Эстер Хикс - Сара. Книга 2. Бескрылые друзья Соломона

Сет и Сара подпрыгнули от удивления.

— Извините, — сказал Соломон. — Я пробовал новый способ посадки. Нужно будет еще поработать.

Сара не знала, как это понимать. Она никогда раньше не видела, чтобы Соломон делал что-либо подобное.

— Ты хочешь сказать, что тоже до сих пор учишься? — изумленно сказал-Сет.

— Разумеется. Все мы постоянно узнаем асе больше.

— Но мне казалось, что ты все знаешь! — воскликнули Сет и Сара, опять в один голос. Соломон улыбнулся.

— Разве так было бы интересно жить? Нет, это было бы крайне печально — обнаружить, что все, что можно было бы узнать, неожиданно кончилось, до последней мелочи. Уверяю вас, что такого быть не может. Ничего не заканчивается. Есть только вечное, бесконечное, радостное движение вперед.

Соломон уселся на платформу и клювом принялся укладывать перья на место.

— Вот, так намного лучше, — сказал он. — Итак, приступим. С чего мы начнем?

— Ну, — начал Сет, — вчера я все думал и думал о том, что ты сказал, — о том, что я испускаю собственный сигнал. Не знаю, почему, но это все время крутится у меня в голове. Я даже не совсем понимаю, что это значит, но продолжаю об этом думать.

Соломон улыбнулся.

— Я очень доволен, что из всего, о чем мы вчера говорили, именно это больше всего запало тебе в голову, потому что это самое важное, — чему я должен тебя научить.

Сара с интересом наклонилась вперед. Соломон повторял многое из того, что она уже знала, но для Сета он, похоже, использовал другие слова. Она хотела быть уверена, что понимала то, что Соломон называл самым важным.

— Во-первых, тебе нужно понять, каким образом ты испускаешь сигналы. Твой сигнал напрямую связан с тем, что ты воспринимаешь.

— Воспринимаю?

— Да, с тем, на что ты обращаешь внимание, на чем сосредотачиваешься. Например, когда ты что-то вспоминаешь, ты испускаешь свой вибрационный сигнал. Когда ты на что-то смотришь или о чем-то думаешь — ты испускаешь сигнал. Когда ты размышляешь, или учишь, или исследуешь, или воображаешь — ты испускаешь сигнал.

— А когда я о чем-то говорю?

— Особенно тогда, потому что, когда ты о чем-то говоришь, ты обычно сосредотачиваешь на этом все свое внимание.

— Хм, Соломон, похоже, что мы испускаем сигналы всегда, когда что-то делаем.

— Хорошо, Сет. Именно так. А поскольку Вселенная постоянно подбирает твоему сигналу подобные ему вещи, то очень хорошо испускать сигналы намеренно.

— Это логично. Но что происходит, когда я вижу нечто ужасное? Что-то плохое или неправильное? Что тогда происходит с моим сигналом?

— На твой сигнал всегда влияет то, на что ты обращаешь внимание.

Сара смотрела на Сета. Она чувствовала его дискомфорт. Она помнила, как трудно ей самой было поначалу понять это.

— Но, Соломон, — возразил Сет, — как вообще что-то может стать лучше, если я не обращаю внимания на то, что неправильно?

— Разумеется, вполне допустимо обращать на это внимание — сначала. А потом важно то, каким образом ты решаешь, как ты можешь помочь, или что можно улучшить, или чего ты хочешь. Важно решить, и как можно быстрее, что будет лучше или чего ты хочешь, — а затем посвятить все свое внимание этому. Тогда Вселенная сможет заняться подбором подобия принятому решению.

— А, понятно, — неуверенно сказал Сет.

— При некоторой практике ты всегда сможешь определить, какой сигнал у твоих вибраций. Ты научишься понимать, что то, что ты чувствуешь, очень хорошо указывает на твой сигнал: чем лучше ты себя чувствуешь, тем он лучше. Чем хуже ты себя чувствуешь — тем он хуже. Все на самом деле не так сложно.

— Хм-м… — Сет замолчал. Сара не знала, почему он молчит — потому ли, что понял, или потому, что не верит Соломону. Он проявлял больше интереса, когда Соломон говорил о радиосигналах и вибрациях, а когда Соломон заговорил о чувствах и эмоциях, Сет как будто замкнулся.

— Видишь ли, — продолжал Соломон, — большинство человеческих существ имеют дело с вибрациями постоянно; они просто не знают об этом. Все, что относится к твоему физическому миру, основано на вибрациях. Твои глаза видят то, что видят, потому что они различают вибрации. Ты слышишь потому, что твои уши их улавливают. Даже обоняние, вкус и осязание возможны потому, что твое тело улавливает вибрации. Сет просиял.

