Элифас Леви - История магии. Обряды, ритуалы и таинства

Этот текст, в буквальном виде недоступный пониманию, нуждается в переводе-интерпретации. Автор дает понять, что человеческий образ, приписываемый им Богу, – не более чем метафора, что на самом деле Господа невозможно представить в виде какого бы то ни было тела. Паскаль заявлял, что Господь – это круг с центром везде и окружностью нигде. Как можно представить себе круг, лишенный окружности? В Зогаре принят образ, противоположный столь парадоксальному, и можно сказать, что в данном случае у круга везде окружность, а центра нет нигде. Однако всеобщая гармония может сравниться не с кругом, а лишь с весами[34]. Подразумевается, что гармония – везде, а центр – в точке, где определяется равновесие. Мы видим, что Зогар представляет более глубокий и сильный образ, чем Паскаль.

Автор книги продолжает свою возвышенную грезу. Слово, выраженное в человеческом образе, медленно поднимается из воды, как солнце на рассвете. С появлением глаз возник свет, с появлением рта появились духи и слово обрело выражение. Наконец поднялась вся голова, и на этом закончился первый день творения. Затем поднялись плечи, руки и грудь – началась работа. Одной рукой Божественный Образ отогнал море, другой – поднял континенты и горы. Образ рос и рос, появились детородные органы, и все живые существа принялись плодиться и размножаться. И вот образ стоит во весь рост, одной ногой на земле, другой в воде. Встав над океаном творения, он вдохнул жизнь в собственное отражение. Он сказал: «Да будет человек!» И появился человек. Нет прекраснее поэтического шедевра, чем это зрелище творения, производимого прототипом человечества. Человек в таком случае видится тенью тени и все же – образом божественной силы. Он тоже может раскинуть руки с востока до запада; вся Земля – его владения. Таков Адам Кадмон, изначальный Адам каббалистов. Именно поэтому его изображают великаном, именно поэтому Сведенборг, в чьих видениях являются картины из Каббалы, утверждает, что все сотворенное – это лишь огромный человек и все мы сделаны по образу Вселенной.

Великий каббалистический символ Зогара

Зогар – это рождение света, Сэфер Йецира – лестница истины. Здесь толкуются тридцать два абсолютных символа речи – буквы и цифры. Каждая буква производит цифру, мысль и форму, так что и к формам и к мыслям применима математика, так же как и к цифрам, поскольку имеются для того и точные пропорции, и точные соответствия. Учение Сэфер Йецира погружает разум человека в истину и логику, оно обеспечивает любой прогресс разума, какой только возможен посредством эволюции чисел. Зогар представляет собой абсолютную истину, а Сэфер Йецира дает нам методику ее познания, понимания и применения.

Вполне возможно, что имя Заратустра – лишь символ, подобно именам Гермес или Тот. Согласно Евдоксу и Аристотелю, Заратустра процветал за 6 тысяч лет до рождения Платона, но другие источники утверждают, что он жил за 500 лет до Троянской войны. Иногда его называют царем бактрийцев, и одна из гипотез заключается в том, что Заратустр было двое или трое[35]. Кажется, только Евдокс и Аристотель понимали, что Заратустра был магической личностью, и именно поэтому они определили время от его рождения до триумфа платонической философии как «каббалистическую» эпоху для всего мира. И действительно, существует два Заратустры, то есть два толкователя таинств. Один из них – сын Орзмузда и основатель учения о просветлении, второй – сын Аримана и автор профанического раскрытия истины. Заратустра – воплощенное слово халдеев, мидян и персов; легенда о нем выглядит как пророчество явления Христа, так что неудивительно, что и у него, в соответствии с магическим законом всеобщего равновесия, был свой Антихрист.

Именно лже-Заратустре обязаны мы появлением культа материального огня и поспешному учению о божественном дуализме, из которого позже выросли чудовищный манихейский гностицизм и ложные принципы паразитного масонства. Этот Заратустра стал отцом материализации Магии, которая привела впоследствии самих магов к истреблению, а их учение – сперва к запрету, а затем к забвению. Вечно ведомая духом истины, Церковь вынуждена была запретить под именами Магии, Манихейства, Иллюминизма и Масонства все, что находилось в том или ином родстве с изначальной профанацией таинств. Показательный пример такого рода – история ордена тамплиеров, которую в наши дни понимают неправильно.

