Чёрный Лис - Лисья йога

Меня не покидали мысли о юной принцессе. В первую нашу встречу с ее силами она применила Шторм В Сознании против Сабора, хотя я был намного опасней. Она как-будто знала, что сыпать на меня магией бесполезно. В восставший Сарагон она так и не прислала никаких существ, а я их ждал.

И сейчас она ничего не применила против меня. Конечно, она всякий раз делала все идеально правильно, но откуда столько знаний обо мне? Свидетели моей силы мертвы, а Эльсон и Брегедира не расскажут обо мне Виктории. Неужели она так мудра – эта юная волшебница? Я ее сразу как-то зауважал, хотя и вел орды бывших ее подданных брать столицу.

За мной шли пять отрядов эльфийских копьеносцев, один отряд пращников и два отряда конных лучников. Ерундовая армия против паладинов, но Аруатруму не устоять. К концу битвы от моей армии вряд ли что-то останется, но мы возьмем город.

На широкой равнине перед городом начался бой. Первым ходом Виктория вызвала очень сильное заклинание Хаоса Удар Пламени. Из земли встали огненные столбы, и моя армия уменьшилась на двадцать процентов. Сильнее всех пострадали конники. Пращники оказались наиболее стойкими к действию огня – их сгорело немного. По опыту игры я знал, что второй залп этого заклинания уменьшит армию уже процентов на восемьдесят, а третьего не перенесет никто. Надо сделать так, чтобы она тратила магию на своих. Я всмотрелся в линию обороны – пять отрядов элитных паладинов, два существа магии Природы – Бегемоты, и два Джинна. Отлично! В ее армии есть магические существа, и теперь я покажу класс.

– Ребята, бейте паладинов и никого больше. А я займусь Бегемотами и Джиннами.

Копьеносцы приблизились к паладинам, пращники и лучники сделали по выстрелу и нанесли ощутимый вред ближайшему отряду святых рыцарей. Я воздел руки к небу и призвал Лорда Кошмаров.

Разум паладинов был закрыт от меня непроницаемым потоком яркого света, такого ясного и чистого, что я никак не мог проникнуть сквозь него. Но у Бегемотов и Джиннов все было иначе. У первых была затаенная боязнь паладинов, а вторые ужасно боялись молний. Получайте каждый свой кошмар! Я растворился в их сознаниях и ударил по струнам страхов, отчего умы существ заполнила волна всепоглощающего ужаса. Бегемоты яростно накинулись на паладинов. Они сражались, забыв о себе, желая только хоть раз укусить своих врагов. Два отряда рыцарей потеряли по трети своих воинов. Джинны повели себя еще более странно. Первый вызвал чары Вопреки Колдовству, которые мешают колдовать вообще всем, а второй выстрелил сгустком голубого пламени в первого. У меня получился отличный ответный ход, теперь я был уверен, что волшебница не будет тратить магию на нас, а займется лечением своих боевиков. Ждать долго не пришлось – на один из побитых Бегемотами отрядов паладинов с неба упал луч белого света и полностью излечил их от полученных ран. Они не двинулись с места, когда пришел их ход, а оба Джинна выстрелили по ближайшему отряду моих копейщиков, унеся половину жизней. Лечить я не могу, но все же постараюсь помочь своим воинам. Можно похитить жизни Джиннов и раздать их своим.

Теперь я растворился в энергии другого типа – не умственной, а жизненной. И снова паладины оказались неприступны – тот же яркий белый свет охранял их от магического вмешательства. Жизни Джиннов я вырвал мгновенно. Надо сказать, что они насыщены энергией гораздо меньше, чем биологические существа. Их энергии хватило только на восстановление пращников и одного отряда копьеносцев.

Следующие ходы волшебница использовала для установления Неуязвимости на своих паладинов. Она сейчас там, в своей заклинательной башне, следит за битвой по зеркалу или прямо из окна. Я сделал ей неприличный жест, стараясь вызвать ее гнев и подтолкнуть к тому, чтобы следующее заклинание было бы против меня. Но не подействовало, – скорее всего она просто не обратила внимания на мои дразнилки. Теперь, когда мы вплотную подошли к паладинам, предстояла долгая борьба. Я объяснил своим, что паладинам сейчас нанести ранение невозможно. Они пропустили меня вперед, и до конца сражения я один атаковал святых рыцарей.

Нет, нет, с первого раза мы город не взяли. Сработал тот самый эффект, ограничивающий число взаимных атак. Я заколотил четыре отряда паладинов, на последний не осталось ходов. В один момент мы были выброшены правилами Игры за пределы городской стены. Очевидно, мы возьмем город только после гибели всех паладинов, стоящих вокруг ее столицы. По моим подсчетам, это произойдет на четвертом штурме, когда в моем войске не останется никого…

Фрагмент 444

…У меня остался один отряд эльфийских копьеносцев и последний ход. Четверо паладинов из последнего отряда принцессы улыбались как ни в чем не бывало. Первый получил пикой в горло и умер, второй и третий потеряли правые руки, а значит и мечи, и жизни. Я выхватил пику у эльфа и отдал ему Огненный Меч.

