Томас Троуб - За пределы страха. Трансформация негативных эмоций

Я также нашел, что чем более чувствительными и уязвимыми мы становимся, тем сильнее могут становиться наши защитные тенденции. По мере того как мы более и более соприкасаемся со страхами и болью внутри, тревоги, которые мы подавляли отрицанием и контролем, поднимаются на поверхность. Контроль не кажется эффективным лекарством для пристрастий, потому что это только одна сторона маятника. Каждый из нас должен найти собственный способ справляться со своими зависимостями, но, согласно моему опыту, наблюдение и понимание этого поведения с любовью и без осуждения кажется лучшим лекарством. Одним из моих самых глубоких исследований в себе был поиск внутри доверия к собственному росту. Было важно убедиться в том, что если я отпущу контроль, я не спущусь в невообразимые глубины развращенности и потакания и не потеряю фокус и направление в жизни. Постепенно я замечаю, что внутри есть сила или проводник, которые удерживают корабль на правильном курсе. Я ему еще не совсем доверяю, но расслабление постепенно приходит.

Упражнения:

1. Признание защитных привычек.

Какие модели поведения вы в себе видите, которые вам кажутся одержимостью и уводят вас из реальности настоящего?

2. Исследование пристрастий.

Выберите одну из этих моделей. Заметьте:

а) Осуждаете ли вы себя за это поведение? Если да, то как вы это делаете?

б) Какие стрессы в вашей жизни провоцируют это поведение?

в) Как это пристрастие выражает скрытый страх или стыд? Посмотрите, можете ли вы связать его со страхом или стыдом и почувствовать, как это отзывается в теле.

Ключи:

1. Жизнь с одержимостью — это привычное, бессознательное поведение, которое притупляет нашу тревожность, страхи, дискомфорт и боль и уводит нас из настоящего момента. В ней есть качество лихорадочности и зависимости.

2. Пристрастия скрывают глубокие страхи и стыд. Их главная причина — стрессовая, подавляющая, соревнующаяся, материалистическая и морализаторская культура, в которой большинство из нас выросло. Мы принимаем все эти негативные ценности и затем постепенно начинаем наказывать себя и давить на себя.

3. Чтобы справиться с этим внутренним стрессом, наш Эмоциональный Ребенок движется в одну из двух крайностей — самоконтроль или самопотакание. Обе они сами по себе имеют защитную природу.

4. Пристрастия отпадают по мере того, как мы развиваем больше внутреннего пространства, чтобы наблюдать их с состраданием и чувствовать стоящие за ними раны.

Много лет назад, когда я начал исследование своего внутреннего мира, мой терапевт попросил меня рассказать о детстве. Я подумал немного и сказал, что на самом деле жаловаться мне не на что: «У меня было потрясающее детство». Затем началась работа. Оказалось, что я идеализировал родителей до такой степени, что все еще смотрел на мир их глазами. Когда, в ходе терапии, идеальные образы начали рассыпаться, для меня это было шокирующим опытом, одним из моих первых столкновений с одиночеством. В детском состоянии ума мы идеализируем тех, кто о нас заботится. Это дает нам некоторую опору в столкновении с непредсказуемой жизнью. Мы словно живем в зачарованном состоянии, в своего рода фантазийном мире, воображая вещи такими, как нам хочется.

Волшебное мышление — один из отличительных признаков детского состояния ума. Для ребенка это необходимый механизм выживания, у него нет другого выбора, кроме как доверять «большим людям». Но если мы остаемся зачарованными, мы не растем. Тогда, став взрослыми, мы не способны видеть или оценивать реальность ясно, потому что все еще смотрим на нее глазами ребенка. В зачарованном состоянии мы не способны видеть, что с нами происходит. Мы не хотим видеть объективно — это слишком страшно и больно. Вместо этого мы продолжаем надеяться и снова и снова разочаровываемся. После того как моя идеализация распалась, многие годы я двигался в противоположном направлении. Я хотел как можно меньше напоминаний и связей с моей семьей. Каждый раз, когда я видел другого человека с такой же характерной еврейской обусловленностью, я пятился в смущении.

