Йог Рамачарака - Мистическое христианство

И дальше (Марк 4:33-34): «И таковыми многими притчами проповедовал им слово, сколько они могли слышать. Без притчи же не говорил им; а ученикам наедине изъяснял все». Иисус сказал Своим ученикам (Иоанн 16:12): «Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить». Оккультное учение передает, что по Своем возвращении в астральной форме после Распятия Иисус поведал ученикам много важных, выдающихся мистических истин, «говоря о царствии Божием» (Деяния 1:3).

Как хорошо известно изучавшим историю церкви, первые отцы христианства открыто говорили и писали о христианских тайнах.

Поликарп, Смирнский епископ, пишет некоторым другим, надеясь что «они сведущи по части святых Евангелий, и ничто от них не скрыто. Я еще не удостоился этой привилегии» (Послание Поликарпа, гл. VII).

Епископ Антиохийский Игнатий, говорит, что он еще не совершенен в Иисусе Христе. «Потому что я теперь становлюсь учеником и обращаюсь к вам, как к своему товарищу-ученику». Он тоже обращается к ним, как «к посвященным в Тайны Евангелий, вместе со св. Павлом, святым мучеником». Еще: «Смею ли я писать вам о тайнах? Я боюсь это делать, чтобы не нанести вреда вам, еще младенцам. Простите меня, в случае вы не выдержите их веское значение и будете подавлены ими. Даже я, хотя я способен постичь Небесное, ангельские приказания, различные роды ангелов, разницу между силой и властью и различие между престолами и начальством, могущество эонов, превосходство херувимов и серафимов, величественность Духа, царство Господне и возвышающееся на всем несравненное величие Всесильного Бога, – хотя я знаком со всем этим, я все же еще далек от совершенства, и я не такой ученик, как Павел и Петр».

Игнатий говорит тоже о первосвященнике или иерофанте и уверяет что он тот, «которому было вверено святое святых, и поручены тайны Божьи» (Послания Игнатия).

Св. Климент Александрийский считался мистиком высокого разряда во внутреннем церковном кружке. В своих писаниях он постоянно намекает на христианские тайны. Он, между прочим, высказывает, что записи его составляют «смесь гностических заметок в соответствии с философией века»; учение это он воспринял от Понтаемуса, который был его преподавателем и духовным учителем. Он говорит про это учение: «Господь разрешил нам распространять эти святые тайны и этот святой луч среди тех, кто способен воспринять их. Он не раскрыл толпе то, что не принадлежит толпе, но лишь некоторым, про которых Он знал, что ОНИ способны воспринять и соответственно преобразоваться. Но тайное можно передать словами, а не письменно, и так сделал Господь. И если говорят, что писано: «Нет ничего тайного, что не будет раскрыто, нет ничего скрытого, что не обнаружится», то мы говорим, что тому, кто слышит тайну, даже самое тайное проявится. Это то, что было предсказано прорицанием. И тому, кто способен тайно соблюдать все поведанное ему, скрытое проявится истиной, то, что скрыто от большинства, проявится некоторым. Тайны передаются таинственно; высказываемое находится в устах говорящего, не столько в его голосе, как в его разумении. Я сознаю, что эти мои записки неудовлетворительны в сравнении с тем благодатным духом, которого я удостоился услышать. Но это все же может послужить образцом тому, кто был ударен Тирзусом». (Мы должны объяснить здесь, что Тирзус – это мистический жезл, который носили посвященные мистических братств; сначала посвящаемый получал удар им, и потом иерофант передавал ему жезл.) Климент продолжает: «Мы не объясняем тайны полностью – отнюдь нет, – мы лишь напоминаем о них, если они забыты, или чтобы их не забыли. Я сознаю, что с течением времени многое из того, что не было записано, утерялось. Некоторое забыто нами. Некоторое, оставшееся долго не записанным, теперь пропало для нас; многое забыто, так как труд этот нелегок для малоопытных; я стараюсь восстановить это в моих записках. Некоторых я умышленно упускаю, делая строгий выбор, из боязни писать то, что я опасался высказывать. Делаю это не злостно, а из опасения, что мои читатели могут ложно понять смысл. Как говорится в пословице: «Не следует давать меч ребенку».

Невозможно, чтобы то, что написано, ускользнуло, даже если я это издал. Но постоянно размышляя, прибегая лишь к письменному изложению, исследователи того, что за пределами написано, не получают ответа. Им требуется помощь тех, кто ходил по этому пути. В моих записях я на кое-что намекаю, на кое-чем остановлюсь, кое-что лишь упомяну. Я стараюсь говорить незаметно, проявлять тайно и доказать молча» («Строматы» Св. Климента).

