Аллан Чумак - Тем, кто верит в чудо

Иначе бы как Вергилий, римлянин, житель Неаполя, мог предсказать рождение божественного младенца в далеком Вифлееме за несколько десятков лет до появления Сына Божьего на свет? Это факт, именно потому христиане чтят поэта наряду с пророками и мудрецами древности, именно потому в 1560-х годах его лик был запечатлен на фресках Благовещенского собора Московского Кремля… Простой крестьянин, монах Авель предсказал день смерти Екатерины II и Павла I, нашествие французов 1812 года, сожжение Москвы. Почему он так уверенно заглядывал в будущее? Он предсказывал, а его боялись как огня, бросали в тюрьму, сажали в заточение в монастырь. То плохое, о чем он говорил (а разве не рад он был бы предсказывать хорошее, если б оно случилось?), сбывалось. Его обвиняли в наговорах и черном сглазе. А он просто видел, как в настоящем формируется будущее! Почему Ванга умела предостеречь своих гостей от грядущих напастей, которые впоследствии не заставляли себя долго ждать? Почему поражала точным описанием их прошлого?

— Но в чем же все-таки заключался секрет моей «буйной фантазии»?

— Тогда, тихим майским вечером из твоего детства тебе было дано познать одно из проявлений великого принципа единства Бытия. Ты стал единым с сознанием другого человека. Ты стал чьим-то прошлым и… оказался в Древней Индии!

Если такое переживание приходит внезапно, спонтанно, оно может поразить и даже испугать. И ты тогда был ошеломлен. Но твою детскую душу не терзали мучительные вопросы о природе этого феномена. Ты воспринял это как данность — потому, что глубоко в душе был уверен: пройдут годы, и тебе предстоит вернуться к подобным переживаниям — уже сознательно, уверенно, с точным знанием того, что ты хочешь получить…

Теперь я работаю именно так. На реализации принципа единства Бытия основана экстрасенсорная диагностика, так выявляются причинно-следственные связи, которые привели человека к болезни, нарушению отношений с людьми, миром, самим собой. Так исправляется информация в реперных, «критических» точках его судьбы — тех точках, в которых произошел излом нормального, правильного вектора развития личности и хода дел.

Внешне все происходит довольно просто: я разговариваю с пациентом, он рассказывает про свою болезнь. Но в это время во мне происходит работа. Все идет через меня. Я работаю в единстве с человеком, который пришел ко мне за помощью. Я становлюсь этим единством. Все мной воспринимается, во мне исправляется и передается пациенту. Или тому единству, которое я с ним представляю. Или моему единству с сотнями тысяч или миллионами людей — если я даю оздоровительный сеанс на огромном стадионе или по телевидению.

Это нетрудно понять: во время сеансов во мне «пропечатываются» все проблемы людей. У кого-то больная печень, у кого-то нарушения в среднем ухе, у кого-то неладно дома или на работе, неважное психоэмоциональное состояние. Все, что человека травмирует, выбивает из колеи, делает нервозным, неуравновешенным и больным, — все это проявляется во мне. Но поскольку нас с этим человеком (или сотнями тысяч и миллионами людей) объединяет одна цель — поправить здоровье каждому и всем вместе, — у нас нет разногласий и конфликтов. Мы едины, и в этом единстве происходит наше оздоровление.

И отсюда следуют принципы лечения. Пациенту ничего передавать не требуется — никаких энергий; нет необходимости никаких внушений и воздействий. Я меняю наше с ним единство, в чем-то неблагополучное, и все. Меняю через себя. И мы с ним становимся здоровыми людьми.

Ко мне не раз приходили молодые родители, с детьми которых было что-то не в порядке. Вроде ребенок здоров и психически и физически, но… Конфликтен, капризен, может быть агрессивен, часто болеет. Что-то не так; тревожные, волнующие симптомы… Я разговаривал с этими людьми и видел: отец и мать — любящие, заботливые, сына или дочь иметь хотели, ждали появления ребенка на свет. С этой стороны все было в порядке. Дело решали обстоятельства. Мелкие и крупные неприятности, безденежье, жилищные проблемы, пустые ссоры — все складывалось так, что и к моменту зачатия подходили в нервотрепке и заботах, и вынашивала мама, не думая о ребенке, и первые годы жизни малыша прошли в более или менее конфликтной семейной атмосфере.

Конечно, на развитии плода, грудного младенца, малыша все сказывается. Но здесь самым важным, решающим для дальнейшего развития будущей жизни является момент зачатия. А именно: та информация, которую несут клетки родителей в момент оплодотворения. Если она негативна, чем-то «подпорчена», есть все основания для того, чтобы будущий ребенок формировался как проблемная личность.

