Сатсварупа Даса Госвами - Жизнь с совершенным учителем

Все эти разговоры о проповеди очень воодушевляли, но в то же время они усиливали во мне желание проповедовать самому. Я вышел поговорить с Тамалой Кришной в его хижине.

“Я думаю, что я бы тоже не отказался поехать проповедовать в Америку, — сказал я, — Я мог бы снова собрать свою странствующую группу и ездить

из города в город. Что ты думаешь по этому поводу? Иной раз я думаю, что кто-нибудь другой мог бы выполнять те простые обязанности, которые выполняю я.” “Я не знаю, что на это сказал бы Прабхупада,— ответил ои, — Как бы то ни было, главное — это привязанность к духовному учителю. А ее можно развить и будучи слугой или секретарем. Я считаю, что, если ты хоть иногда чувствуешь, что это не самое подходящее для тебя занятие, то ты можешь попросить Прабхупаду отпустить тебя проповедовать. Но до тех пор пока ты чувствуешь себя духовно сильным благодаря тому, что, прислуживаешь ему, печатаешь его письма, пишешь статью для “Бэк ту Годхед”, тогда лучше всего делать то, о чем Прабхупада тебя попросил. Если это даже и не проповедь, то, в любом случае, важное служение.

На некоторое время эти слова отняли у меня желание даже заговаривать со Шрилой Прабхупадой о смене служения.

Через несколько недель пребывания в Бомбее, Шрила Прабхупада получил письмо от Бхагавана даса, его представителя Джи-Би-Си в Южной Европе, приглашавшего его в мае совершить тур по европейским странам. Бхагаван обрисовал в общих чертах возможный маршрут поездки Шрилы Прабхупады: сначала прилететь в Рим, затем в Женеву, Париж, а также Германию. Немедленно по прочтении мною письма Прабхупада дал свое согласие. Я тоже испытывал оживление, но спросил: “А как же быть с вашим пожеланием, Шрила Прабхупада о том, чтобы уехать куда-нибудь, где бы не было посетителей, и вы могли бы просто писать? Эта европейская программа, похоже, готовит вам прямо

противоположное.” Прабхупада рассмеялся: “Этого желания мне в этой жизни не осуществить. Лучше я буду продолжать путешествовать и умру не поле боя. Для воина погибнуть на поле боя — это слава, не так ли?” В течение недели пришли еще приглашения: принять участие в Ратха-ятрах в Австралии и Америке. Прабхупада принял их все, и мы разработали маршрут, в соответствии с которым после двухмесячной остановки в Бомбее мы должны были совершить стремительный тур по Европе, потом отправиться в Мельбурн, затем через Гавайи до самого Чикаго, в Сан-Франциско, Лос-Анджелес и назад в Индию. Прабхупада также сказал, что прежде чем покинуть Индию, он хотел бы посетить Хайдарабад, и он с интересом говорил о поездке из Хайдарабада к знаменитому храму Господа Вишну, Венкатешвары, в южно-индийском городе Трипурари.

Как секретарь я должен был помогать при практическом осуществлении плана нашей поездки. Я сразу же начал писать письма в храмы, которые мы собирались посетить, договариваться с авиакомпаниями о датах прибытия и вылета и обсуждать со Шрилой Прабхупадой, где он предполагал задерживаться и, что он планировал делать в каждом отдельно взятом месте. Целый поток новых дел обрушился на меня, и если я был заинтересован в поездке, то задач, связанных с ее организацией было достаточно, чтобы я не остался скучать.

Тем временем, жизнь со Шрилой Прабхупадой в Бомбее шла своим чередом. Ранними вечерами он стал сидеть на крыше здания. Я был ответственен за то, чтобы приносить его подушку в виде валика и матрасы с тем, чтобы он мог сидеть н беседовать с избранными гостями в комфортной обстановке. Иногда никто не приходил, и тогда он просто сидел и повторял джапу, в то время как вокруг потихоньку темнело. Пока Прабхупада был на крыше, я готовил его постель с противомоскитной сеткой, привязывая шнуры к различным крепежам в четырех углах комнаты и крепко затыкая сетку под матрас. Я также растягивал мою собственную сетку на веранде, подготавливал письменный столик Прабхупады, снабжая его палаткообразной сеткой, под которой он мог по утрам диктовать свои переводы, когда просыпался, и затем приходил к Прабхупаде на крышу. Этими ранними вечерами ему нравилось слушать новости о нашей предстоящей поездке, и я иногда приберегал их, а также вопросы преданных, к этому моменту.

Гирираджа и другие столпы бомбейского проекта тоже иногда собирались или, по крайней мере, останавливались на короткое время, чтобы лицезреть Прабхупаду сидящим на крыше. Прабхупада был всегда готов слушать о последних интригах, связанных с попытками выжить нас отсюда, и о борьбе за официальное разрешение от городских властей и полиции на строительство в Харе Кришна Ленд. Резиденция Прабхупады находилась посреди зданий, сдаваемых внаем, поэтому мы слышали, как внизу играют дети, и Прабхупада говорил иногда, что хотел бы, чтобы они все смогли стать преданными. Он говорил, что хотел бы предложить жильцам близлежащих домов жить на нашей земле бесплатно, лишь бы только они стали преданными, стали посещать программы, воспевать Харе Кришна и следовать регулирующим принципам.

