крупнейший реформатор, считающийся предтечей эпохи Просвещения.

Это важнейшая составляющая кухни (англ.).

колоссальный (англ.).

Музей традиционного искусства Африки, Азии, Океании, Южной и Северной Америки (не европейских цивилизаций), построенный на набережной Бранли в Париже по проекту Жана Нувеля, при поддержке Жака Ширака, возглавившего церемонию открытия музея в июне 2006 года.

Два громких проекта 90-х гг., реализованных при поддержке Франсуа Миттерана.

SOS Pathos — ночная радиопередача, которую на протяжении двадцати лет вела диктор «Маша». Ей звонили слушатели и в прямом эфире обсуждались их психологические и сентиментальные проблемы.

Caterpillar — известная марка строительной техники.