Георгий Сидоров - Книга 3. Пути. Дороги. Встречи

— Так. Наверное, — отозвалась Светлена.

— Всё дело в любви, но, как я вижу, тебя пока любить не за что, — улыбнулся в бороду отец красавиц.

На этот раз смущаться пришлось мне.

— Подсознание показало сознанию и флот атлантов. Я наблюдал его со скалы. Огромный страшный флот! Корабли с тремя таранами, расписанные, многопалубные! — перевёл я разговор на другую тему.

— Это ещё один эпизод перехода глубинного в область сознательного. Что ещё ты видел? — посерьёзнел Добран Глебыч.

— Какое-то кочевье. Степь на высоких колёсах кибитки. Стада лошадей, коров, овец и расстрелянные из луков лохматые нелюди. Эти лохмачи не то неандертальцы, не то питекантропы пытались организовать охоту на домашних животных. Потом видел кровавую битву. Мои соплеменники, закованные в роговую броню, на покрытых доспехами конях сражались с огромным войском. Не то древних китайцев, не то монголов. И мы победили. Похоже, я был один из предводителей армии белой расы.

— А кем ты себя видел во время кочевья? — спросила Светлада.

— Кажется, князем или военным вождём. Потому что дал команду на тотальное уничтожение нелюдей-дасью.

— Ну а дальше что?

— Тоже видел себя вождём, может, князем. Только руководил я не войском, а праздником зимнего солнцеворота. Помню на яру реки город. Сначала праздник шёл на льду, потом увидел столы с яствами и хороводы в каком-то зале, — нехотя ответил я.

— Значит, вождь. Везде на своем месте, — задумался старейшина, — Цепь служения своему народу не прервалась. Всегда воплощался там, где хотел. Среди соплеменников. И опять ты появился на свет в России. Как раз там, откуда всё начинается.

Последние слова Добрана Глебыча я не понял.

— Что начинается? Ты о чём?

— Начинается возрождение.

— Какое возрождение, когда мы все летим в пропасть? — удивился я. — Ты же сам мне показал будущее.

— О будущем у нас ещё не было речи. Я тебе показал, что происходит. Куда мы все валимся.

— А это что, не будущее? Как я понял, оно запрограммировано оккультным обрядом гибели «Титаника».

— Да, налицо примитивная магическая конструкция, я с тобою согласен. Люди были принесены в жертву эгрегору Яхве-Амона в период «Песаха». Это так. Но ведь кто-то спасся. Это — сбой! У «деятелей» задумка была другая. Надо видеть не только «их» успехи, но и то, что «им» не под силу. А не под силу им многое, очень многое. Ещё немного, и в информационной битве мы их переломим. И тогда паскудникам из Кремля управлять нами можно будет только через силу. А это уже не управление. Такое состояние в обществе называется кризисом власти. И этот кризис не за горами.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что в информационной войне здоровые силы общества всё равно окажутся сильнее? — спросил я продвинутого не в меру помора.

— Примеров можно привести множество, — улыбнулся он. — Но я тебе приведу такой: весь мир уверен, что американцы побывали на Луне — аж на семь раз! Так?

Я кивнул.

— Но я тебе скажу, что они ни разу на Луне не были.

— Как это ни разу? — с недоверием я посмотрел на старейшину.

— А вот так! — развёл он руками. — Честные люди в штатах давным-давно разобрались с их лунной эпопеей. Это мы в России ничего не знаем. Нас до сих пор прессуют на этот счёт. Знаешь, почему?

— Откуда же мне знать?

— Потому что не будь замешана в блефе о полётах на Луну наша партийная кремлёвская элита, ничего у американцев бы с глобальным враньём не получилось. А так всё было просто. Они вокруг Луны запустили спутник-ретранслятор. И через Австралию вели с него передачи на Землю. Прогулки же по Луне были сняты в павильонах Голливуда.

— А как же образцы лунного грунта? — спросил я.

— Давным-давно доказано, что они земного происхождения. Потому их американцы никому и не дают на изучение. Скажу тебе больше, — продолжил помор, — у американцев никогда не было ракеты, способной вывести на орбиту более 16 тонн. Это их предел в ракетостроении. Знаменитый «Сатурн-5» — тоже блеф. И в СССР это хорошо знали. Имитация запуска на Луну космонавтов была. И макет корабля был. Когда он упал в океан, его подобрали наши советские корабли. Чтобы потом передать американцам… Но акт передачи отсняла венгерская разведка. Вот «птичка» и улетела. Как американцы с нашими подонками из Кремля ни мудрили, обмануть планету у них не получилось. Как видишь, с информационными абракадабрами у Запада начался сбой.

