Бхагаван Раджниш (Ошо) - Секрет. Беседы о суфизме

Женщина кажется вам красивой. Почему? Почему песня кукушки в манговом лесу кажется вам красивой? Почему? По своей сути это выражение секса, любви.

Но люди, подобные Морарджи Десаи, живут без любви. На самом деле, политик не может позволить себе быть любящим. Он не может жить, не может любить, не может смеяться.

Я слышал о нем одну историю. Не знаю, насколько она соответствует действительности, но это шутка, а в шутках, даже если они не соответствуют действительности, всегда заключена правда!

Морарджи Десаи фотографировался для прессы. Фотографу стоило немалых трудов убедить его принять нужную позу. В конце концов, после долгих споров фотограф приготовился сделать снимок.

«Сделайте приятное выражение лица, – сказал он. – Потом вы сможете снова вернуться к своему обычному выражению».

Он не может смеяться. Смех кажется ему непристойным. Он не может воспринимать жизнь игриво – игривость, несомненно, непристойна.

И этот человек написал повесть о Кришне. Сейчас по ней собираются снять кинофильм. Не потому, что он прекрасный писатель, а просто потому, что он – премьер-министр. Я прихожу в удивление и замешательство, пытаясь представить, что он может думать о Кришне. Вся его жизнь должна казаться ему непристойной, поскольку вся жизнь Кришны – это любовь, игривость, радость, празднование. Что, например, Морарджи Десаи думает об этом случае из жизни Кришны?

Несколько прекрасных женщин купались в реке Ямуна. И это история не из нашего времени. Эта история происходила пять тысяч лет назад, когда Индия была живой, когда она действительно пульсировала жизнью, когда людям хватало смелости любить, смеяться и танцевать, когда люди не были жизнеотрицающими – в те времена жизнь воспринималась как сам Бог, как нечто божественное, и люди не рассуждали о жизни как о чем-то непристойном.

Кришна проходил мимо. Женщины купались в реке Ямуна обнаженными. Сейчас ни одна индийская женщина так не поступит. Те дни были прекрасны, люди были более открытыми. Теперь такое может происходить только в моем ашраме и больше нигде. Здесь у нас Кришна по-прежнему жив.

Кришна увидел этих прекрасных женщин, плавающих, резвящихся в воде и наслаждающихся купанием, а те совершенно не подозревали о присутствии Кришны. Он собрал их одежду, которая лежала на берегу, забрался с нею на дерево и уселся там. Выйдя из воды, женщины посмотрели вокруг: их одежда исчезла. Они стали ее искать и тогда увидели Кришну, сидящего на дереве со всей их одеждой.

Ну, и что думает об этом Морарджи Десаи? «Конечно, я никогда так не поступал!» Поведение Кришны, несомненно, кажется ему очень непристойным.

Но непристойно повел себя не Кришна – это просто сексуальная извращенность Морарджи Десаи.

И он говорит, что находит мою книгу отвратительной. Это тоже очень странно – для человека, который постоянно пьет собственную мочу и до сих пор не нашел ее отвратительной…

И я совершенно уверен, что он не страдает диабетом, а то бы его моча могла быть хоть чуть-чуть сладковатой.

Он находит книгу отвратительной? А что у него со вкусом? О чем он говорит? Каким эстетическим чувством он обладает? Он – самый непоэтичный из людей, живущих в нашей стране.

Я слышал…

Цыган и хиппи поспорили, кто дольше сможет вытерпеть вонь. Они решили по очереди оставаться в одной комнате со скунсом. Сначала в комнату вошел цыган. Через пару минут он, обезумев от запаха, выбежал вон. Настала очередь хиппи.

Через минуту из комнаты быстрее молнии вылетел скунс!

Цыган был озадачен. Он спросил: «Как тебе это удалось?»

Хиппи ответил: «Я последователь Морарджи Десаи. Я питаюсь только чесноком и водой жизни».

«Вода жизни» – это эвфемизм, обозначающий вашу собственную мочу.

Этот человек считает мою книгу отвратительной? Тем самым он говорит кое-что о самом себе, а не о книге. Как вы интерпретируете прочитанное, всегда зависит от вас. Он прочитал мою книгу, но, должно быть, понял ее по-своему, интерпретировал по-своему. Эта его интерпретация непристойна. Он увидел в книге не что иное, как свой собственный ум.

Если уродливый человек смотрится в зеркало, нельзя обвинять зеркало в том, что он уродлив. И называть зеркало уродливым – пустой номер.