“Но они не пойдут на это, я знаю, — сказал он, — Они предпочтут два часа добираться до центра Бомбея, ради того, чтобы за несколько рупий работать там целый день, и затем, застревая в пробках, два часа тратить па то, чтобы вернуться домой, и все это, преследуя одну лишь цель — иметь возможность курить без помех, съедать маленький кусочек мяса или рыбы, и ходить в кино. Они скорее станут пахать, как ослы, чем станут преданными и вернутся к Богу.” Как-то раз началась забастовка водителей автобусов и грузового транспорта, что повлекло за собой остановку снабжения Бомбея продуктами питания. Через неделю многие жители города уже с трудом добывали какую-либо пишу, однако преданным каким-то образом удавалось доставать все необходимое как для Божеств, Радха-Расавихари, так и для себя самих. Прабхупада отметил, что это была милость Кришны.

“Но если бы мы даже не смогли достать никакой пищи, — сказал он, — мы воспользовались бы этим как возможностью просто сесть и повторять Харе Кришна, вот и все.” Всем казалось, что я имею подходящее дело и доволен тем, что являюсь слугой-секретарем Прабхупады. Но все же пламя моей беспокойной медитации на возможность поехать куда-нибудь проповедовать вместо того, чтобы, будучи слугой, оставаться в тени, продолжало полыхать в моей голове. Через переписку, в своих лекциях, во время даршаноб у себя в комнате или на крыше Прабхупада продолжал вдохновлять своих учеников и всех слушателей развивать в себе проповеднический дух. Печатая его письма, я постоянно находил в них подтверждения этому настроению Прабхупады.

Дайананде в Даллас ом писал: “Особенно приятно слышать, что мальчики становятся первоклассными проповедниками. Это необходимо. Без проповеди наша организация полностью утратит всякий смысл.” Преданным в Англии он написал: “Продолжайте печатать и распространять как можно больше книг, в этом ваша настоящая работа и личный успех. Я прилагаю список имен тринадцати новых учеников, которые были рекомендованы. Это результат нашей проповеднической пропаганды, наша семья растет.” Панчаратпе в Ныо-Йорк он написал: “Твой список успехов, достигнутых в ходе колледжского курса, на занятиях Клуба Йоги и на программах вообще, впечатляет, и в особенности то, что ты организовал полный колледжский курс в фордхэмском университете, который предполагает, что студенты должны читать некоторые из моих книг.” Харибасари в Вашингтон он писал: “Я в большом долгу перед вами всеми за ваши неустанные попытки обеспечить каждого мужчину и женщину в Америке моими книгами.” Балаванте в Атланту он написал: “Если где-нибудь воспримут всерьез принципы Бхагавад-гиты, так это в Америке.” А Шри Говинде дасу в Чикаго он паписал следующее: “Когда я только приехал в Америку, я начал распространять это движение. Сейчас этот процесс продолжается, и пока мы искренни, об остановке не может быть и речи. Так что продолжай строить планы распространения книг на всю жизнь. Не будет никакой остановки. Это движение вечно.” Мне хотелось поехать проповедовать. Я просто не мог не думать об этом и желать этого. Иногда я думал: “Я уверен, что, если бы мне удалось паптп подходящую замену, Шрила Прабхупада не стал бы

сожалеть, если бы я отправился проповедовать.” Но потом другие мысли приходили ко мне на ум: “Почему я не рад возможности оставаться с чистым преданным Кришны? Это же оскорбительно!” Я вспомнил слова Нанда-кумары о том, чтобы оставаться слугой Прабхупады в течение десяти лет, а уж потом ехать проповедовать. Мое’положение было таково, что в любой момент я мог оправдать свое желание отправиться проповедовать и в то же самое время тут же найти причину или пример, говорящий за то, что мне не следует уезжать. Я помнил, как Прабхупада усмехнулся, когда Гуру даса, президент храма во Вриндаване, массажируя его однажды, выразил свое горячее желание стать его слугой. “Это размазывание масла несущественно, — сказал тогда Прабхупада, — Любой может это делать. У тебя есть работа поважнее.” Но позднее, читая Чашштъя-чаритстриту, я нашел рассказ о том, как Сварупа Дамодара и Рагхунатха Госвами занимались служением Господу Чайтанье: “Это интимное служение было персональной заботой о Господе. Сварупа Дамодара, выступая в роли секретаря, сопровождал Господа, когда Тот принимал омовение, кушал, отдыхал, и он также делал ему массаж. А Рагхунатха даса Госвами помогал ему при этом.” С одной стороны, письма и беседы Прабхупады были полны призывов к активной проповеди, и все же, читая его книги, я постоянно находил места, которые подкрепляли точку зрения о том, что лучше всего просто выполнять служение, не прося пи о чем.