Артемий Балакирев - Грааль как символ и надежда

Именно «Парсифалю» Вольфрама фон Эшенбаха, который лег в основу столь любимой Адольфом Гитлером оперы «Парсифаль», можно бросить еще один упрек: он породил так называемое сознание элиты. Ведь орден Грааля состоял исключительно из «избранных», чьи имена появились на камне. Вроде бы все ясно.

Вот только с самим Эшенбахом не все так понятно. Ну неясно, насколько у него избран сам Парсифаль. Ведь герой не обращает никакого внимания на «приговоры» Кундри. Именно она говорит герою о том, что он проклят, потому что во время своего первого визита в крепость Грааля не задал ожидаемых вопросов. Против такого-то приговора и восстает Парсифаль. Мятеж, который Треврицент сравнивает с мятежом самого Люцифера. Надпись на Граале, сообщающая об избрании Парсифаля королем Грааля, в принципе, только запоздалое подтверждение его легитимности, его status quo.

Но даже если Вольфрам фон Эшенбах и посеял в сознании людей семена избранности отдельных личностей, они все равно не имеют ничего общего с кровью и расовой чистотой.

Все это было понятно Отто Рану. Мне кажется, что противоречия, встречающиеся в его второй книге «При дворе Люцифера», объясняются тем, что, к сожалению, «так было нужно».

Вот, например, Ран заявляет: следует надеяться на то, что очень скоро Европа освободится от остатков иудейской мифологии. В таком случае название его книги — сплошной абсурд. Ведь Люцифер как раз и есть персонаж иудейской мифологии — в Ветхом Завете его искать бесполезно. В качестве «доказательства» ничтожности иудейского учения Ран приводит факт женитьбы Моисея на черной женщине. Знатоки «Парсифаля» Вольфрама фон Эшенбаха в данном случае с полным правом могут только у виска пальцем покрутить: в конце концов, отец Парсифаля Гамурет тоже взял в жены чернокожую женщину, мать сводного брата главного героя.

Ран вроде бы утверждает, что Файрефиц, сводный брат Парсифаля и сын чернокожей красавицы, не смог увидеть Грааль, потому что был полукровкой. Каждый, кто хоть немного читал «Парсифаля» Эшенбаха, скажет, что это чуточку неправда. Если в первый раз Грааль и остался незрим для Файрефица, то только потому, что Файрефиц был в тот момент язычником. После его крещения не меняется ни цвет его кожи, ни «смешанная» кровь. Но Грааль-то он видит!

Ран назубок знал текст «Парсифаля», был просто одержим этим текстом. А подобные пассажи свидетельствуют лишь о том, что не все встречающееся на страницах книги «При дворе Люцифера» соответствовало истинным убеждениям Отто Рана.

Он не мог уже изъясняться столь свободно, как это было в эпоху создания «Крестового похода против Грааля». Там-то он неоднократно восхвалял свободу духа и религиозную толерантность Аквитании. Аквитания была единственной страной, где иудеи могли не только жить и работать, не опасаясь оскорблений, но и имели равные права с коренным населением юга Франции. Католики, катары и евреи мирно сосуществовали под защитой графов Тренкавелей. У самого графа Тренкавеля были иудейские советники — сегодня бы их назвали министрами.

Интересно, что в «Крестовом походе против Грааля» Ран описывает некий метод «эндура»: признаваемую катарами возможность пассивного самоубийства. Например, отказ от пищи. Или же смерть-обморожение.

Место, где нашли тело погибшего Отто Рана, напоминают окрестности Сабарты. Когда именно он умер — неизвестно, скорее всего, в ночь с 13 на 14 марта. А 16 марта был днем сожжения двухсот катаров в Монсегюре.

Очевидцы говорят, что одно время Отто Ран видел в СС подобие ордена тамплиеров. Собственно говоря, и свое членство в СС он действительно рассматривал как возможность сделаться «хранителем Грааля». Тем сильнее он был разочарован, когда увидел, что сотворил национал-социализм из его идеалов Грааля.

В «Крестовом походе против Грааля» Отто Ран еще писал о том, что Церковь вынуждала средневековых еретиков носить на плече и груди желтый крест. Как же это напоминало ему желтую звезду евреев в гетто!

Я не хотел бы ставить окончательный вердикт в вопросе, как именно погиб Отто Ран. Но вполне могу себе представить, что в его ситуации он не видел никакого другого выхода, кроме добровольного ухода из жизни. Вот и выбрал метод, напомнивший ему о традициях катаров, — так он навеки связывал себя с ними и с Граалем…

ProstoTac

Одной из моих самых любимых книг в детстве был «Остров сокровищ» Роберта Стивенсона, часто экранизируемый и до сего дня держащий в напряжении всех детей в возрасте от десяти и до девяноста лет. В этом романе есть все, что должно быть в настоящей книге приключений, — премрачные негодяи и порядочные люди, хотя и не всегда сразу разгадаешь, кто из них кто.