— Я помню, как одна моя учительница приносила в школу музыкальные вилки. Они все были разного размера. У нее был маленький молоточек, и она била им по вилкам и говорила, что они звучат по-разному, потому что у них разные вибрации.

— Очень хорошо. Точно так же и все во Вселенной испускает разные вибрации — и ты замечаешь их с помощью физических чувств: носом, ушами, глазами, кончиками пальцев, вкусовыми рецепторами на языке. По сути дела, все, что ты воспринимаешь, или видишь, или осознаешь вокруг себя, является твоей интерпретацией вибраций.

Соломон использовал много таких слов, в значении которых Сет, да и Сара тоже, были не уверены. Но чем больше он говорил, тем больше они понимали.

— Ты хочешь сказать, что цветок испускает вибрации, и мой нос воспринимает их, поэтому я могу цветок понюхать?

— Совершенно верно, Сет. Ты обратил внимание, что у разных цветов разные запахи?

— Да. А у некоторых запаха вообще нет.

— А бывало так, что ты чувствовал запах цветка, а кто-то другой — нет?

— Моя мама чувствует запахи цветов, которые для меня не пахнут. Я всегда думал, что она просто притворяется.

Соломон улыбнулся.

— Не все чувствуют одни и те же запахи, так же как не все видят одно и то же. Ты когда-нибудь замечал, что собаки чувствуют запах, который ты не ощущаешь?

— Собаки чувствуют запахи, которые я и не хотел бы чувствовать! — воскликнул со смехом Сет.

Сара тоже засмеялась. Соломон улыбнулся.

— Ты замечал, что собаки слышат то, что тебе не слышно?

— Да, замечал, — сказал Сет.

— Итак, — продолжил Соломон, — не только все вещи испускают разные вибрации — но и при восприятии разные существа воспринимают их по-разному.

Поиграйте с этим несколько дней. Посмотрите, что вы сможете увидеть, что узнаете о вибрациях, а потом мы поговорим снова. Я получил от нашей встречи огромное удовольствие.

И прежде чем Сет и Сара успели возразить, Соломон взлетел и скрылся из виду.

— Он не канителится, когда готов уйти, а? — засмеялся Сет.

— Это точно, — улыбнулась Сара.

— Ладно, Сара. Увидимся завтра после школы. Сравним записи о том, что пронаблюдаем.

— Идет. Пока.

Сара была так довольна, что Сету нравилось все, что он узнавал от Соломона, что она уже почти дошла до дома, прежде чем вспомнила, что они даже не покатались на канате.

— Хм-м.

Войдя на территорию школы, Сара увидела что-то ярко светящееся в одном из окон первого этажа.

— Это что такое? — пробормотала она, рассматривая странный новый свет.

Подойдя ближе, она поняла, что исходит он из класса рисования, где вела уроки мисс Ральф. Он был очень странным. Сначала он казался красным, потом синим, потом зеленым… Сара не могла оторвать от него глаз.

Хотя она и помогала относить учебные пособия в машину, Сара никогда не бывала внутри кабинета мисс Ральф, но сегодня она решила зайти туда. Ей нужно было узнать, откуда брался этот потрясающий свет в окне.

Дверь кабинета была еще закрыта, а когда Сара потянула за ручку, она открылась с громким стуком. Сара и сама не понимала, насколько она возбуждена и как сильно тянет за ручку, пока дверь не стукнула о стену. Хорошенькая учительница отпрыгнула от окна, обернувшись на громкий звук.

— Тебе что-то нужно?

Сара смутилась из-за того, что устроила такой шум.

— Я видела, что в вашем окне что-то светится. Это хорошо видно с парковки. Мне стало интересно, что это?

Мисс Ральф улыбнулась и прикоснулась кончиком пальца к призме, заставив ее вращаться на нитке, так что по стенам кабинета побежали красивые разноцветные пятна.

— Это моя новая призма.

— Приз? — переспросила Сара.

— Приз-ма. Она преломляет свет.

— Преломляет?

— Она вбирает луч света и перенаправляет его. Создает более длинные и более короткие световые волны, так что лучи получаются разного цвета. Я еще не все прочитала о том, что происходит внутри этого замечательного куска стекла, но решила, что он пригодится моим ученикам, чтобы они лучше смогли разобраться в цветах и их естественном смешении.

Сара была в таком восхищении, что готова была выпрыгнуть из собственной кожи.

— Вибрации, — сказала она про себя.

— Да, — сказала учительница, спокойно глядя в горящие интересом глаза своей новой маленькой подружки. — Ты художница?

— Я? Нет, что вы. Рисовать я совсем не умею.

— Ты можешь удивиться, — сказала мисс Ральф. — Я уверена, что ты полна художественных талантов, о которых сама еще не знаешь. Может статься, что скоро я увижу тебя на своих уроках.