Илья Чёрт - Проводник

— Ага, старый друг пожаловал, — Угава первый меня заметил, пока я осваивался с переменой освещения.

Я покосился на темную вертикальную трубку, шарящую по столам.

— Не обращай внимания, — добродушно заметил Угава, — этот, бывает, заходит к нам. Что-то исследует. Издалека, видать, каждый раз является. Надолго исчезает, да и нет у нас таких среди местных.

— Вот и я смотрю — что-то новенькое, — успокоился я.

— Он абсолютно мирный, — Угава жестом пригласил за столик, и сделал жест по направлению к официанту, — к тому же, помогает мне и ребятам.

— ???

— Будешь смеяться… Он до жути любит мыть посуду!

Я еле сдержался, чтоб не захохотать. Атмосфера сразу «потеплела».

— Ну… разные бывают желания и предпочтения… — усмехнулся я.

— Вот и я о том же, — Угава сел, развалившись, и расстегнул на шее потную засаленную рубашку. Ты ж знаешь, у нас принято уважать чужие привычки и предпочтения. Такие места, такие нравы…

— И это очень хорошо, Угава.

— Я так и знал, что ты все понимаешь. Ты — хороший человек.

— Слушай, Угава, я к тебе по делу одному.

— Ну? — Тот удивленно поднял брови.

Подошел официант и поставил на стол горячую дымящуюся тарелку передо мной. Угава, наклонив голову, хитро поглядел на меня.

— Как всегда, Локи.

— Помнишь… — я улыбнулся и покачал головой, — эх, хорошо здесь у тебя! — Я снял очки и положил их на стол.

Угава поморщился.

— Ты очки все ж надень. Я из понятливых, но все ж вид у тебя жуткий без глаз. А у нас тут всякие заходят, ты ж знаешь…

Я одел их обратно.

— У меня ведь глаза другие, Угава, по-настоящему то.

— Дык хе… Угава не дурак. Все понимаем… Дык тока зачем спрашивать лишнее?

Я подождал, пока официант отойдет, и наклонился к пропахшему специями и потом хозяину бара.

— Ищем мы тут одного. Коли появился бы у вас, ты б наверняка знал. Он без скандалов не может, да силушкой своей все не к месту меряется постоянно.

— У нас много странных колдунцов здесь обитает…

— Понимаю… Но этот из Высших. Корона у него.

— Король, что ли, какой? Это как же? В мантии и со скипетром? — Угава расхохотался.

— Ну, ты нимб видел когда-нибудь у людей? — я тоже улыбнулся, — Свечение вокруг головы?

— Только на картинках, да и то, когда твердым жил, еще до этого… ну этого… до того, как сюда попал. Святые там… Все дела… Я помню… Вот у них над головой нимбы были.

— Вот это и есть корона. Обычный человек ее как нимб видит, а на деле обруч то вкруг головы лежит.

— Дядьку с нимбом не видал, — удивленно покачал бородой Угава, и почему-то погрустнел сразу и насупился, — а вот девицу с чем-то похожим тут на днях видел.

— Ну? — настала пора мне удивляться.

— Да с три оборота назад дело было… Сначала гномы вошли. Ну, обычные гномы, ты знаешь, их тут много по окрестностям живет. Да вот только в город они не часто нос суют, ксявки, ты ж знаешь… А тут с топорами боевыми трое. Вошли, обошли оба зала… Я на них эдак с усмешкой гляжу, дай, думаю, походят… Мне-то чего? А они все оглядели, да на улицу одного послали. Тот девку-то и привел за собой. А у девки той, как ты говорил, обруч вкруг головы, да не простой. Светится, да не изнутри, а сам по себе. И мутно так светится, нездорово… не по себе как-то от него делается…

— И чего дальше?

— Дык вот тут-то все и началось! Посидела она (гномы вокруг стола стояли), да пришел к ней какой-то тип. Весь в фиолетовом. Плащ, шпоры на ногах, да не простые, а странные… (Для драконов наверняка, — отметил я про себя). Нос большой, да глаза тоже сиреневые какие-то… Вот он с ней что-то обсуждал сидел, а потом она вспылила. Давай кричать на него. Тот побледнел, но сидеть остался. А девка разошлась, вскочила, глаза сверкают, да как шваркнет об пол кружку-то! Вдребезги, иб ту ю меме! Ну я и подошел…

— И что?

— А что что… — насупился Угава, — с роду такой девки не видел, чтоб кулак мой выдержала.

— Не понял…

— Дык я ей по-хорошему, типа, дамочка, триетидреный хряп твою, типа, нехорошо. Шо ж вы посуду-то? А она на меня какой-то тарабарщиной…

— Такой? — Я произнес пару выражений на языке Тари.

— Шаман ты, аднака, — коверкая слова, нахмурился Угава, — откель знаешь-то?

— Учился…

— Ну разве что… — неуверенно покосился бородач, — дык я не привык, шоб на меня бабы-то орали… Ну я ее за шкирку и на улицу, иб ту ю. А она, тля…

— Что она?

