Елена Коровина - Звезда защиты и Денежный талисман. Антикризисная нумерология

Она ждала ребенка, но муж передал ее в семейство Раевских. Сам заезжал редко. Мария ничего не знала о событиях 25 декабря 1825 года на Сенатской площади в Петербурге. Она ждала рождения ребенка и возвращения мужа. Сергей приехал на один день, благословил супругу и всю ночь жег бумаги. Потом опять исчез.

2 января 1826 года Мария родила сына Николиньку.

2 – число близкое, родственное к числу Марии – 22. Но вот только 2 по отношению к 22 – страдательное, недопол-ненное. Код же имени Николая = 6, то есть тоже абсолютно родственен к 22 (коду имени Марии), ведь 6 = 2 + 2 + 2.

Она еще не знала, что 14 января Сергей Волконский был арестован. Дела пошли не столь браво, как представлялось заговорщикам в мечтах. Почти все арестованные стали тут же давать признательные показания. Но хуже всех было с Волконским. Генерал Раевский все узнал из первых уст – от дознавателей. Даже они скривились: «Ваш зять осрамился.» Вернувшись к дочери, Раевский не посмел рассказать ей правду о том, как на первом же допросе Сергей Волконский выдал всех, кого знал, включая близких родственников. Он просто сыпал именами! Но не рассказать дочери о том, что ее муж приговорен к каторге, Раевский не сумел.

Мария кинулась в Петербург к императорскому двору. Она не разделяла убеждений заговорщиков, она ничего не захотела слышать о том, что ее муж недостойно вел себя на допросах. Это был ее МУЖ, и это было единственным и неоспоримым. Раз она его ЖЕНА – она разделит с ним судьбу. Она поедет на каторгу.

Ей был 21 год. Она ничего не умела. Она покинула младенца-сына и ослушалась родных, запретивших ей ехать в Сибирь. Она решилась ехать! Позже она узнает, что ее сын умер, что ее отец скончался с горя: уж он-то понимал, что дочь вышла замуж без любви, но последовала за мужем из чувства чести. Она ведь тоже была бесстрашной и несгибаемой Раевской!

В пути у нее отняли вещи, пересадили на телегу, лишили слуг. Современники описали, какими ужасными методами губернатор Восточной Сибири И.Б. Цейдлер попытался ее остановить: «Он уговаривал, упрашивал и, увидев все убеждения отринутыми, объявил, что не может иначе отправить ее к мужу, как пешком с партией ссыльных по канату и по этапам. Она спокойно согласилась и на это; тогда губернатор заплакал и сказал: «Вы поедете!»

11 февраля 1827 года Мария Волконская попала наконец на Благодатский рудник, где отбывал каторжные работы ее Сергей. Увидев мужа, она упала лицом на его кандалы. Позже стали говорить, что она их поцеловала. Но она просто потеряла сознание. В эту минуту она готова была отдать за Сергея жизнь.

И снова число 11: 11 января 1825 года она вышла замуж. Стоит вспомнить, что в 1827 году ей как раз исполнилось 22 года. Код имени сравнялся с кодом ее конкретного жизненного отрезка. Ее настигла Судьба.

Марию поселили в избе вместе с женами других декабристов. Аристократки, прибывшие к мужьям, стали истинными мученицами. Они научились готовить еду, шить, стирать, работать на огороде, колоть дрова, вбивать гвозди, точить пилу. Господь свидетель, они научились всему. Они стояли в очередях, чтобы отдать еду и одежду мужьям, ломающимся в страшных работах на руднике. Ведь только то, что сделано своими руками, допускалось рудничным начальством.

Однако в избе можно было хотя бы помыться! Но Мария одной из первых начала хлопотать, чтобы ей разрешили поселиться вместе с мужем в каземате острога, где не было даже окон. Ей разрешили и это. Она перебралась в каземат. Конечно, если взглянуть на зарисовки декабриста Николая Бестужева, сделанные в камере Петровского каземата (в 1830 году узники были переведены на работу на Петровский завод), все выглядит не так уж и устрашающе. Конечно, никаких окон нет. Зато камера 20 метров, стены обиты присланной из Петербурга материей, есть два дивана, комод, письменная конторка, шкаф с книгами и даже – невероятно! – клавикорды, чудом довезенные Марией из Петербурга. Недаром же, когда в дороге ей приказали оставить только одну вещь, она выбрала инструмент. Теперь измученная душа Сергея может наслаждаться звуками музыки.

Вот только почему-то Сергей не выносил тех музыкальных произведений, которые так нравились когда-то юному Александру Пушкину. Когда-то 15-летняя Маша играла поэту и днем, и вечером, и часто даже по ночам. О, что за блаженные, теплые ночи были на Азовском море! Это вам не страшные, леденящие тело и душу ночи в Сибири! Впрочем, и вечно бурчащий, кричащий на жену недовольный Сергей ни в чем не походил на легкого и озорного Александра.

