Хазрат Хан - ПУТЬ ОЗАРЕНИЯ

Следующий вопрос, который требуется разрешить, такой: если мне надлежит иметь личного наставника, то кого выбрать в качестве такового? Ни у кого на лбу не стоит печать духовности или совершенства, чтобы мы могли сказать: «Вот человек, от рук которого стоит принять Байят». Ни внешность его, ни слова не могут стать надежным свидетельством его ценности. Единственной вещью, на которую можно опереться, является зов души в сердце человека. Но даже и в этом случае следует хорошенько удостовериться, не зло ли это взывает к дьяволу, пребывающему в человеке, Бог ли это взывает к тому доброму, что есть в нем.

Есть три способа оказания доверия. Первый состоит в том, чтобы не верить человеку до тех пор, пока в свое время он не докажет, что он достоин доверия. Те, кто верят таким образом, на этом пути не приобретут ничего удовлетворительного, потому что будут все время, подобно шпиону, проверять Муршида и подвергать его испытаниям, будучи сосредоточены лишь на низшем. Таким образом, они смогут увидеть лишь несовершенное «я» учителя и никогда не смогут увидеть красоту его совершенного «я», пребывающего выше и вне пределов их взора.

Второй способ состоит в том, чтобы изначально доверять и продолжать доверять до тех пор, пока человек не проявит себя недостойным доверия. Те, кто доверяет таким образом, лучше подходят, чем первые, ибо их вера делает их взгляд более острым, и они имеют все перспективы развития при условии, что разум будет вести их на протяжении всего пути.

Наконец, третий способ доверять человеку состоит в том, чтобы иметь абсолютное доверие и продолжать доверять до тех пор, пока это не окажется правдой. Это вера преданных. Именно такие мюриды сотворяют Муршида. Именно такие поклоняющиеся сотворяют Бога. «Верою в скале открывается язык и говорит нам от Бога, но если нет веры, то даже Бог, Вечное Существо, мертв как камень». Слово Муршида бесполезно для сомневающегося ума, подобно тому, как лекарство не несет пользы недоверчивому больному.

Следовательно, для того чтобы принять посвящение в суфийский орден, требуется готовность согласиться с его учениями и установками; готовность перестать придавать значение различиям, существующим между мировыми религиями, но видеть во всех Учителях одно-единственное воплощение божественного Духа; а в-третьих, требуется, чтобы человек не практиковал какого-либо другого духовного тренинга. Поскольку иначе зачем ему надо было приходить к этому учителю? Это было бы подобно путешествию одновременно в двух лодках, стоя одной ногой в каждой лодке. Лодки когда-то поплывут в разные стороны, своей дорогой, и, хотя они встретятся в конце, путешественник утонет в море. Никто не может искать водительства у двух учителей, это объясняется лишь отсутствием должного терпения с одним или недостатком доверия к другому, что заставляет ученика продолжать держаться за первого.

Цели, которые надлежит иметь для принятия посвящения от Муршида, следующие: осознавать свое «я» внутри и снаружи; знать Бога и общаться с Ним – Единым, кому поклоняется мир; воспламенять огонь божественной любви – единственного, что имеет ценность; быть способным читать манускрипт природы и провидеть мир невидимый; учиться властвовать собой; возжигать светоч души своей и лелеять огонь сердца; и совершать путешествие через позитивное существование, приходя в этой жизни к цели, к которой каждая душа призвана прийти в конце. Лучше прийти к свету, чем быть всего лишь влекомым во тьме. «Слепой здесь слеп и в грядущей жизни».

Вот почему посвящение нельзя принимать из любопытства увидеть, что происходит в «тайном» ордене. Такой любопытствующий наверняка не будет способен увидеть всего того, что хочет, ибо умеет видеть только глаз искренности. Глаз любопытства поражен катарактой сомнения, он уже слеп. Кроме того, нельзя принимать посвящение с целью получения материальных выгод в своем ремесле. Посвящение не является ни научным процессом, ни инженерным изобретением, ни тем более деловым предприятием, это нечто иное – нельзя ни украсть, ни купить его. Это откровение, и в каждый миг оно дает новые побеги, похитить которые не дано ни одному вору. Единственный процесс обретения его – это праведность, а когда свет откровения сокрыт под спудом, даже кубок тайны Джам[4], украденный у Джамшида, не более ценен, чем обычная глиняная чаша.