А еще в «Острове сокровищ» есть таинственная карта, указывающая на точное место, где спрятаны несметные сокровища.

Есть своя «карта сокровищ» и у Грааля. Например, знаменитое граффити тамплиеров в Шиноне.

Может, и в самом деле монахи в белых плащах оставили потомкам «карту Грааля»?

Вы только представьте ситуацию в период с 1307 по 1314 год. Большая часть тамплиеров во Франции арестована, в том числе и верхушка Ордена во главе с великим магистром Жаком де Моле. Он ждет суда, который однозначно завершится для него смертным приговором.

Время славы Ордена миновало. А следовательно, ушла и эпоха веры в святой Грааль. Вывод ясен: главное сокровище всех верящих в Чудо следует надежно спрятать. В очередной раз.

Таинственные настенные надписи в башне Кудрэ в Шиноне, конечно же, представляют собой нечто особенное. В течение долгих месяцев двести пятьдесят тамплиеров были заключены под стражу в невыносимо тесном узилище, и среди них целый год в камере Шинона провел Жак де Моле. В башне Кудрэ он оставил свое духовное завещание потомкам в виде загадочной настенной надписи-рисунка. Тот, кто внимательно вглядывался в это граффити, мог даже различить подпись Моле, над которой в желтоватой стене выцарапан преследуемый собакой олень. Моле и есть этот гонимый охотниками олень, ну а король Франции, Филипп Красивый, — пес, жадно клацающий зубами. Что ж, вполне логичное предположение. Но… Может, стоит заглянуть в глубинное измерение мира символов?

Волшебника и чародея Мерлина тоже изображали в виде белого оленя. По крайней мере, именно такой витраж я лично видел в одной из церквей Бретани. Но белый олень — это еще и символ воскрешения. А следовательно, Жак де Моле вовсе не считал себя слабой жертвой. Да, на меня охотятся и, возможно, даже загонят, но я все равно бессмертен, потому что вернусь вновь, гласит граффити великого магистра ордена тамплиеров.

Кроме того, на граффити можно разглядеть очертания церкви, а еще — сияющее сердце, фигуру монаха, профиль Мадонны, крест, святое копье Лонгина (как указание на легенду о Граале?) и потрясающую надпись: Je requier a Dieu pdon — «Молю Господа о прощении».

А за что, собственно говоря? Что такого сделал этот тамплиер, что теперь вынужден молить Бога о прощении? Сарказм?

Здесь также изображены знаки и символы с однозначным характером инициации/ посвящения: пояс, прямоугольник, печать Соломона, спиралевидная S из Sol invictus — могущественного бога из культа Митры, — звезда с восьмью лучами в квадрате и так называемое «сияющее сердце», вернее, своего рода «космические часы».

Очень уважаемый во Франции исследователь истории тамплиеров Ивон Рой довольно долго занимался именно этим рисунком. По его мнению, при помощи этого загадочного символа тамплиеры хотели рассказать, что произошло с орденом и что еще случится. Это своего рода мировые часы тамплиеров. Первые десять лучей символизируют начало истории рыцарей-монахов. Одиннадцатый и двенадцатый лучи — историю развития ордена, с тринадцатого по семнадцатый — исчезновение ордена, восемнадцатый — грядущую Французскую революцию, благословившую казнь короля. Девятнадцатый и двадцатый лучи, по мнению Ивона Роя, могут означать воскрешение ордена в конце XX столетия и т. д. Недурная интерпретация, и мне она поначалу в высшей степени понравилась. Вот только потом мнение мое переменилось.

Рядом с «сияющим сердцем» нарисован профиль человека без губ и носа. Все интерпретаторы граффити Шинона считают его портретом Бернара Клервосского, написавшего устав ордена в 1127 году и вообще всячески хлопотавшего за монашествующих рыцарей перед папой римским.

Его голова словно окружена ореолом. Вопрос только в том, на самом ли деле это святой Бернар или кто-то совсем другой. Что-то подсказывает мне, что не все так просто. Скорее всего, у настенного рисунка есть другой, потаенный смысл. Точно так же, как у печати Альфонса Португальского на дарственной для тамплиеров: кто прочтет Por ton Gral «Для твоего Грааля», а кто-то — «Португалия».