Брайан Вайсс - Мы не умираем, а рождаемся вновь! Доказательство реинкарнации, сделанное известным психиатром и подтвержденное документально

Я спросил ее, знает ли она, что ему предстоит выучить.

„ Это знание скрыто от меня (Голос ее был бесстрастен и приглушен.) Мне открыто лишь то, что касается меня, что важно именно для меня. Каждый должен заниматься собой… заниматься своим ростом… полностью. Все уроки нужно учить сразу… по порядку. Только после этого мы сможем узнать, что необходимо другому. Что ему или ей не хватает для того, чтобы быть целостным.

Она говорила это тихим шепотом, от которого веяло любовью.

Когда Кэтрин заговорила снова, к ней вернулись детские интонации.

„ Меня тошнит от него. Он заставляет меня есть эту гадость, а я не хочу. Я ненавижу такую еду… латук, лук… Он заставляет меня есть это, зная, что меня вырвет. Но ему все равно!

Кэтрин начала давиться. Она пыталась заглотнуть воздуха. Я снова предложил ей посмотреть на эту сцену как бы со стороны, чтобы понять, почему он так себя ведет.

Потом она заговорила хриплым шепотом:

„ Он должен заполнить пустоту внутри себя. Он ненавидит меня из-за того, что он со мной делает. Он ненавидит меня и себя.

Я уже почти забыл о том, что она подверглась сексуальному насилию в три года.

„ Он должен наказать меня… наверное, я что-то сделала, раз он так поступает.

Ей было всего три года, а отец был пьян. Однако это чувство вины жило в ней с тех самых пор.

Я стал объяснять ей очевидные вещи: «Ты была лишь ребенком. Освободи себя от этой вины. Ты ни в чем не виновата. Что может совершить трехлетний ребенок? Это не твоя вина, это вина твоего отца».

„ Должно быть, и меня он ненавидит. — Я знала его раньше, но мне недоступна эта информация сейчас. Я должна вернуться в то время.

И хотя уже прошло несколько часов, я тоже хотел вернуть ее в то время, когда у них были иные отношения.

Я дал ей подробную инструкцию: «Сейчас ты в глубоком трансе. Я начну обратный отсчет от трех к одному. Ты погрузишься в еще более глубокое состояние, почувствуешь себя в безопасности. Твой разум сможет вернуться в то время, когда возникла связь с отцом в твоей реальной жизни, назад к тому времени, которое оказало наисильнейшее влияние на случившееся между ним и тобой. Когда я скажу „один“, ты перенесешься в это время и вспомнишь, что происходило. Это важно для твоего лечения. Ты сможешь это! Три… два… один».

Повисла долгая пауза. Когда Кэтрин вновь заговорила, голос ее стал громким и хриплым.

„ Я не вижу его… но я вижу, что тут убивают людей! Мы не имеем права грубо обрывать жизни людей до тех пор, пока они не выполнят кармические задачи. А мы делаем это. Мы не имеем права. Но их ждет более жестокое возмездие, если они останутся живы. Когда они умрут и перейдут в иное измерение, они будут страдать и там. Они не смогут найти покой. И их снова пошлют назад, но жизнь их будет очень тяжелой. И они должны будут примириться с теми, кто причинил им боль, и отомстить тем, кто обошелся с ними несправедливо. Они прерывают их жизни, и они не имеют права этого делать. Только Бог может их наказывать, а не они. Они будут наказаны.

Минута прошла в тишине. Затем Кэтрин прошептала:

„ Они ушли. Духи-Учителя ушли и оставили нам еще одно послание, четкое и важное. Мы не должны убивать, независимо от обстоятельств. Только Бог может наказывать.

Кэтрин была измождена. Я решил отложить поиски ее связи с отцом и вывел ее из транса. Она ничего не помнила, кроме жизни Кристиана и маленькой Кэтрин. Она устала, но была умиротворенной и расслабленной, словно камень упал с ее плеч. Я встретился взглядом с Кэрол. Мы тоже устали. Нас била дрожь, мы вспотели, стараясь не пропустить ни слова. Мы все получили невероятный опыт.