В том же труде у Св. Климента одна глава названа «Тайны веры, не предназначенные для всеобщего провозглашения». Здесь он излагает, что ввиду того, что его записки могут быть прочтены всякими людьми, мудрыми и немудрыми, «следует покрыть тайной мудрость, обучающую о Сыне Господа». И он прибавляет: «Потому что трудно предъявлять истинные, чистые и прозрачные слова свинским и невежественным слушателям. Потому что все в них покажется смешным толпе: с другой стороны, нет ничего прекраснее и возвышеннее их для благородных людей. Но мудрые не высказывают устами то, что обсуждают в совете. «То, что услышите, сказал Господь, распространяйте по домам», приказывая им принять тайные предания истинного познания и излагать им возвышенно и ясно тем, кто в них нуждается, но не заставляя нас сообщать всем без различия то, что скрыто в притчах. Следует сеять зерна истины редко, чтобы их не заметили люди, клюющие зерна подобно галкам, но если найдется хороший землепашец, то зерно взойдет и превратится в хлеб.

«Те, которые еще слепы и немы, не обладая разумением или же ослепительным, проницательным взором созерцающей души, должны оставаться вне божественного хора. Потому, согласно методу скрывания, истинно святое слово, исто божественное и для нас необходимое, хранимое в алтаре истины, обозначалось египтянами словом «адити», а иудеями «покрывало». К ним допускались лишь посвященные. Платон тоже считал незаконным, «чтобы порочные прикасались к непорочным».

Потому предсказания и прорицания выражены загадочно и относятся к необразованному и невежественному народу. Нежелательно, чтобы все без разбора предъявлялось всем и каждому, чтобы блага мудрости распространялись на тех, которые и не думают об очищении души своей, потому что непозволительно передавать каждому случайному встречному то, что было достигнуто такими усилиями.

Тайны слова не должны быть обнаружены профаном. Тайна была установлена, так как считалась выгоднее соблюдать святое созерцание действительности. Так что с одной стороны тайны, скрытые в Ветхом Завете и обнаруженные святым, скрытые до времени Апостолов, которые сообщали их дальше в том виде, как они им были переданы Господом. С другой стороны богатства и слава тайн благородных, состоящих в вере и надежде во Христа, Обучение, обнаруживающее то, что скрыто, называется озарением, так как лишь учитель приподнимает крышку кивота» («Строматы» Св. Климента).

Св. Климент одобрительно отзывается о словах Платона что «следует выражаться загадками»; в случае если записи нечаянно затеряются, тот, кто прочтет их, останется в неведении. Касаясь некоторых гностических записей, он говорит: «Пусть образец удовлетворит тех, которые имеют уши. Не требуется обнажать тайну, а лишь указать стремящимся к познанию на то, что требуется, чтобы помнить о ней».

Мы повторно ссылались на Св. Климента, чтобы показать, что он, занимавший очень высокое положение при первоначальной христианской церкви, сознавал и проповедовал сокровенное учение или тайный догмат мистического христианства, что первоначальная христианская церковь была организацией, имевшей мистический центр для немногих и обычный внешний центр для большинства. Разве можно сомневаться в этом по прочтении того, что он писал?

Но не только Св. Климент так писал и учил; многие другие выдающиеся члены первоначальной христианской церкви знали и одобряли Сокровенное учение. Например, ученик Св. Климента, Ориген, влияние которого было очень распространено в ранние дни существования церкви. Ориген защищал христианство от нападок Цельса, который обвинял церковь в том, что она является тайной организацией, сообщающей Истину лишь немногим, и полуистину всем. Ориген возражал, что хотя церковь, правда, скрывала от большинства Тайные Познания, она в этом отношении лишь следовала примеру всех учителей Истины, которые всегда сохраняли тайную часть познаний для тех, которые были способны воспринять их, а внешнее учение преподавали большинству последователей. Он пишет: «Непонятая Тайна о Воскресении осмеивается в среде неверующих. При таких обстоятельствах прямо нелепо говорить о христианском догмате, как о тайной системе. Не только в христианстве определенные догматы скрываются от большинства и преподаются лишь после восприятия явного учения; и в философии есть тайные и явные истины. Некоторые слушатели Пифагора удовлетворялись его «и так есть», а другие тайно обучались догматам, которые не считалось нужным сообщать профанам и людям неподготовленным. К тому же, все тайные обряды, соблюдаемые по всей Греции и в языческих странах и держащиеся в строгой тайне, ни кем не поносятся и потому напрасно стараются очернить тайные догматы христианства, не понимая их точный смысл.