— Ну, перемахнулись мы чутка…

— Как? С бабой подрались?

— Дык хе… баба… Кабы другой на моем месте был — точно к праотцам бы отправился. Она ж тут ногами, что веер твой, махала. А каждый удар — что я, триетедрить, с дури злой кулаком вмажу. В общем, недолго я простоял, — Угава заметно был огорчен, — всего раз по ней и попал. Аккурат под глаз ей засветил под левый, — тут он довольно приосанился, — синяком не отделается… Только опосля этого ничего не помню.

— ???

— Да вырубила она меня. Я дык даже думаю, что не со зла она дралась, а так… поддавалась. А тут всерьез я ее пронял, — Угава откинулся на стуле, — да ладно, блин косой, ее. Давай по кружечке вмажем, а? По масенькой, понимаю, все мы при делах…

— А баба-то как выглядела?

— Дык я и говорю — обруч на ейной башке, кожей вся серебристая, что рыба твоя… Да глаза как елки в лесу… Косоглазая слегка…

Тут меня что-то кольнуло в груди, но я так и не понял, что. Что-то знакомое было в этом описании, но я как ни напрягался, вспомнить не мог. А может память об этом хранилась в других Слоях.

— Мда… Странные дела… — я тоже откинулся в знак окончания деловой части разговора, и отметил у себя внутри неприятный осадок от него, — ну да ладно, давай твоего элю махнем, да расскажешь, как сам тут…

— Вот это дело! — Угава сразу повеселел и щелкнул пальцами официанту, — Эй, родня плюгавая, иб ту ю меме, принеси-ка молодцам, аккурат нам, по кружечке для веселию.

Я заказал закуску — нарезанный полосами пряный сыр, который здесь делали из чего-то наподобие торфа — и отхлебнул из принесенной официантом кружки. Напиток был хорош.

Немного терпкий, чуть горький, но в то же время сладкий.

— Иех! — крякнул Угава, оттирая усы. — Вот теперь можно жить! А я тут давеча тер с одним калачом тему приглядную…

Он начал длинный монолог обо всех последних событиях, происшедших в городе, а я, блаженно щурясь на тусклый свет настольных ламп, стал размышлять над услышанным. Тип со шпорами явно был Лордом. Наверняка, при Дворе. А дамочка с обручем тянула на Высший Эшелон. Мда… Здесь пахло политикой. Ввязываться в подобные дела мне совсем не улыбалось. Нужно было перебраться в Замок и доложить. Такие особы просто так по Слоям не шатаются, тем более так далеко от своих Пределов. Что-то им было здесь нужно…

И в который раз я осознал в себе щекочущее чувство узнавания чего-то…

— Слушай, а шрама над бровью у нее не было? — перебил я на полуслове Угаву.

— Дык не упомню я… Да сдалась тебе эта баба… Ну вот я и говорю дале, дык ты шо, паскуда… — и он повел свой рассказ дальше.

Что— то неуловимое и ускользающее от меня было в его описании этой дамочки, но что -я не мог вынуть из своей памяти никак. Вот если б кто придумал, как сохранять дальнюю память при переходах по Слоям — эх, сколько бы всего открылось… Что ж, будем считать, что здесь наш план провалился. Особа была явно не тем, кого мы искали. Информация, перенесенная при Прыжке сюда, и заложенная особым способом в моем уме, явила себя в наилучшем виде. Его Высочество Геен, неукротимый бунтарь и борец за свободу и равенство среди Нижних Пределов, все еще шастал где то здесь, надеясь переправить в руки невежд чертежи виман. Представить орду невежественных дикарей, оседлавших виману, было сложно. Что эти неандертальцы будут делать с межпланетным кораблем? Хм… Я не представлял. Но Геена по любому нужно было остановить. Чертежи могли попасть к кому угодно и нарушить естественный баланс Сил в Системе. Я подождал, пока Угава начнет притормаживать свою речь, а затем, ловко выудив паузу между его повествованиями, вставил свои извинения и просьбу покинуть его на этой чрезвычайно интересной ноте.

— Ладно, ты хоть заходи почаще, — Угава поднялся из за стола, профессионально поглядывая на вошедших посетителей, — а то сброду здесь шатается много всякого, а поговорить по душам — редко кого встретишь.

— Не грусти, я буду захаживать, — я улыбнулся ему, — гостинца тебе привезу из стран заморских…

— Ну дык и хорошо, — Бородач погладил себя по животу и крикнул парню в фартуке, — Эй, триедреный хряп, убери тут чистенько усе, сэр уже оставляет нас.

— А это тебе! — я протянул Угаве замшевый коричневый шарик.

— И что енто дык такое?

— Это в рыбе одной редкой произрастает внутри.

— В кишках, что ли?

— Ну, что-то типа… Кишок у нее нет вовсе. А вот шарики эти пищу ее перерабатывают и живут в ней, пока та жива.