У меня есть близкий друг, естественная невинность которого внушает к нему любовь во всех окружающих. Но он чрезвычайно легковерен и постоянно чувствует себя преданным людьми, которым доверяет. Когда двое людей влюбляются друг в друга, в девяноста девяти процентах случаев оба они находятся в волшебном мышлении. Ни один из них не видит другого, как есть. Мы видим то, что хотим видеть, потому что наш Ребенок жаждет, чтобы его потребности были осуществлены. Жажда нас ослепляет. Чаще всего отношения заходят в тупик просто потому, что один из партнеров разочаровывается. Мы начинаем отношения в пузыре и в волшебном веровании, что другой — это женщина или мужчина нашей мечты, и горько отчаиваемся, когда другой не дотягивает до наших надежд и ожиданий. Подобная динамика наблюдается и с авторитетами в нашей жизни. Сначала они чудесны и совершенны, но когда они делают что-то, что разбивает наше «доверие», мы низвергаем их с трона. Начинать нужно с того, что мы никогда не видели их такими, как есть.

Мы ставим людей на пьедестал или низвергаем с него исключительно из нашего собственного волшебного мышления. Вещи не так плохи и не так хороши, как мы их видим под углом зрения надежды и фантазии. Но в волшебном мышлении мы всегда перемещаемся между одной и другой крайностями, снова и снова, пока не погружаемся в безнадежность.

Мы никогда не видим именно то, что есть. В детстве, маленькими, мы естественно верили, что все, что показывают и говорят большие, правда. Именно наши невинность, доверие и стремление учиться делали нас открытыми, восприимчивыми и легковерными. Мы смотрели снизу вверх на тех, кто нас учил, без всякого различения. Мы были зачарованы их авторитетом и образом, который они создавали у нас перед глазами. Все это нормально и естественно. Проблемы начинаются, только когда мы переносим детскую зачарованность во взрослое состояние. Если мы не умеем владеть собственным миром, и у нас нет сильной уверенности в собственной уникальности, если мы сами не можем чувствовать, что для нас истинно, а что нет, скорее всего, мы находимся во власти волшебного мышления. Тогда мы неспособны принять, что нам приходится стоять на собственных ногах, лицом к лицу с миром, в одиночестве.

В состоянии ума Эмоционального Ребенка мы ищем кого-нибудь на роль родителя, чтобы он(а) за нами ухаживал и о нас заботился. Мы жаждем внимания и хотим чувствовать себя в его глазах особенными. Более того, мы компенсируем низкую самооценку при его посредничестве — просто зная его ценности и воображая, что мы к ним стремимся. У нас нет никакой подлинной самооценки. Наше собственное ощущение благополучия приходит не из внутреннего чувства, но из идеализации другого. Когда его или ее имидж рассыпается, мы страдаем. Мы чувствуем себя разочарованными, брошенными и преданными и заодно убеждаемся в недостаточности собственной самооценки, которую искусственно подпирал другой. Правда, обычно мы не имеем ни малейшего понятия, почему чувствуем себя такими несчастными. Мы предполагаем, что нам плохо, потому что нас подвел тот, на кого мы опирались. Когда мы зачарованы и кого-то идеализируем, мы не можем видеть ясно его положительные и отрицательные стороны, уравновешенно, зрело. Под наше обвинение может попасть каждый, с кем мы общаемся, — возлюбленные, друзья, начальники, учителя или героические фигуры. Для нас болезненно, когда мы начинаем видеть их человечность, обычность — это заставляет нас чувствовать себя брошенными и принуждает расти. Наш Эмоциональный Ребенок внутри не хочет этого делать. Поэтому часто, когда мы чувствуем себя обманутыми, Раненый Ребенок тут же ищет другого и так же идеализирует его, чтобы заполнить пустую дыру внутри.

Я пережил такого рода волшебный взгляд не только на родителей, но и на друзей и учителей. Я все еще питаю фантастическую надежду, что люди всегда будут чувствительными, понимающими, добрыми и сострадательными. Когда я вижу, что они менее «просветленные», чем мне казалось, я разочарован. К тому же, когда я сталкиваюсь с новым учителем, с кем-то, у кого можно научиться некоторым вещам, я его или ее идеализирую. Я чувствую, что это что-то потрясающее и новое, и этот человек — такой чудесный, мудрый и глубокий. До тех пор, пока я не начинаю видеть его (ее) насквозь, и не появляется разочарование. Теперь я быстрее распознаю, что это просто поведение моего Эмоционального Ребенка, и могу яснее видеть сильные и слабые стороны этих людей, продолжая в то же время их любить и у них учиться.