Олег Красавин - Энциклопедия биолокации

Вопрос о том, кто же был первым лозоходцем нашей планеты, заставляет нас обратиться к Библии. Текст Священного Писания часто цитируют в качестве доказательства тех или иных научных фактов. Так, например, в Ветхом Завете есть эпизод, известный как «рассекание скалы». Покидая Египет и следуя за Моисеем, еврейский народ пересекал пустыню Синай. Запасы воды, зерна и фруктов заканчивались. Измученные люди начинали выражать недовольство своим положением, они были напуганы. Тогда Господь сказал Моисею: «Возьми жезл и собери общество, ты и Аарон, брат твой, и скажите в глазах их скале, и она даст из себя воду…» (Чис. 20:8). Моисей и Аарон собрали людей, и Моисей сказал им: «Послушайте, непокорные, разве нам из этой скалы извести для вас воду?» (Чис. 20:10). После этих слов Моисей протянул руку, ударил два раза посохом по скале, и изобильно потекла вода. Обратим внимание на то, что именно Бог предложил Моисею использовать свой посох не только для того, чтобы опираться на него в дороге. Вероятно, посох был сделан из какого-то особенной породы дерева. В Египте Моисей также использовал свой посох, когда хотел доказать фараону, что он говорит от имени Господа.

Эти явления названы чудесами, так как они не соответствовали законам природы. Древний способ поисков воды в тот далекий период выглядел как необыкновенное чудо. Можно сказать, что Моисей был первым великим лозоходцем, который с помощью своего посоха нашел место в скале, где протекала вода, и сильным ударом открыл живительный природный родник.

Древнейший метод, с помощью которого люди искали воду и полезные ископаемые под землей, издавна называли лозоходством. Известный английский ученый Роберт Бойль серьезно занимался вопросами лозоходства. В 1661 году он писал в своем очерке о лозоходстве: «Раздвоенный ореховый прут держат за его рога. Один — в одной руке, другой — в другой. Человек ходит с этим прутом в тех местах, где предположительно могут находиться рудные залежи. Прут наклоняется вниз, указывая конкретные места, где следует искать руду. Чаще всего такой прут называли лозой, а людей, которые использовали его для поиска, именовали лозоходцами. Кроме воды лозоходцы искали залежи минералов и различные полезные ископаемые под землей» (рис. 1).

Лозоходство как практическое искусство было известно более восьми тысяч лет назад. С незапамятных времен в Китае существовал обычай не приступать к строительству дома, пока не будет уверенности в том, что место для постройки свободно от «глубинных демонов».

Рис. 1

На стенах пещер в Тасилии в Сахаре были обнаружены рисунки, на которых изображена практика лозоходства. В этих изображениях, датированных шестым тыс. до н. э., просматривается фигура человека с лозой в руках.

Давным-давно в горном уральском селении жил охотник по имени Кулхун. У него была жена и двое детей. Кулхун добывал пищу для семьи охотой. Оружием в те далекие времена ему служил самодельный лук и стрелы с железным наконечником, которыми можно было убить даже самого сильного зверя.

Однажды Кулхун отправился на охоту и решил убить оленя. Увидев издалека животное, он подкрался к нему ближе, прицелился и пустил стрелу. Но стрела по неизвестной причине не долетела до оленя, резко повернула назад и упала на землю. Испугавшись шума, олень быстро скрылся в чаще леса. Такого с Кулхуном никогда не происходило. Охотник решил выяснить, почему стрела упала на землю. Он подошел к тому месту, где упала стрела, и удивился. Его стрела вертикально торчала между двух камней с железной рудой, наконечником вниз. Кулхун взялся рукой за стрелу и потянул вверх, чтобы вытащить, но она не поддавалась. Приложив немалое усилие, он все-таки вытащил ее, но стрела снова притянулась к руде, как только охотник разжал пальцы. Кулхун повторил попытку и, поднеся стрелу к железной руде, почувствовал, как она притягивается к ней. Он понял, что стрелу удерживают магнитные камни. Кулхун раздвинул камни и увидел между ними горсть мелких разноцветных камешков. Охотник знал, что драгоценные камни часто залегают вместе с железной рудой, но так сильно, как в этом месте, она никогда не притягивала. Это натолкнуло охотника на мысль, что надо запускать стрелы в разные стороны в поисках драгоценных камней, скрывающихся под рудой. Так Кулхун, согласно легенде, впервые открыл способ поиска драгоценных камней с помощью стрелы, и люди стали успешно им пользоваться.

