Мэнли Холл - Ступени посвящения

Граф Сен-Жермен практиковал масонские или розенкрейцерские ритуалы во дворце принца Карла Гессенского в Эккернфурте в период между 1780 и 1785 годом. Рагон и Ленуар вполне могли быть его учениками или, по крайней мере, находиться под влиянием его школы. В 1814 году Ленуар публикует «La Franche-Maconnerie» самую любопытную работу, украшенную астрологическими символами, фигурами египетских богов и сценами процессий и ритуалов из древних таинств. В настоящей работе воспроизведено три таких рисунка. Мнения Ленуара относительно египетских масонских ритуалов находились определенно под влиянием произведения «Крата Репоа» и других размышлений о высшем ранге. Неясно, применялся ли действительно обряд Крата Репоа как масонский ритуал в XVIII веке. Кажется, он более принадлежит философии мастера, чем его действующим степеням.

Современные ученые масоны, такие, как Пайк, Маккей и Оливер, в общем согласны с вероятным египетским происхождением некоторых частей ритуалов и символов Синей ложи. Действо третьего ранга, в частности, однозначно ассоциируется с легендой об Озирисе. Метафизическое значение смерти и воскресения египетского полубога в основном потеряно для современного мастерства. Поэтому самое интересное и подходящее здесь то, что старые секреты должны быть возвращены к жизни, а масонство должно посвятить себя высшей цели, ради которой оно было создано изначально.

Читателю следует всегда принимать во внимание, что истинно эзотерические части этого ритуала таинства невозможно выразить на бумаге. Поэтому ценность обряда Крата Репоа состоит более в его намеках на мистические сущности, чем в каких-то вялых утверждениях относительно их. Вдумчивый читатель может найти собранные здесь фрагменты древней мудрости как предисловие к глобальной теме. Также не надо думать о таинствах как о системах, исчезнувших во тьме времен; скорее их восстановление надо принимать как неизбежное. С годами более мудрое поколение возродит священные обряды, обязательные для духовного, интеллектуального и социального спокойствия рода человеческого.

Когда претендент желает вступить в древнее и таинственное общество Крата Репоа, его должен рекомендовать один из посвященных. Такая процедура была изначально положена самим царем, который устанавливал сан жречества[40].

Обратившегося в Гелиополисе претендента направляли к ученым в школу Мемфиса, а те посылали его в Фивы. Там ему обрезали крайнюю плоть[41]. Назначали особую диету, запрещая некоторые виды пищи, такие, как овощи и рыба, а также вино[42], но после посвящения это требование ослаблялось. Заставляли его провести несколько месяцев в заточении в подземном склепе[43], где ему, оставленному в одиночестве, позволялось записывать свои мысли. Затем его строго экзаменовали с целью установить предел его знаний. Когда наступало время выйти из тюрьмы, его вели в галерею, окруженную колоннами Гермеса, на которых были высечены афоризмы, которые полагалось выучить наизусть. Когда все это было выполнено, к нему подходил посвященный в звании фесмофора (ведущего). Он держал в руке широкий бич, которым отгонял людей от входа, названного «Вратами непосвященных». Он вводил претендента в грот, где ему завязывали глаза и надевали наручники или эластичную повязку на руки.

Ученику поручалось охранять вход, который вел к «Вратам людей». Претендента, подготовленного в гроте[45], фесмофор брал за руку и представлял его у «Врат людей». После этого фесмофор трогал за плечо пастофора (одного из последних учеников), который охранял периметр снаружи, и просил его объявить о приходе претендента, постучав в ворота (на одной из пирамид эта сцена прямо так и изображена). Перед неофитом, удовлетворительно ответившим на заданные ему вопросы, открывались «Врата людей», и его пропускали внутрь.

Затем иерофант снова его спрашивал о разных материях, а неофит уверенно отвечал. Потом его заставляли пройти вокруг биранш (колонны) и пытались запугать искусственными вспышками, ударами грома, градом, дождем и бурей.

Если это не действовало, менее, или читающий законы, читал ему устав общества. Неофит обещал ему подчиняться. После такого присоединения фесмофор вел его с непокрытой головой к иерофанту, перед которым он преклонял колени.