— Не пойму, зачем нашим-то это было надо? — растерялся я от такой странной новости.

— Это говорит о силе пятой колонны в Советском обществе, Ар. О том, что «рыба гниёт с головы». Надо было поднять в глазах советских людей престиж Запада. Чтобы наш народ потерял веру в себя. Дескать, мы «лаптем щи хлебаем», а американцы уже на Луне побывали…

Но ведь это прямое предательство и убийство нашей советской лунной программы! — возмутился я.

— Конечно, — согласился старейшина. — Конечно! Теперь ты понимаешь, когда нашей элитой был взят курс на реставрацию капитализма?

— Сразу после смерти Сталина, — вздохнул я.

— Так оно и есть, после смерти Иосифа Виссарионовича. А может, и ещё раньше, — кивнул головой Добран Глебыч. — К тебе есть вопрос у моих дочурок, — с нежностью посмотрел на девушек старейшина. — Они хотят услышать твоё мнение об их танце.

— Ничего более прекрасного и более выразительного я никогда не видел! Это даже не танец, а что-то другое. Все танцы и пляски несколько декоративны. Здесь же была сама жизнь — порыв человеческой души, выраженный движением тела. Я не знаю, как это назвать? На мой взгляд, совершенно иной жанр. Но он более прекрасен, чем просто танец.

— Слышали? — повернулся отец к своим дочерям. — Он всё понял. А вы сомневались.

И тут обе красавицы, подойдя ко мне, ни сколько не стесняясь своего отца, чмокнули меня в щёки и, пожелав нам обоим спокойной ночи, направились к себе в комнату.

— Это они в знак благодарности и уважения. Смотри, как расчувствовались! — засмеялся помор.

Когда девушки удалились, Добран Глебыч сразу стал серьёзным.

— То, что ты сегодня видел, Ар, наши земляки из соседних деревень даже и не подозревают. Мы для них просто потомки старообрядцев и только. Мы для них немного странные, потому что не признаём табака и водки. Непонятные, потому что у многих наших мужчин по две или даже три жены. Им, этим переселенцам из новгородчины, и в голову не приходит, что женщины выбирают нас, мужчин, а не мы женщин. К примеру, возьмут мои девчонки и выберут тебя своим мужем. Что ты будешь делать?

— Если честно, не знаю. Не думал на эту тему. Да ты ведь и сам мне сказал, что я их не достоин.

— Я смеялся, Ар. Ты достоин, ещё как достоин! Ну что ты будешь делать? — опять задал мне провокационный вопрос старейшина. — Ты ведь и сам видишь, что разъединять сестёр нельзя. Либо дашь согласие, либо откажешь. Так?

— Наверное, — промямлил я смутившись.

— Вот и всё наше мужское право. Древний дедовский закон. Но о нём в миру не знают. Там считают наших мужчин с сексуальными отклонениями… Для чего я тебе это говорю? Для того, чтобы ты, всё что мы тебе покажем, хранил от потомков христиан в глубокой тайне. О нас говорят: «Живут в лесу и молятся колесу». Это уже плохо! Могут догадаться, что речь идёт не о колесе, а о чём-то другом.

На несколько секунд Добран Глебыч замолчал. Потом, очевидно, собравшись с мыслями, спросил:

— Ты заметил, что физически мы несколько отличаемся от потомков новгородцев?

— Конечно, заметил, — оживился я. — Ваши женщины по своему совершенству, не красоте, а именно совершенству, что, пожалуй, выше понятия «красивое», вообще не имеют себе равных! Да и мужчины, я вижу, им под стать.

— Знаешь, почему это?

— Могу только догадываться. В вашем обществе до сих пор не остановился процесс духовной эволюции.

— Вот именно! Ты попал в точку, — улыбнулся Добран Глебыч. — Наше маленькое единство самодостаточно. Деньги для нас всего лишь полезный инструмент, не более. Специально добычей денег, как все в этом безумном мире, мы не заняты. Наше сознание не парализовано погоней за материальными ценностями. Мы все: и мужчины, и женщины — равнодушны к золоту, городским благоустроенным каменным ящикам, которые зовутся квартирами, к ненужным в наших условиях машинам. Мы берём из цивилизации только то, что нам подходит. Всё полезное. Заметил, у нас даже телевизоров в хатах нет! Хотя ретранслятор рядом. Зато проигрыватели в каждом доме и пластинок с хорошей музыкой тысячи.

— А какую музыку вы считаете хорошей? — спросил я.

— Прежде всего, народную. И не важно какого народа. Конечно стараемся слушать музыку свою. Но также любим немецкую народную музыку, итальянскую, французскую, испанскую, обожаем слушать песни балканских славян.