– Ударьте одновременно, ребята! – крикнул я своим немногочисленным воинам. А сам изо всей силы швырнул тяжелое копье в последнего паладина.

Он совершил роковую ошибку – отбил это копье налету и оставил незащищенным свой правый бок. Если бы он попытался уклониться, то скорее всего остался бы жить, а мы были бы отброшены за стены. Шесть копий вонзились в последнего защитника Аруатрума…

Город просто бесновался. Двадцать пять тысяч жителей приветствовали нас, как освободителей. Они образовали коридор с берегами из цветов, ведущий прямо к заклинательной башне волшебницы. Я, десять чудом уцелевших эльфов и толпы людей взбирались по ступеням личных покоев принцессы. Вот она, дверь в заклинательную комнату.

Я распахнул двери и увидел ее – гордую красавицу, во всем своем великолепии сидящую на троне. Она протянула руку в мою сторону, и из ее ладони на меня обрушился оранжевый свет Ложки. Я стал терять сознание, этот свет словно сдувал с меня всю силу, погружая одновременно в вязкую оранжевую массу. И все же я выгоню тебя из столицы!

– Ваша власть над Аруатрумом закончилась. Мы изгоняем вас, Виктория, – стараясь держаться бодро, произнес я.

– Убьем эту кровопийцу!

– Да мы ей волосы повыдергиваем!

– Держи ее, пусть огонь поджарит ей пятки!

Народ требовал суда и жестокой казни. Принцесса гневно, с презрением смотрела на свой народ.

– Грязные, тупые свиньи! Вы не можете меня судить! Я – могущественная волшебница, а вы – жалкие рабочие и фермеры. Я держала вас только в качестве доильных коров для своих воинов. Таких городов, как Аруатрум, у меня двадцать! Прощайте, ничтожества, я переношу башню в другой город без вас.

Вспыхнул яркий свет, и башня стала терять материальность. Я бросился к сундуку, стоящему возле окна, и поднял его с пола. Хотел таким образом не дать ей унести магические предметы. Но сундук оказался легким. В нем в розовом футляре лежало золотое кольцо. На дне я увидел небольшую книгу, аккуратно завернутую в шелковый платок. Краем уха я слышал, как поздравляли друг друга жители Аруатрума, как небесные фанфары пять раз протрубили победу.

Начался пир, но я попросил меня не тревожить. Ушел в Кафедральный Собор, чувствуя потерю чего-то очень близкого. Просматривая в памяти заключительную сцену и фильтруя «помехи» от действия Ложки, я снова и снова смотрел в ее печальные глаза.

Раскрыл книгу… ОТКУДА ЭТО ЗДЕСЬ?

Округлым почерком на страницах тетради были написаны Ее послания ко мне. Я сразу узнал их. Все, что слышал я в своем сердце на берегу озера по пути в Никроридейл и в Сарагоне – все эти стихи были здесь, и написаны они одной рукой. Я полистал тетрадь и нашел незнакомые мне строки:

“Блекнет рыжий над лесом закат,

На балконе одна я стою,

В этот тихий и ласковый день

Мой герой, ты услышь, как я жду.

Труден путь к нашей встрече с тобой,

И не виделись мы никогда.

Я узнаю тебя, мой герой,

Сердце сразу скажет мне «Да».

Это одно из первых. А я догадывался, я уже больше, чем уважал ее, почувствовав, что гордыня и суровость не ее истинное лицо. Милая, вот как некстати распределились наши роли. Теперь я иду искать тебя. Но стереть пыль с алмаза можно только сильной рукой, так ты говорила мне? Многочисленны твои защитники – гордость, упрямство, нетерпение, сомнения и все производные от них сыновья и дочери. Но все же мы прогоним их всех, ты снимешь злую маску и скажешь: «Здравствуй, милый! Теперь я с тобой навсегда». Порыв ветра пролистал тетрадь, открыв ее на одной из последних страниц.

“Твой пронзительный взгляд меня ранил

И обжег мое сердце огнем.

Почему ты такой непокорный?

Кто, откуда ты родом, герой?

Победить же меня ты не сможешь

И не взять мои чувства в полон…

Отчего же мне кажется снова,

Что с тобой мы знакомы давно?”

Вот это уже лично мне! Спасибо, красавица. Я верну тебе твою замечательную тетрадь при встрече, и мы вместе напишем в ней новые строки о любви.