Алекс Гонсалес - Веселое искусство смерти. Живой Мультиверсум

В общем, пересказывать весь сюжет не буду — рекомендую вам самим почитать эту книгу. А вспомнил я о ней как раз по поводу феномена времени. Конечно, время — полностью субъективно. И сколько бы его ни было — его всегда мало, если вам хорошо, и всегда много, если вам плохо... Но настоящий духовный практик, подобно герою романа Д. Лондона, способен обрести власть даже над временем!

Люди недалекие стремятся к долгой и счастливой жизни. Дураки мечтают о физическом бессмертии. На что оно им?.. В их распоряжении вечность, заключенная в каждом мгновении! А они не умеют ею распорядиться... Бесконечность в каждой точке пространства! Вечная молодость? Кто был когда-то молод — молод всегда, когда он того пожелает.

Дружище Джон Данн знал — время подобно пространству. А если в пространстве вы не захотите идти куда-то, то просто не идете и все! Это «тайное знание» известно и доступно испокон веков.

Почему Ахилл никогда не догонит черепаху, а стрела не достигнет цели, зависнув в воздухе? Мудрец Зенон из Элеи, живший две с половиной тысячи лет назад, глубоко понял законы пространства, времени и разума. В любом конечном объекте присутствует внутренняя бесконечность, раскрывающаяся на Мир в целом. Не буду сейчас пересказывать апории Зенона — их вы тоже можете потом найти и прочесть самостоятельно. Только читать их надо как зашифрованное духовное руководство, медитативно читать — тогда будет толк.

Пока я не забыл, еще один вполне конкретный вопрос. По поводу любви ко всем живым существам. Как выяснилось, нет полной ясности, кто такие эти самые живые существа. Может быть, правильнее было бы сказать обо всех самоосознающих, чувствующих существах? Хотя и здесь не все очевидно. Для кого-то и дерево, и даже камень — живы. А кто-то и своих соседей с трудом согласится считать таковыми... Поэтому на вопрос я отвечу просто: больше — не меньше. Если вы охватите своей любовью даже то, что, на ваш взгляд, и существами-то назвать нельзя — это не беда. Просто возлюбите всё — элементарные частицы, атомы, планеты, звезды, людей, животных, насекомых, микробов, растения, духов, богов, дьяволов, эгрегоры, само пространство! В некотором смысле, все воспринимаемое оказывается живым... Вот и любите всё. А уж на что хватит поначалу ваших способностей — покажет практика. С чего начинать — вы все хорошо знаете. Начните со «Звездной сферы Любви»[15] или с любого другого упражнения.

Так, один немного странный вопрос прозвучал. Он был связан с философией. Мне сказали, что такая концепция Мультивидуума приводит к солипсизму.

А почему бы и нет?

Знаете, я не философ, поэтому не вижу в этом ничего плохого. Тем более, что ситуация тут полностью обратная. Концепция Солипсизма, до сих пор не находившая достаточных оснований, кроме неопровержимости (как будто этого мало!), теперь такие основания имеет.

Я поясню, поскольку для большинства само слово «солипсизм» ни о чем не говорит (хотя, замечу в скобках, все, о чем здесь рассказывалось — разные вариации солипсизма, только практического...).

Согласно Оксфордскому психологическому словарю 2002 года издания, философская позиция, именуемая солипсизмом, состоит в следующем: единственное, в чем человек может быть уверен, это его собственный личный опыт и, в более широком смысле, что личный опыт представляет всю реальность — внешний мир существует только как объект сознания человека.

Понимаете? Фактически это то, что обнаружили квантовые физики.

В связи со сказанным мне вспомнилась небольшая притча, которую я как-то откопал в рукописях своего покойного отца. Она называется «Зеркало». Вот, послушайте.

В начале и до всякого начала был Он.

И не было ничего иного.

Вероятно, Он был прекрасен и совершенен — ведь не было ничего и никого, с кем можно было бы сравнить Его. И совершенно точно, что Он был одинок, ибо не было ничего и никого.

Он был мудр и понимал, что если сотворит нечто, дабы прекратить Свое одиночество, то будет тварь всего лишь тварью, поскольку не мог Он сотворить самого Себя — Он уже и так был. Так что сотворить Он мог лишь подобие.

А зачем нужно подобие, если есть оригинал?

Тварь-подобие будет страдать от своей вторичности и несовершенства в присутствии оригинала, тварь станет насмешкой над Ним.