На этот раз я назначил встречу с Кэтрин в конце рабочего дня, потому что теперь наши сеансы растягивались на несколько часов. Когда она пришла ко мне на следующей неделе, вид ее все еще был умиротворенным. Она говорила со своим отцом по телефону. Не вдаваясь в детали, она простила его, по-своему. Я никогда еще не видел ее такой спокойной. Быстрота излечения изумляла меня. Для пациента, страдающего от таких глубоких, хронических тревог и страхов, такое резкое улучшение было редкостью. Однако Кэтрин вряд ли можно было назвать обычной пациенткой, и тот путь, которым шло ее избавление от недуга, определенно был необычным.

Она быстро вошла в транс.

„ Я вижу фарфоровую куколку, которая стоит на какой-то каминной полке. По бокам камина я вижу книги. Это комната в каком-то доме. Рядом с куклой стоят подсвечники… И картина… портрет… портрет какого-то мужчины… Это он…

Она изучала комнату. Я спросил, что она видит.

„ На полу какой-то коврик… Он пушистый, как… как шкура животного, да… направо есть две стеклянные двери… которые ведут на веранду. От дома ведут четыре ступеньки — это лестница с колоннами. Она выходит на тропинку. Вокруг большие деревья… Лошади гуляют на улице. Лошади в упряжи и привязаны к столбикам.

«Ты знаешь, где это?» — спросил я.

Кэтрин глубоко вздохнула:

„ Я не вижу названия, но год, год должен быть где-то обозначен… это восемнадцатый век, но я не могу сказать точнее… Вокруг деревья и желтые цветы, очень миленькие желтые цветочки. Они чудесно пахнут… у них сладкий запах… странные цветы… они большие и с черными сердцевинами.

Она остановилась, все еще разглядывая цветы. Мне это напомнило море с подсолнухами, которое я видел на юге Франции. Я спросил, какой там климат.

„ Климат умеренный, но не ветреный. Тут ни тепло, ни холодно.

Точнее установить местонахождение нам не удалось. Я увел ее обратно в дом, подальше от фантастических желтых цветов, и спросил, чей портрет висит над камином.

„ Не знаю… я слышу Аарона… Его зовут Аарон.

Я спросил, ему ли принадлежит этот дом.

„ Нет, это дом его сына. Я работаю тут.

И снова она была служанкой. Ей никогда не удавалось достичь статуса Наполеона или Клеопатры. Те, кто сомневаются в существовании реинкарнаций, включая меня с моим научным образованием — до последних двух месяцев, — указывают на то, что великие люди перевоплощаются чаще, чем ожидается. И вот прямо тут, в моем офисе, в отделении психиатрии, передо мной предстали научные доказательства существования реинкарнаций. И даже больше, чем просто наличие реинкарнаций.

„ Моя нога очень… очень тяжелая. Болит. Я практически ее не чувствую… Нога болит. Меня лягнула лошадь.

Я попросил ее взглянуть на себя.

„ У меня каштановые волосы, каштановые вьющиеся волосы. На голове у меня что-то вроде чепца, да, какой-то белый чепец… на мне синее платье с белым передником… фартуком. Я молодая, но уже не ребенок. Но нога очень болит. Лошадь лягнула меня только что. Ужасно болит.

По ней было видно, что ей очень больно.

„ Подкова… подкова! Она ударила меня подковой. Это очень, очень плохая лошадь!

По мере того как боль ослабевала, ее голос становился мягче.

„ Я чувствую запах сена… корм для лошадей в конюшне. Здесь постоянно работают и другие люди.

Я спросил ее об обязанностях.

„ Моя обязанность — прислуживать… я прислуга в большом доме. А еще я должна как-то следить за дойкой коров.

Я хотел узнать больше о хозяевах дома.

„ Жена хозяина — полная женщина, одетая безвкусно. У нее две дочери… Я их не знаю.

Кэтрин предвосхитила мой вопрос о том, появлялся ли кто-либо из них в текущей жизни Кэтрин.

Я спросил о ее семье — той, которая была у нее в восемнадцатом веке.

„ Не знаю; я не вижу их. Я не вижу кого-либо, кто бы был со мной.

Я спросил, живет ли она здесь.

„ Да, я здесь жила, но не в основном доме. Для нас был отведен специальный, очень маленький дом. Тут есть куры. Мы собираем яйца. Они несут коричневые яйца. Мой дом очень маленький… и белый… всего одна комната. Я вижу мужчину. Я живу с ним. У него вьющиеся волосы и голубые глаза.

Я спросил, женаты ли они.

„ Не в общепринятом смысле женаты, нет.

Я спросил, родилась ли она тут.

„ Нет, я попала сюда, когда была маленькой. Моя семья была очень бедной.