Конечно, они были не похожи: Сергей = 9, Александр = 1. Они антагонисты. 9 – число завершения, а 1 – число начала. Так и выходило, Сергей завершал свой прежний героический путь, уходя в старость, Александр всегда был только в начале пути – своего творчества, своей жизни. Его романы текли из начала в начало, так же как и его стихи.

В 1830 году Мария родила мужу второго ребенка, однако дочка умерла в тот же день. Казалось бы, от этой трагедии Мария потеряет последние силы. Но она выдержала и это. Она знала, что обязана поддерживать мужа, что бы ни случилось. Она хлопотала и о других. За словами утешения к Марии ходили многие узники. Княгиня понимала, что рождение детей дало бы новую надежду не только ее мужу, но и всем каторжанам. В 1832 году она родила сына Михаила, а в 1834-м – дочь Елену.

11 августа 1836 года Волконским разрешили переехать на жительство в село Урик Иркутской губернии. Это было облегчение, почти свобода. Но это было 11. Неужто снова – несостоявшиеся надежды?

Поселение для узников было равно помилованию. Мария купила дом для семьи, обзавелась огородом и садом. Теперь целыми днями она копалась в земле – надо же чем-то кормиться! Но в Волконском произошла разительная перемена. Вырвавшись из острога, он стал ужасным скрягой, проверял каждую копейку, потраченную женой, ругался и даже поднимал на нее руку. Начал экономить на еде и одежде. Современники писали: «Мария Николаевна была молода и хороша собой, Волконский же уже был без зубов, совершенно опустился и заделался сквалыгой».

Именно в это время Марии пришлось взять на себя всю ответственность и за мужа, и за детей. На себя она уже махнула рукой, но они должны были выжить! В феврале 1837 года пришло новое испытание. Волконская получила весть о дуэли и кончине Пушкина. «Я совершенно потеряла живость характера, – написала она сестре. – Во всяком испытании у меня терпение мула, в остальном мне все равно, лишь бы только мои дети были здоровы». Теперь все чаще и чаще Мария Николаевна играла мелодии, некогда любимые Пушкиным, и часами смотрела на заветный сердоликовый перстень. Выходит, даже три амура не могут принести счастья.

Разлад в семье Волконских стал виден всем. О нем толковали декабристы в письмах: «О Волконских не стану тебе говорить. Как мне показалось, одно приличие удерживает жену и мужа под одной кровлей». В 1844 году Мария Николаевна заболела и уехала лечиться в Иркутск. Там она подружилась с декабристом Александром Поджио (ах, он тоже оказался Александром, как незабвенный Пушкин!), о котором написала сестре: «Это превосходный и достойнейший человек, он меня боготворит». Слухи тут же приписали Марии роман с Александром, ведь он был еще красив и молод духом, не то что опустившийся брюзга Волконский. Княгиня отнеслась к сплетням стоически. Она дружила с Поджио вполне открыто, познакомила его с мужем.

Они поладили. Но оказались противоположны. Опять – Александр, опять – 1. Но может быть, именно эта 1 и вдохнула в уставшую Марию новую жизнь. 1 (Александр) + 1 (второй Александр), то есть, если поставить рядом, опять – 11 – несбывшиеся надежды. Но все же надежды!

Может, поэтому даже после того, как Александр Поджио женился на учительнице из Иркутска, Мария Николаевна сохранила с ним дружбу. Ведь он был – Александром, как Пушкин. Да и ей ли, поехавшей в Сибирь по долгу сердца, пасовать перед общественным осуждением? Да ей каких только романов не приписывали – и с Пущиным, и с Луниным. И где – на каторге! Воистину, злословие везде даст плоды.

Мария Николаевна достала из шкатулки заветный перстень. Три амура плывут в ладье по солнечному сердоликовому морю. Боже, как давно это было: море, волны, смех и страстный шепот юного поэта в ночи: «Это перстень счастья. Пусть оно всегда будет в ваших руках!» Не случилось, не сошлось. Утекло счастье, словно морская пена сквозь пальцы. Только соль горечи осталась. И сколь солона оказалась дорога, полная слез.

В 1855 году, спустя 30 лет после восстания декабристов, скончался Николай I. В честь воцарения нового государя Александра II «преступникам» были сделаны различные высочайшие послабления. Волконские вернулись из Сибири в свое имение. Мария Николаевна обосновалась в московском доме. Она даже съездила на лечение за границу. Хвала Создателю, ее дети остались живы, муж хоть и окончательно сдался, но был жив. О большем Мария и не помышляла. Вот только все чаще открывала шкатулку с заветным перстнем и плакала.