Прошло не одно столетие, сменились многие поколения охотников, а усовершенствованным способом поиска драгоценных камней, придуманным Кулхуном, и по сей день пользуются жители Урала, которые назвали его «притягательной стрелой».

Сказки Бажова известны всем. В одной из них описывается, как после Гражданской войны в Сарапулке местные жители решили продолжить свое старинное мастерство — поиск камней. Организовали артель и стали добывать графит. Но дело не пошло: то ли графит был плохой, то ли цена неподходящая. Принялись за другую работу на Адуе.

Адуйское место всякому здешнему хоть маленько да ведомо. Там главная приманка — аквамаринчики да аметистишки. Ну и другое попадается. Кто-то из артелки похвастал: «Знаю в старой яме щелку с большой надеждой». Артельщики на это и поддались. Сперва у них гладко пошло. Два ли, три занорыша нашли. Решеточных! Решетками камень считали. На их удачу глядя, и другие из Сарапулки на Адуй кинулись: нельзя ли, дескать, и нам к тому припаиться. Яма большая — не запретишь. Тут, видно, и вышла не то фальшь, не то оплошка… Искали, искали, не нашли. Что делать? А в Березовске в ту пору жил горщик один. В больших уж годах, а на славе держался. Артельщики к нему и приехали. Обсказали, в каком месте старались, и просят:

— Сделай милость, Кондрат Маркелыч, поищи жилку!

Угощенье, понятно, поставили, словами старика всяко задабривают, на обещанья не скупятся. Тут еще березовские старатели подошли, выхваляют своего горщика:

— У нас Маркелыч на эти штуки дошлый. По всей округе такого не найдешь!

Приезжие, конечно, и сами это знают, только помалкивают. Им на руку такая похвальба: не расшевелит ли она старика. Старик все-таки наотрез отказывается:

— Знаю я эти пережимы на Адуе! Глаз у меня теперь их не возьмет.

Артельщики свой порядок ведут. Угощают старика да наговаривают: одна надежда на тебя. Коли тебе не в силу, к кому пойти? Старику лестно такое слушать, да и стаканчиками зарядился. Запошевеливал плечами-то, сам похваляться стал: это нашел, другое нашел, там место открыл, там показал. Одним словом, дотолкали старика. Разгорячился, по столу стукнул:

— Не гляди, что старый, я еще покажу, как жилки искать!

Артельщикам того и надо…

Пришлось Маркелычу на Адуй идти. Расспросил на месте, как жилка шла, стал сам постукивать да смекать, где потерю искать, а удачи нет. Артельщики, которые старика в это дело втравили, видят — толку нет, живо от работы отстали. Рассудили по-своему:

— Коли Кондрат найти не может, так нечего и время терять.

Другие старатели, которые около той же ямы колотились, тоже один за другим отставать стали. Да и время-то подошло покосное. Всякому охота в пору сенца поставить. На Адуйских-то ямах людей как корова языком слизнула: никого не видно. Один Кондрат у ямы бьется. Старик, видишь, самондравный. Сперва-то он для артельщиков старался, а как увидел, что камень упирается, не хочет себя показать, старик в азарт вошел:

— Добьюсь своего! Добьюсь!

Не одну неделю тут старался в одиночку. Из сил выбиваться стал, а толку не видит. Давно бы отстать надо, а ему это зазорно. Ну, как! Первый по нашим местам горщик не мог жилку найти! Куда годится? Люди засмеют. Кондрат тогда и придумал:

— Не попытать ли по старинке?

В старину, сказывают, места искали рудознатной лозой да притягательной стрелой. Лоза для всякой руды шла, а притягательная стрела — для камешков. Кондрат про это сызмала слыхал, да не больно к тому приверженность оказывал, — за пустяк считал. Иной раз и посмеивался, а тут решил попробовать.