И тогда решил Он создать Зеркало, чтобы отражало оно все Его совершенное бытие и личность без искажений. Зеркало не может страдать, Зеркало не станет насмешкой. Зеркало всего лишь зеркало.

И оно появилось.

Но когда Он посмотрел в него, то пришел в ужас. Поскольку, создавая Зеркало, Он наделил его качеством абсолютного отражения. Совершенное Зеркало отражало все с точностью до наоборот: где было право — стало лево, где верх — там низ, где черное — белое, где правда — ложь, где добро — зло, где большое — малое, где красота и гармония — безобразие.

В ярости и страдании захотел Он уничтожить Зеркало, но не смог — ведь то, что есть не может не быть. Тогда, в попытке уничтожить творение, Он разбил Зеркало на бесчисленное множество осколков. Но увидел, что от этого Ужас умножился во столько же раз. Ведь каждый осколок обладал всеми свойствами целого и отражал Его так же, как целое Зеркало. Уродство стало превосходить числом Его совершенство.

Тогда понял Он, что только подвигом самоуничижения и великой аскезой можно исправить содеянное. И умножился Сам, разделившись на бесчисленное множество частей, чтобы каждая Его часть отражалась в одном осколке, и этим Его благость восполнила бы возникшую так неблагость.

Но осколки Зеркала от силы Его первоначальной ярости продолжали биться друг о друга, ибо пространства еще не существовало и разлететься им было некуда. Каждый осколок разбивался на еще большее число частей. И Он, следуя Своему решению, также множил и множил Себя. И создал Он бесконечное пространство, куда могли бы осколки разлетаться, чтобы не бились они друг о друга. И Сам начал разлетаться вместе с ними.

И понял Он, что больше не целостен и не един. Но поздно было. Единый — Он страдал от одиночества, теперь, перестав быть единым, страдал от разъединенности.

И желание обретения утраченной целостности стало зваться Любовью. Поэтому Любовь — это любовь к самому Себе вне Себя, которая есть желание уничтожить разделяющее части пространство.

Но каждая часть привязана к осколку Зеркала и видит в нем не Любовь, а... Свободу — так Зеркало отражает ее. И не упразднение пространства видится части, а его безграничное расширение. Поскольку же память у части небольшая — сообразно ее размерам, то вспомнить может она только последнее собственное решение: стать множеством Себя в безграничном пространстве.

И понимает часть тогда, что Зеркало говорит правду, поскольку подтверждает то, что она помнит. И решает часть, что Зеркало — это ее истинная сущность. И становится существом, состоящим из двух половин. Одна из которых говорит, что «Я есть, Я было, Я буду, Я — индивидуальность, обособленная и независимая» — и это полагает существо правдой. Вторая половина говорит: «Я — иллюзия, Истина — в слиянии в Единое, преодолении множественности и уничтожении Мира». И это полагает сущность ложью.

Так противоположность Правды — Ложь, видимая в Зеркале, стала Правдой.

Вот такая вот притча... А вы говорите — солипсизм!

Может ли быть то, чего нет? Конечно, может! Было бы желание быть. Возможна ли бесконечность в конечном? Да. Об этом мы уже говорили сегодня.

Но вот еще: притча — не притча, как говорят ученые — мысленный эксперимент...

Жил-был Джон. Нет, пусть в этот раз не Джон. Пусть будет Иван. Однажды Ивану приснился сон. Ему приснилось, что он может представить себе все что угодно. Он был немного странным, этот Иван, наверное, начитался буддийских книг. Поэтому представил он пустоту. Вы понимаете, что нигде этой пустоты не было: во-первых, потому что пустота — это отсутствие чего бы то ни было, во-вторых, потому что она возникла всего лишь в сознании Ивана, да к тому же еще в его сне. А то, что происходит во сне, хоть и является реальностью, как мы теперь знаем, но юридической силой не обладает. Там может взяться что-нибудь словно из ниоткуда и исчезнуть словно в никуда. Вы можете делать во сне, что захотите — и вам за это ничего не будет!

Итак, Иван в своем сне представил, что из пустоты появилось что-то — ну, например, лучик света, просто светлое пятнышко. Понял тут Иван, что тем самым ничто разделилось на свет и тьму. А раз появилось нечто, то сразу возникло и множество отношений: раз нечто есть, то, значит, длится в чем-то — хоть пространством это назови, хоть временем... Природа у этого нечто иллюзорная — ведь спящий Иван его просто выдумал. Кроме того, природа эта светоносная — ведь Иван не что-нибудь представил, а свет.