Учение истинного Заратустры совершенно совпадает с чистой каббалистикой, и его представления о божественном ни в чем не отличаются от представлений Отцов Церкви. Лишь имена он приводит другие. Так, зороастрийская Триада – это Троица христианского учения, и когда он говорит о том, что Триада неделимо присутствует в каждом из своих элементов, то тем самым он выражает то же, что имеют в виду наши теологи, говоря о единстве Божием в трех ипостасях. В естественном приумножении Триады в самой себе Заратустра видел абсолютный смысл числа девять и универсальный ключ ко всем числам и формам. То, что мы называем тремя божественными ипостасями, у Заратустры именуется «тремя глубинами». Первая глубина, Отец, – источник веры; вторая, Слово, – колодец правды, и третья, Созидание, – любовь. За подробностями отсылаем читателя к комментариям Пселла к учению древних ассирийцев; их можно найти в труде Франциска Патриция «Философская Магия», гамбургское издание 1593 года.

Заратустра учредил девятиступенчатую шкалу для небесной иерархии и всех гармоний Природы. Через Триаду он объясняет все, исходящее из идеи, а через Тетраду – все, что принадлежит форме, в результате получая цифру 7, как число творения. На этом первое посвящение заканчивается и начинаются схоластические гипотезы; числа персонифицируются, а идеи переходят в знаки, которые позже идолизируются. Ангелы, демоны и человеческие души – все находит здесь свое место. Звезды – это образы и отражения сияния разума; материальное Солнце – лишь обозначение Солнца истинного, которое, в свою очередь, также является тенью первичного источника всеобщего величия. Именно поэтому ученики Заратустры приветствовали восход солнца, а вслед за ними – и солнцепоклонники варварских племен.

Таково было учение магов, но они, кроме того, обладали и тайнами, дарующими господство над оккультными силами Природы. Совокупность этих тайн можно было бы назвать «трансцендентальной пиротехникой», ведь они тесно связаны с познанием огня и управлением им. Очевидно, что маги не просто были знакомы с электричеством, но и умели производить и направлять его, как сейчас не умеют. Нума, изучавший их ритуалы и посвященный в их таинства, владел, если верить Луцию Пизону, искусством вызывания молний. Эту священную тайну, которую римский посвятитель хотел бы оставить императорам Рима, унес в могилу Тулл Гостилий, совершив ошибку при вызове электрического разряда. Плиний относит эти факты на счет древней этрусской традиции и упоминает, что Нума успешно применял свою батарею против чудовища по имени Вольта, разорявшего окрестности Рима. Читая это, невозможно отделаться от мысли о том, что изобретатель Вольта – это миф и название вольтовых батарей восходит к дням Нумы.

Вся ассирийская символика связана с наукой огня, являющейся великой тайной магов; на каждом шагу здесь можно встретить изображение мага, укрощающего льва и зачаровывающего змею. Лев – это небесный огонь, а змея – электрические и магнитные токи земли. К той же тайне магов относятся и все чудеса Герметической Магии, традиции которой до сих пор несут свидетельства тому, что тайна Великого Деяния состоит в управлении огнем.

Ученый Патриций опубликовал в своей «Философской Магии» предсказания Заратустры, собранные по трудам писателей-платоников: из трактата «О Магии» Прокла, из комментариев к «Парменидам», из комментариев Гермия к «Федру», из заметок Олимпиодора по «Филебу» и «Федону»[36]. Эти предсказания представляют собой в первую очередь ясную и четкую формулировку учения, о котором здесь говорится, а во вторую – описания магических ритуалов нижеприведенным образом.

Аналогия природных явлений подсказывает нам, что существуют бестелесные демоны и что существующие в материальной форме личинки зла тоже существуют, ко всеобщему благу и пользе. Но эти мистерии следует упрятать поглубже в тайники мышления. Ведь огонь, вечно возбужденный и вечно мечущийся в воздухе, может принимать и форму тел. Давайте пойдем дальше и допустим существование такого огня, который изобилует образами и отражениями. Назови его, если хочешь, светом изобилия, который способен сверкать, разговаривать и возвращаться сам в себя. Это пылающий конь света, или, вернее, это крепкий ребенок, укрощающий и объезжающий того коня. Представь его себе облаченным в пламя и увешанным золотом или – нагим, как любовь, несущим стрелы Эроса. Но если продолжить медитацию, то все эти формы объединятся в образе льва. Позже, когда предметы утратят видимость, когда небосвод и вся Вселенная растворятся, когда звезды перестанут сиять и луна погаснет, когда Земля задрожит и молнии замечутся по ней, не надо призывать видимый призрак души Природы, потому что его нельзя видеть до тех пор, пока тело твое не будет очищено Священными Испытаниями. Отрывая души от священных занятий и лишая их тем самым силы, демоны с песьими лицами выходят из материи и являют глазам смертных видимость иллюзорных тел. Создай вокруг себя круги, описанные ромбом Гекаты. Ничего не меняй в варварских именах призывания, ведь это имена Бога из пантеизма, они магнетизированы силой веры множества людей, и их власть неописуема. Вслед за последним призраком твоему взору предстанет тот священный огонь, стрелы которого проникают во всех направлениях, во все глубины мира – вслушайся же в слова огня![37]