Александр Попов - Все тайны Москвы

Призрак Ивана Грозного

Привидение Ивана Васильевича Грозного облюбовало Кремль и за его пределами никогда не появляется. И правда, не царское это дело. Появляется Иван Грозный тоже лишь по вполне царским поводам, предвещая смутные времена в жизни нашей страны.

Грозный не только сам является призраком, но и почти всех своих жен оборотил в привидения. Уникальный случай, кстати.

Иван Васильевич родился 25 августа 1530 года в селе Коломенском под Москвой. Он был сыном великого князя московского Василия III и Елены Глинской. По отцовской линии он вел свой род от Ивана Калиты, а по материнской — от Мамая, считавшегося родоначальником литовских князей Глинских. Бабка же его, Софья Палеолог, и вовсе была племянницей последнего византийского императора Константина XI.

Сам Иван Грозный любил возводить свою родословную к римскому императору Августу, но прославился он отнюдь не знатностью происхождения… Первый свой смертный приговор Иван вынес в тринадцать лет, велев убить, отдав псарям, князя Андрея Шуйского. А секс Грозный познал даже раньше крови: когда ему было одиннадцать лет, он изнасиловал служанку. Любимым развлечением мальчика было сбрасывание с крыши кремлевских дворцов и с колоколен храмов собак и кошек.

Нетрудно понять, почему мальчик рос именно таким, — достаточно посмотреть на атмосферу, что его окружала. Его отец, Василий III, предвидя свою скорую смерть, сформировал для управления государством «седьмочи-сленную» боярскую комиссию, которая должна была «беречи» Ивана до достижения тем пятнадцатилетия. Ближайшими претендентами на трон, кроме малолетнего Ивана, были младшие братья Василия, князь старицкий Андрей и князь дмитровский Юрий. Умер Василий III 3 декабря 1533 года, а уже через восемь дней основной претендент на трон — дмитровский князь Юрий был мертв.

Вышло так, что различные политические события рассеяли боярскую комиссию, и, чувствуя слабость власти, Андрей Старицкий в 1537 году попытался захватить трон. Но был заперт в Новгороде и, вынужденный сдаться, закончил жизнь в тюрьме.

Мать же Ивана, княгиня Глинская, жила с Иваном Федоровичем Телепневым-Овчиной-Оболенским. Это вызывало массовое осуждение, и Иван не мог этого не чувствовать. Оболенский же, удаляя из Москвы влиятельных бояр, все больше подминал под себя власть в государстве. Практически гамлетовская коллизия.

Но в апреле 1538 года тридцатилетняя Елена Глинская умерла, а через шесть дней бояре арестовали Оболенского, и тот весьма быстро скончался в заключении от «недостатка пищи и тяжести оков».

Наступило и вовсе тяжелое время: как говорит летопись, бояре «кийждо себе различных и высочайших санов желаху… и нача в них бытии самолюбие, и неправда, и желание хищения чужого имения. И воздвигоша велию крамолу между себе, и властолюбия ради друг друга коварствоваху… на своих другов востающе, и домы их и села себе притежаша и сокровища свои наполниша неправедного богатства».

Как только Ивану исполнилось пятнадцать лет, он попросил митрополита Макария венчать его на царство. Многие видят в этом знак того, как Иван рано созрел для власти и как рано начал беспокоиться о судьбах своей страны.

16 января 1547 года в Успенском соборе Московского Кремля на Ивана возложили шапку Мономаха. Царский титул позволял занять существенно иную позицию в дипломатических сношениях как с Западной Европой, так и с восточными странами.

Великокняжеский титул иностранцы переводили как «принц» или даже «великий герцог», но «царь» уже равнялся «королю». Так Москва, обретя, подобно разрушенной Византии, христианского царя, стала наследницей Царьграда, Константинополя.

Царская родня — Глинские, после венчания Ивана на царство, обрела большое влияние. Но тут же судьба показала Ивану, что власть — дело весьма сложное и опасное.

В 1547 году в Москве бушевали пожары. В апреле случился сильный пожар в Китай-городе, а еще через неделю сгорели кварталы за Яузой. В конце июня в течение двух дней полыхали Арбат и Кремль, а также уцелевшие части Китай-города, Дмитровка, Мясницкая, Тверская. Население тогдашней Москвы составляло около ста тысяч, а после этого пожара было найдено 3700 обгорелых трупов. Поползли слухи, что Глинские спалили город колдовством, что якобы княгиня Анна разрывала могилы и вырезала сердца покойников, а затем, высушив их, толкла в порошок и сыпала в воду, которой окропляла улицы и дома.

