Николай Непомнящий - 100 великих тайн Древнего мира

…Конец XVI века. На завоёванных землях Южной Америки хозяйничают испанские конкистадоры. Однажды на пути троих испанцев, спешивших по делам, появился пожилой индеец. Судя по одежде, он был представителем местной знати. Завидев чужестранцев, индеец попытался спрятать что-то в складках одежды. Но конкистадоры успели заметить его попытку и, не церемонясь, выхватили у него то, что он пытался уберечь от чужих глаз. К изумлению испанцев, в руках у них оказалась связка разноцветных верёвочек с узелками. Конкистадоры, удивлённо переглянувшись, спросили у индейца, что это такое. Инка, увидев, что деваться ему некуда, с достоинством ответил: «Здесь записаны все дела завоевателей — как дурные, так и добрые». Очень не понравился такой ответ испанцам. Решено было индейца сурово наказать за дерзость, а «компромат» — таинственные узелки — на всякий случай уничтожить. Так было положено начало повсеместному изъятию и уничтожению уникальных памятников культуры великой цивилизации — образцов узелкового письма инков.

Испанцы объявили кипу объектом языческого поклонения, хотя сами были уверены, что в них содержится важная информация. Но попытки расшифровать её ни к чему не приводили. Самые видные специалисты по тайнописи безуспешно бились над узелками… А ведь у самих инков были специальные люди — кипукамайоки (хранители кипу), которые могли получать необходимую информацию, с невероятной скоростью перебирая пальцами узелки. Но они нерушимо хранили свои тайны.

Тогда и появилась среда европейцев легенда, в которой говорилось о том, что кипу не что иное, как проклятие завоевателям, созданное хитроумными инками в отместку за разрушенное государство… Постепенно все успокоились на том, что кипу является всего лишь декоративным элементом, одежды. В крайнем случае — примитивной системой счёта («узелки на память»).

Начало планомерному изучению кипу было положено только в 1923 году, когда узелками заинтересовался историк Лиланд Локк. Он полностью отверг мнение о декоративности кипу. Но Локк рассматривал узелковое письмо только как способ передачи математических данных, и понадобился не один десяток лет, чтобы изменить этот взгляд. Сейчас многие учёные полагают, что цветные узелки инков постепенно развивались в сложную систему трёхмерной письменности (наподобие азбуки Брайля).

На сегодняшний день в музеях и частных коллекциях находится всего лишь 600 чудом сохранившихся экземпляров древнего кипу. Археолог Корнельского университета Роберт Асчер считает, что около 20 % из них не являются числовыми. Ещё в 1981 году он высказывал предположение, что кипу — это особая форма письменности. По подсчётам учёных, кипу содержит около полутора тысяч единиц информации — отдельных знаков. То есть немногим больше, чем в шумеро-вавилонской клинописи, и почти вдвое больше, чем в египетской иероглифике или иероглифах майя.

Математики определили, что при создании кипу инки использовали бинарную кодировку, наподобие той, которая лежит в основе современных компьютерных языков. Неужели представители древней цивилизации создали верёвочный компьютер?! Учёные также полагают, что если кипу — действительно форма письменности, то она не передаёт обычную разговорную речь, а является чем-то вроде нотной записи или того же компьютерного кода.

Уже упоминавшийся Гари Уртон в своей книге утверждает, что по меньшей мере дюжина древних документов, относящихся к истории инков, переведена на письменный язык с кипу. Загвоздка только в том, что никому пока не удалось определить, какие именно документы с каких именно кипу переведены.

Расшифровка кипу предоставила бы учёным поистине уникальные возможности для подробного изучения истории и культуры империи инков, остающейся на сегодня одной из самых таинственных цивилизаций. Поэтому попытки расшифровать узелковое письмо не прекращаются.

Заканчивает работу над книгой, посвящённой кипу, Гален Брокоу — сотрудник отделения романских языков и литературы в Колледже искусств и наук при университете в Баффало. Опираясь на выводы Уртона, Брокоу пришёл к мнению, что первым шагом к пониманию кипу должно быть сравнение сохранившихся образцов кипу с инкскими хрониками. Книга, в которой Брокоу исследует знаменитую хронику Гуаман Помы, которая, как он считает, была переведена с кипу, обещает стать настоящей сенсацией.