Не следует принимать посвящение ради достижения счастья. Правда, что, обретая мудрость, человек получает определенные выгоды, поскольку быть мудрым гораздо лучше, чем быть невежественным. Но не за этим он пустился в путь. И тем не менее по мере своего продвижения по духовному пути суфий открывает для себя чудесное ощущение мира, которое неизбежно приходит к нему в постоянном присутствии Бога.

Многие люди разных вероисповеданий и убеждений описывают практику присутствия Бога, и все они говорят о счастье, которое ощущают, пребывая в Его присутствии. Поэтому не удивительно, что и суфий, если бы он захотел рассказать об этом, засвидетельствовал бы подобное счастье. Он не претендует на счастье большее, чем у его собратьев, ведь он тоже человек и подвержен всем недостаткам, которыми наделено человечество. В то же время другие могут подумать, что счастье его больше, чем он способен описать словами. Счастье, испытанное в Боге, не сравнимо ни с чем в мире, какую бы ценность это другое ни представляло, и каждый, кто испытает это чувство, поймет, что это так.

Не следует искать посвящения, если вы имеете установленные принципы, от которых не желаете отказаться. Можно обнаружить, что фундамент, вами построенный, не соотносится со зданием, которое теперь предстоит на нем возвести. Таков человек, что ходит от учителя к учителю, от одного метода к другому, будучи не в состоянии обрести то, что обретается только через стойкость. Имеющие желание учить не должны выступать в роли учеников, они должны приходить как учителя.

Есть ли какие-либо условия, налагаемые на потенциального посвященного? Не следует бояться принимать посвящение из-за того, что это означало бы предпринять нечто, что в дальнейшем будет невозможно выполнить. Если человек не хочет развиваться дальше определенной границы, он волен сам об этом заявить. Единственное, что происходит, когда человек получает посвящение, – это то, что с этого часа он становится братом всем членам суфийского движения, всем суфиям, пребывающим вне суфийского движения, всем знающим истину, независимо от того, называют они себя суфиями или нет, а также всем людям, независимо от их касты, верования, расы, нации и религии. Человек становится сотоварищем просветленных душ суфиев как живущих на земле, так и тех, кто перешел на другую сторону жизни. Таким образом, он связан с цепью Муршидов и Пророков и поэтому наделен способностью принимать свет, бегущий через этот поток, передаваемый цепью Учителей. Ему доверяет Муршид, ему доверяет Орден. Поэтому посвященный приносит клятву в своем сердце во благо использовать свои способности во всем, что он почерпнет из учения и практики суфиев, не применяя ничего в корыстных целях. На протяжении тысяч лет эти учения держались в тайне, почему же они должны быть вынесены за пределы Ордена без разрешения на то Пир-о-Муршида?

Можно задаться вопросом, почему учение окружено покровом секретности. Если оно верно, то почему бы не сделать его всеобщим достоянием? Это придает учению окраску весьма спорной секретности. Ответ, как ни странно, весьма прост. Определенная секретность необходима, поскольку концепции суфия могут быть истолкованы неправильно и применены ненадлежащим образом, если станут достоянием широкой публики. Искренний ученик не станет говорить о них без должного рассмотрения своих слушателей. Следующий аспект состоит в том, что, когда учитель не будет полностью зависеть от своих учеников, он сам предпочтет выбирать их. Если человек хочет научиться лучше всех играть на скрипке и сделаться выдающимся мастером в этом деле, то он примется искать прославленного виртуоза. Но что до последнего, то он может и не пожелать тратить на него свое время, он занялся бы им, если был бы уверен, что ученик станет верно выполнять все, что ему будет сказано, и достигнет чего-то, подобного уровню мастерства своего учителя. Те наставления, которые учитель дает своему ученику, представляют, естественно, секрет, это его личное дело, ученик может позже передать его собственным ученикам, но он не должен разносить и распространять его повсеместно без разбора. Такого же рода и упомянутая секретность. К сказанному можно добавить, что каждая школа, дающая посвященному специальное личное наставление, подразумевает, что к ее учению будут подходить с надлежащим уважением. Все учения могут быть перевернуты с ног на голову и покажутся нелепыми. Если так, вольно или невольно, поступать с суфийскими учениями, это не поможет ученику. Определенное лекарство полезно больному в определенное время, но это отнюдь не значит, что оно должно применяться каждым больным на свете. Не принесет пользы никому и то, что точные копии этого лекарства будут размножены и распределены среди всех людей без разбора. Если же возникнет нужда в том, чтобы объявить его, доктор не станет удерживать информацию.