Из подобной ситуации есть выход, есть метод лечения малыша. В этих случаях я менял мое с пациентами единое информационное поле таким образом, что информация их клеток в момент зачатия ребенка исправлялась, становилась «нормальной». И тогда сразу менялась вся причинно-следственная цепочка судеб. Менялись жизнь и душевное здоровье ребенка, его оставляли подавленные страхи и тревоги, все прояснялось, просветлялось, его жизнь становилась счастливой, как у всякого здорового малыша.

Так принцип единства Бытия позволяет «лечить прошлое» и изменять настоящую жизнь.

И дарит нам надежду на счастливое будущее.

Моя работа с одним-двумя пациентами ничем не отличается от одновременного оздоровления многих и многих. Во время массовых целительских сеансов происходит индивидуальная работа с каждым. И мои телесеансы были абсолютно индивидуальной работой с каждым зрителем.

Как такое возможно?

Возьмем лист бумаги и напишем на нем чернилами букву А. Промокнем ее — получим на промокашке зеркальное отражение буквы А. Потом напишем и промокнем Б, В и еще много-много букв. Через некоторое время на промокашке образуется чернильное пятно, в котором отдельные буквы уже неразличимы. Но от этого они не перестают там, в этом пятне, быть! Так вот и я становлюсь «промокашкой», на которой «проявляется» каждый человек с тем, что мешает ему быть здоровым, уравновешенным, счастливым. И моя задача — вылечить себя, единство, которое есть я.

Это благотворный метод лечения. Я могу кому-нибудь навредить таким образом? Исключено. В таком случае сначала я должен навредить себе, но, естественно, делать этого ни за что не буду. А могу кого-то забыть в этом единстве? Исключено. Все содержится во мне, а себя забыть невозможно. А могу сделать что-то не то или недоработать? Исключено. Человек подходит к зеркалу, начинает поправлять одежду, прическу. Он не оторвется от созерцания своего отражения до тех пор, пока не сделает все, чтобы себе понравиться. Так и со мной: я правлю себя до тех пор, пока сам себе не понравлюсь, то есть пока не понравятся себе (то есть поправятся!) все, кто ко мне обратился. И вообще, вы видели человека, который борется за собственное здоровье и не доводит дело до конца?

В школе я был хулиганом. Задиристым таким пацаном. Я никого и ничего не боялся, дрался и со сверстниками, и с ребятами из старших классов. А на уроках выводил из себя учителей… В общем, отрывался на всю катушку. Неудивительно, что, к ужасу моих родителей, меня отовсюду исключали. Я поменял все школы в районе. Начинал учиться в 110-й возле Никитских ворот, продолжил в 99-й, что в Хлыновском тупике, а аттестат о среднем образовании мне выдали уже в 103-й, на Молчановке. Кстати, из нее меня исключали два раза. Были и еще школы…

Ничего хорошего, в этом, конечно, нет. Но мы переживали жестокие времена — война, послевоенные годы. Все было сурово, очень… А дети ведь это прекрасно чувствуют. И реагируют соответственно. Конечно, зла настоящего мы ни на что и ни на кого не держали — так, было просто озорство, шалость, невежественное буйство. Хотя и игры наши, мои и моих друзей, часто лежали за границами добра. Мне до сих пор стыдно за один свой поступок. Помню, директором 99-й школы работал бывший фронтовик. На войне он потерял ногу, ходил на протезе, хромал. Это был хороший человек, наверное, несчастный. С учениками он держался строго, может быть, чересчур, и мы его невзлюбили. Не потому, что он был несправедлив или груб, нет. Просто, как часто бывает у детей, невзлюбили, и все. A priori, по определению. И вот однажды он подходил к школе, и мы сбросили с третьего этажа ему под ноги банку с чернилами. И несколько капель попало на костюм…

Да, мы тогда многого не понимали. Не думали, что значил для мужчины в те времена костюм, возможно единственный; не знали цены тем вещам и делам, с которыми имели дело взрослые; не знали, как им тяжело все давалось…

Мудрые говорят, что в любом, самом плохом поступке содержится капля истины. В той своей жизни я могу найти эту каплю. В моем девиантном, как сказали бы современные психологи, поведении скрывалась жажда свободы. Свободы от всяческих установок. Мне предстояло еще много «нахулиганить» (в хорошем смысле этого слова) во взрослой жизни и ломать самые разные установки — поступать наперекор обстоятельствам и общепринятым представлениям; шагать навстречу неизвестности; отказываться от привычной благополучной жизни; заниматься тем, что официально считалось шарлатанством; делать то, чего до меня раньше никто не делал…