21 июня 1547 года, сразу после пожара, тяглый (то есть платящий тягло, налоги) люд собрался на вече на Соборной площади, и вскоре разбушевавшаяся толпа убила Юрия Глинского. Затем собравшиеся отправились по Москве жечь дворы других Глинских, что уцелели после пожара, а 29 июня бунтовщики добрались и до села Воробьево, где укрывался Иван IV, и потребовали выдачи остальных родственников его матери. С большим трудом удалось доказать толпе, что Глинских здесь нет. Бунт этот не был стихийным: его организовывали и направляли те бояре, которые сочли, что родственники царя получили слишком много власти. В числе организаторов и вдохновителей оказался и духовник Ивана Феодор Бармин.

Как только опасность миновала, все заговорщики были Иваном казнены. В самом начале своего царствования он ощутил, что такое бунт и что такое стоять лицом к лицу с разгневанным народом. И все его правление прошло с желанием избежать повтора этой ситуации. Иван стал проводить реформы, одни из которых вели к большей централизации государства, другие же увеличивали свободы народа: было отменено кормление, подтверждено право свободного переходя крестьян, крестьянским общинам было дано право самоуправления. Стрельцы были все вооружены огнестрельным оружием, что делало русскую армию самой грозной в Европе, где часть пехотинцев (пикинеры) в то время имела только холодное оружие. Начал теснить Иван и древнюю родовую знать, издав «Приговор о местничестве».

Все эти реформы требовали большой воли их вершителя, а также беспрекословного подчинения знати. Правил Иван вместе с так называемой «Избранной радой» — неким неформальным правительством.

Но многие из бояр, входивших в этот узкий кружок, хотя и не были против реформ, говорили царю, что не стоит проводить их такими быстрыми темпами. Со временем и увеличением перемен сопротивление рады возросло, и Иван, уже не желавший слушать иного мнения, в 1560 году отправив нескольких ее членов в опалу, фактически прекратил ее деятельность.

Сдерживающих факторов для характера Ивана не осталось, и в среде знати начались волнения: все больше бояр бежали за границу. Дважды, например, пытался бежать за рубеж и дважды был прощен И. Д. Бельский, были пойманы при попытке к бегству и прощены князья В. М. Глинский и И. В. Шереметев. Зимой 1563 года перебежали к полякам боярин Колычев, Т. Пухов-Тетерин, М. Сарохозин. В апреле 1564 года в Польшу перебежал Андрей Курбский… Покидали Русь и еще десятки знатных людей, что, понятно, не добавляло в ее пределах порядка и спокойствия. И не улучшало настроение Ивана. Начались казни. Поводом для них могло послужить что угодно: Юрий Кашин был казнен за отказ плясать на пиру в скоморошьей маске, Дмитрий Оболенский-Овчина — за то, что попрекнул Федора Басманова его гомосексуальной связью с царем, а известный воевода Никита Васильевич Шереметев — за ссору с Басмановым.

Между тем собравшиеся в рубежах Литвы и Польши бояре хотели вернуться на родину и, понимая, что такое возможно лишь с исчезновением Грозного, начали готовить вооруженный поход на Москву.

В декабре 1564 года была предпринята попытка вооруженного мятежа против царя, которая весьма испугала Ивана. 3 декабря царь вместе с семьей внезапно выехал из столицы на богомолье, прихватив с собой казну, личную библиотеку, иконы и символы власти. Посетив село Коломенское, он не стал возвращаться в Москву, вместо этого, проскитавшись несколько недель, остановился в Александровской слободе нынешней Владимирской области. А 3 января 1565 года он отправил в Москву гонца с известием, что от престола по причине гнева на бояр, церковных, воеводских и приказных людей он отрекается.

В Москве началась паника: какой бы ни был царь, но оказаться в «обесгосударенной» стране было, по мнению тогдашних россиян, еще хуже. Уже через два дня в Александровскую слободу прибыла делегация, которая уговорила Ивана вернуться на царство.

Появившись в начале февраля 1565 года в Москве, Иван объявил, что принимает на себя царские обязанности лишь с тем условием, что может казнить изменников, налагать на них опалу, лишать имущества «без докуки и печалований» со стороны духовенства, а также учредит в государстве опричнину. Слово «опричнина» происходит от древнерусского «опричь», то есть «кроме» или «особый». Еще так называлась вдовья доля, выделяемая после смерти князя его вдове.

Естественно, условия Ивана были приняты.