Огонь Изнутри - Карлос Кастанеда

То, что происходило между мной и командой Нагваля, является наглядным примером трудностей, связанных с восстановлением в памяти информации, полученной в состоянии повышенного осознания. С каждым из них, за исключением дона Хенаро, я контактировал только в этом состоянии. Поэтому в своей повседневной жизни я не мог вспомнить ни одного из этих людей – они не являлись мне даже тенями во сне. То, каким образом мы с ними каждый раз встречались, стало своего рода ритуалом. Я неизменно приезжал к дому дона Хенаро в небольшом городке на юге Мексики. К нам с доном Хенаро сразу же присоединялся дон Хуан, и втроем мы проходили ту или иную часть учения для правой стороны. Затем дон Хуан изменял уровень моего осознания, и только после этого мы отправлялись в соседний городок, где жил сам дон Хуан и остальные пятнадцать видящих.

Каждый раз, входя в состояние повышенного осознания, я не переставал изумляться тому, насколько различны две стороны моего существа. Ощущение всегда было таким, словно с моих глаз спадала пелена – как будто я был почти слеп и вдруг ко мне мгновенно возвращалось острое зрение. Меня охватывало ни с чем не сравнимое ощущение свободы и всеобъемлющей радости. Это было так не похоже ни на что, когда-либо мною пережитое, и в то же время в этом ощущении присутствовало пугающее чувство глубокой печали и тоски – чувство, неотделимое от свободы и радости. Дон Хуан говорил, что без печали и тоски полнота недостижима. Без них не может быть завершенности, ибо не может быть ни доброты, ни уравновешенности. А мудрость без доброты и знание без уравновешенности бесполезны, говорил дон Хуан.

В соответствии с построением учения для левой стороны требовалось, чтобы дон Хуан совместно с некоторыми из своих помощников-видящих раскрыл передо мною три грани своего знания: овладение искусством осознания, овладение искусством сталкинга и овладение намерением.

Данная книга посвящена овладению искусством осознания, которое является частью полного комплекса учения для левой стороны, комплекса, использованного доном Хуаном для того, чтобы подготовить меня к умопомрачительному поступку – прыжку в пропасть.

Все, о чем здесь идет речь, я воспринимал, находясь в состоянии повышенного осознания. Поэтому описанные в книге события как бы выпадают из канвы повседневной жизни. Им не хватает событийного контекста, несмотря даже на то, что я со своей стороны сделал все возможное, пытаясь восполнить пробелы и в то же время ничего не добавлять от себя. Дело в том, что, находясь в состоянии повышенного осознания, человек в минимальной степени отдает себе отчет в происходящем вокруг него, поскольку все его восприятие целиком сконцентрировано на непосредственных деталях действия, в которое он вовлечен.

В данном случае действием, в которое я был вовлечен, являлось обучение искусству осознания. Термином «искусство осознания» дон Хуан обозначал современную интерпретацию исключительно древней традиции. Эту традицию он называл «традицией древних видящих-Толтеков».

Несмотря на то что дон Хуан чувствовал свою неразрывную связь с этой древней традицией, себя он относил к числу «видящих нового цикла». Когда я как-то спросил его, чем же собственно отличаются видящие нового цикла, он ответил, что они – воины свободы. Они довели владение искусством осознания, искусством сталкинга и намерением до такой степени совершенства, что даже смерть не способна выследить и поймать их, как ловит она всех остальных людей. Воины полной свободы сами выбирают время и способ своего ухода из этого мира. И когда выбранный миг наступает, приходит огонь изнутри, и они сгорают в нем, исчезая с лица земли, свободные, словно их никогда здесь не было.

Я вышел из машины, подошел к скамейке и сел рядом с ним. Он сказал, что приехал в город по делам и остановился в маленькой частной гостинице, где найдется место и для меня. Мы немного поговорили о моей работе, о проблемах мира академической науки.

Удар между лопаток я получил, разумеется, в самый неожиданный момент. Дон Хуан всегда использовал этот прием, чтобы сдвинуть мое восприятие в область повышенного осознания.

Мы долго сидели молча. Я с нетерпением ждал, когда же дон Хуан наконец заговорит, и все же его первые слова застали меня врасплох.

– За много веков до того, как в Мексику пришли испанцы, – произнес дон Хуан, – здесь жили необыкновенные люди – Толтеки, видящие. Они были способны на невероятные, непостижимые вещи. Эти видящие были последним звеном длинной цепи знания, передававшегося в течение тысячелетий.

– Толтеки были воистину необыкновенными людьми, – продолжал он, – могучими магами, мрачными и скрытными. Им удалось разгадать тайны знания, с помощью которого они преследовали других людей и полностью подчиняли их своей воле. Для этого они фиксировали на чем-нибудь – по своему выбору – осознание своих жертв.

Дон Хуан замолчал и пристально посмотрел на меня. Я чувствовал, что он ждет вопроса, но не знал, о чем спрашивать.

Тогда он продолжил:

– Я должен подчеркнуть важный момент. Эти маги знали, как фиксировать осознание своих жертв. Ты не обратил на это внимания, потому что для тебя мои слова ничего не значили. Это не удивительно, ибо сам факт возможности манипулировать осознанием относится к разряду вещей, которые труднее всего укладываются в сознании.

Я был в замешательстве. Я знал, что он старается к чему-то меня подвести. Появилось неприятное предчувствие – оно уже было мне знакомо, поскольку неизменно возникало вначале каждого нового этапа обучения.

Я сообщил дону Хуану о том, что со мной происходит. Он слегка улыбнулся. Обычно его улыбка излучала радость и веселье, но на этот раз в ней была озабоченность. Какое-то время он, казалось, колебался – продолжать или нет. Он еще раз пристально посмотрел на меня, медленно переводя взгляд вдоль всего моего тела. Затем с явным удовлетворением кивнул и заявил, что я готов к последнему этапу обучения, через который должен пройти каждый из воинов, прежде чем принять решение о своей готовности к самостоятельному пути. Я был заинтригован более, чем когда-либо.

– Ну что ж, поговорим об осознании, – сказал дон Хуан. – Видящие-Толтеки были непревзойденными мастерами искусства осознания. Когда я говорю о том, что они знали, как фиксировать осознание своих жертв, я имею в виду следующее: их секретные знания и практики позволили им проникнуть в тайну осознания как явления и процесса. Значительная часть этих практик сохранилась до сих пор, но, к счастью, в модифицированном виде. Позже я объясню тебе, почему то, что делали древние видящие,