На высоте 2450 метров в перуанских Андах, над яростной стремниной реки Урубамбы стоит удивительный, затерянный от всего мира город инков Мачу-Пикчу. Легенды рассказывают, что его основателем был Манко Капак — «сын богов, спустившихся с солнца», властелин обширной империи Тиуантинсуйю, возникшей, как полагают историки, в XII–XIII веках. Тем не менее сами индейцы утверждают, что город появился ещё во времена Пуринпача, то есть в «период мрака», возможно, ещё в доледниковую эпоху.

Древняя каменная крепость Мачу-Пикчу была обнаружена американским археологом Хайремом Бингхэмом. Подобно первооткрывателю легендарной Трои Генриху Шлиману, он поверил древним преданиям об огромных инкских городах, построенных где-то высоко в горах, и упорно искал их. Летом 1911 года экспедиция Бингхэма, обследовавшая побережья Урубамбы в восточном Перу, остановилась на привал у подножия какой-то горы. На склоне её работали несколько индейцев, и один из них вызвался показать путешественникам старинные дома на вершине… И там учёные увидели то, что искали — город, обнесённый мощными циклопическими стенами, дома, сложенные из огромных камней, террасы, соединённые лестницами, вырубленными прямо в скалах.

Солнечные часы на городских площадях продолжали отсчёт времени, а в висячих садах цвели цветы, как и тогда, когда по улицам города ходили его жители… Эту гору индеец назвал Мачу-Пикчу («Старая Гора»).

Удивительно, но время почти не затронуло древний город. Он сохранился во многом благодаря тому, что находится высоко в горах. Испанские конкистадоры о нём ничего не знали, и к тому же во время завоевания Америки в городе уже никто не жил.

Мачу-Пикчу заставил учёных поломать головы над тем, как сумели строители тех времён обтесать, доставить в горы и установить, подогнав одну к другой с миллиметровой точностью, огромные гранитные глыбы, не пользуясь ни скрепляющим раствором, ни подъёмными кранами.

Индейские легенды утверждают, что строить город помогали… птицы! Такое утверждение казалось вымыслом до тех пор пока в 1960-е годы зоологи не открыли в Андах ранее неизвестный вид пернатых, которых местные жители именовали «хакакльо» («тот, кто просверливает камень»). Эти птицы, срывая в тропическом лесу ветки какого-то неизвестного растения и перенося их в своём клюве далеко в горы, легко «просверливают» в скалах гнёзда глубиной до метра, как будто сок растения размягчает камень. Несомненно, что строители Мачу-Пикчу использовали этот сок при шлифовке каменных монолитов, после чего они так плотно прилегали друг к другу, что какой-либо скрепляющий материал уже не требовался.

Жители Мачу-Пикчу занимались в основном земледелием, возделывая на поднимающихся по склонам гор террасах овощи и кукурузу. Такие террасы сооружались с большим искусством и укреплялись стенами, сложенными из камней.

Над крепостью господствует бастион Уайна-Пикчу, построенный на вершине горы. Отсюда город площадью 13 квадратных километров виден почти с высоты птичьего полёта.

Каменные часы «интиуатана» («место, где ловят солнце») служили индейцам одновременно солнечными часами и календарём. Жители города были весьма искушёнными в астрономии и полагали что своими знаниями они обязаны «бородатому богу» Виракоче, сыном которого и являлся основатель Мачу-Пикчу рыжеволосый Манко-Капак.

В архивах Рио-де-Жанейро английский топограф и путешественник П. Г. Фосетт нашёл документ, составленный в 1743 году одним португальцем, имя которого осталось неизвестным, отчего Фосетт назвал его условно Франсиско Рапозо.

Отряд Рапозо совершал многолетний переход через джунгли ради открытия неких легендарных золотоносных рудников. Однажды, когда немногочисленный отряд Рапозо, изнурённый бесконечной борьбой с джунглями, остановился на отдых, двум солдатам удалось найти расщелину, по которой можно было взобраться на казавшиеся неприступными горы. Расщелина вела на вершину скалы, с высоты которой португальцы неожиданно увидели раскинувшийся внизу город.

Когда отряд Рапозо оказался в городе, то выяснилось, что он был пуст, причём, по всем приметам, выглядел древним и покинутым очень давно. Широкая улица привела португальцев к площади, в центре которой возвышалась огромная колонна из чёрного камня, а на ней стояла отлично сохранившаяся статуя человека. Рапозо поразил величавый вид фигуры. Он даже почтительно перекрестился. Напротив статуи возвышался дворец, стены которого покрывала резьба, представляющая животных и птиц.