К нему приставляли меч и заставляли его дать клятву верности и молчания, призывая в свидетели его искренности Солнце, Луну и звезды. Затем с его глаз убирали повязку, а самого его ставили между двумя квадратными колоннами, называемыми бетилиями (Евсевий. Demonst. Evang. — Кн.1). Между ними была лестница о семи ступенях и также одна аллегорическая фигура с восемью дверями или воротами разных размеров (Оригеи. Cont. Cels. — Стр. 34, пер. Бушро). Иерофант сразу не объяснял мистическое значение этих символов, а обращался к нему со следующими словами: «К тебе, пришедшему сюда, дабы обрести право услышать, обращаюсь я: двери этого храма накрепко закрыты для невежды, но тебе, менее, сыну небесного творения и поиска, дано услышать мой голос, ибо собираюсь я открыть тебе великие истины. Сохрани себя от предрассудков и страстей, которые могут свести тебя с верного пути к счастью, устреми думы свои к божественной сущности, и пусть ОН будет перед очами твоими, дабы наилучшим образом управлять твоим сердцем и чувствами. Если ты искренне желаешь идти по верному пути к счастью, помни, что всегда и везде присутствует та всемогущая сущность, которая правит Вселенной. Единая сущность, которая сотворила все. Благодаря Ему все это существует[46], и Он хранит все. Ни одному смертному не дано узреть Его, и ничто не может скрыться от Его зрения» (Евсевий. Preparat Evangel. — 1-13, Климент Александрийский. Предостережение людям).

После такого обращения ученика просили подняться по ступеням лестницы и ему объясняли, что это был символ метемпсихоза. Ему также рассказывали, что имена и свойства богов имеют большее значение, чем это известно людям.

Инструкции на этой ступени были научными или физическими. Неофиту объясняли, почему дует ветер, откуда происходят гром и молния. Его учили анатомии, целительскому искусству и составлению лекарств. Также его обучали языку символов и общему иероглифическому письму (Ямвлих. Жизнь Пифагора).

Прием заканчивался, иерофант говорил посвященному слово, по которому они могли узнать друг друга. Это было слово «Амон», и значило оно «Будь разумным» (Плутарх. Изида и Озирис). Его также учили особому рукопожатию (Ямвлих. Жизнь Пифагора). На него надевали некий клобук, который заканчивался в форме пирамиды, затем вокруг его пояса повязывали фартук-ксилон. Вокруг шеи неофит носил воротник со спадающими на грудь тесемками. Другой одежды не было. Его обязанностью было охранять «Врата людей».

На этой ступени и на следующей представлены церемонии, сходные с существующими в масонских ложах; они также имеют некую связь с двумя более высокими степенями совета.

Если пастофор в течение года обучения достаточно показывал свои знания, ему устраивали строгое испытание, чтобы подготовить его к степени неокора. По прошествии года его помещали в темную палату, называвшуюся Эндимионом (гротом посвященных). Здесь ему предоставлялся восхитительный стол, чтобы оживить его истощенные силы, красивые женщины, которые были либо женами жрецов, либо девственницами, посвященными Диане. Они жестами призывали его к любви. Он должен был выстоять в этих трудных испытаниях, чтобы доказать, что он обладает властью над страстями[47].

Затем к нему приходил фесмофор и задавал ему разные вопросы. Если неокор отвечал удовлетворительно, его приводили на собрание. Столиста (или окропитель) окроплял его водой, чтобы очистить. От него требовалось подтвердить, что он вел себя разумно и целомудренно. После этого к нему подбегал фесмофор, держа в руках живую змею, которую бросал ему на тело, а потом вытаскивал через фартук (Юлий Фирмикус в «Maternus» говорит, что это была искусственная позолоченная змея).

Палата оказывалась полна рептилий (неокор должен был противостоять телесному страху)[48]. Чем более мужества он выказывал при этом испытании, тем больше была похвала после приема. Его подводили к двум высоким колоннам, между которыми стоял грифон, вращающий колесо (см. ил. Grand Cabinet Romain). Колонны обозначали Запад и Восток. Грифон был эмблемой Солнца, а четыре спицы колеса обозначали четыре времени года.