Книга «От секса к сверхсознанию», по всей видимости, сработала как зеркало. Должно быть, она его задела, потому что если книга права, то вся его жизнь была глупой и потраченной впустую. Несомненно, он почувствовал сильную враждебность, его эго было задето. Всю свою жизнь он боролся с сексом, сражался с сексом, а теперь в этой книге я заявляю, что без глубокого опыта секса вы никогда не познаете любовь, а без глубокого опыта любви вы никогда не познаете молитву. И в книге я говорю, что секс – это первое переживание Бога. И я говорю, что, не погрузившись в жизнь тотально, вы никогда не познаете ее самую сокровенную суть.

Ничто не должно отвергаться, потому что все отвергнутое рано или поздно возьмет свое. Именно это с ним и происходит. Он злится не на меня, а на зеркало, потому что в зеркале отражается его лицо.

Я слышал, что одна очень богатая, но вместе с тем и очень безобразная женщина попросила знаменитого художника Гойю написать ее портрет. Гойя был в нерешительности, он хотел сказать «нет», но это оказалось трудно. Женщина была готова заплатить любую цену. Гойя запросил фантастическую сумму в надежде, что она откажется, и тогда он избавится от этого заказа, ему не придется рисовать лицо этой женщины, но та сказала: «Хорошо, начинайте работать». И он нарисовал портрет, который представлял собой просто мешанину красок. Когда женщина пришла, она воскликнула: «Что? Вы выполнили свою работу плохо. Разве это мой портрет?» Гойя ответил: «А что я могу поделать, мадам? Я хотел отказаться от заказа. Сама природа выполнила свою работу плохо. Что я могу поделать? Я не могу улучшить работу природы. Я рисую только то, что вижу. Именно поэтому мне очень не хотелось за это браться. Я – всего лишь зеркало».

Мне пришли тысячи писем от самых разных людей, и все они получили огромную пользу от той самой книги, которую Морарджи Десаи называет непристойной. Но у него на уме слишком много секса.

Монах консультируется у психиатра по поводу различных проблем. Психоаналитик говорит ему:

– Лягте на эту кушетку. Расслабьтесь и расскажите мне о своем детстве. Просто все время говорите. Говорите все, что приходит вам на ум.

Монах начинает рассказывать историю своей жизни. Неожиданно психоаналитик достает большой воздушный шарик и, сидя позади пациента, надувает его. Затем он тыкает в него булавкой, и шарик с громким треском лопается. Пациент вздрагивает. Врач резко говорит:

– А теперь быстро скажите мне, о чем вы подумали, когда услышали громкий хлопок?

– Я подумал о сексе.

– О сексе? В такой момент? Вы подумали о сексе?

– А что в этом удивительного? – говорит пациент. – Я всегда о нем думаю.

Монах есть монах – монах всегда думает о сексе. Чем больше он убегает от мира и его реальности, тем все больше и больше о них фантазирует.

Морарджи Десаи остался монахом. Он не познал прелестей и красот жизни и злится на меня, потому что само мое присутствие заставляет его осознавать, что его жизнь была потрачена впустую.

А еще ты говоришь: «Он также протестует против того, что тебя называют Бхагваном».

Я Бхагван, точно так же как и ты. Даже Морарджи Десаи – Бхагван. Бхагван – это не тот, кто сидит высоко на небесах. Бхагван – это просто то, что скрыто в вас, внутри вас, то, чем вы являетесь. Я – Бхагван, потому что я это признаю.

Я не называю себя Бхагваном. Я им являюсь.

Точно так же дело обстоит и с вами, но вы еще не набрались смелости, чтобы признать этот факт. Для того чтобы признать свою реальность, требуется мужество. Чтобы видеть вещи такими, какие они есть, требуется абсолютное смирение. Чтобы называть вещи своими именами, требуется простота сердца.

Морарджи Десаи – тоже Бхагван, так же как и все другие люди, как деревья, скалы, животные. Бог не отделен от Существования и неотделим от него. Существует только Бог. А если существует только Бог, тогда я – Бог, тогда ты – Бог, тогда все в мире божественно. Но Бог может крепко спать. Именно так обстоит дело с Морарджи Десаи: это крепко спящий бог, который храпит и видит во сне, что он стал премьер-министром.

Просыпайтесь.

Но очень трудно проснуться, если вы премьер-министр, потому что тогда вам становится страшно – если вы проснетесь и обнаружите, что это лишь сон… Вы слишком много вложили в этот сон.

– Кейси, этой ночью мне приснился сон, который многому меня научил.

– И чему он тебя научил, Пэт?

– Дело было так. Мне снилось, что я в Риме, и что я попала на аудиенцию к папе римскому – клянусь, он был таким же джентльменом, что и прочие в этом месте. Он спросил, не хочу ли я чего-нибудь выпить. «Спроси еще, не хочет ли утка поплавать», – подумала я и, увидев, что в буфете есть виски, лимоны и сахар, ответила, что была бы не прочь выпить глоточек пунша. «Горячего или холодного?» – спросил его преподобие. «Горячего, ваше святейшество», – сказала я. Ах, это было ошибкой!