Андрей Скляров - Приложения к трактату «Основы физики духа»

"Мифология - фантастическое отражение действительности в первобытном сознании, воплощенное в характерном для древности устном народном творчестве. В идеологии нового и новейшего времени понятие мифа используется для обозначения различного рода иллюзорных представлений, оказывающих воздействие на массовое сознание"

Познание человеком законов мироздания начинается с вопроса "почему?". Каждый ребенок проходит этап "почемучки", измучивая окружающих вопросами "почему это происходит?", "почему это так?" и "почему это происходит именно так?". На этом этапе он учится ориентироваться в мире на базе знаний, накопленных человечеством; познает этот самый мир с помощью взрослых.

Вторично период вопросов "почему?" у человека возникает тогда, когда он понимает, что человечеству еще далеко не все известно, и стремится познать неизвестное сам. Если же он вступает на путь научного познания, то данный вопрос он задает и к самому этому накопленному знанию, нередко сомневаясь в правоте того, что "уже известно". Здесь вопрос звучит несколько по иному: "а почему, собственно, именно так, а не иначе?" или "а почему бы и не иначе?" и т.д. и т.п.

Сомнение - двигатель науки, позволяющий ей продвигаться вперед на пути познания мира, отбрасывая ошибочные представления. Само это движение вперед становится возможным только тогда, когда количество "почему?" достигает некоторой "критической массы", заставляющей пересматривать имеющиеся концепции и теории…

К чему мы все это?.. А вот к чему…

В процессе сбора данных для трактата "Основы физики духа" автору пришлось столкнуться с тем, что чрезвычайно много материала, относящегося к феноменам и явлениям духовно-нематериального мира, буквально вплетено в сеть религиозных и т.н. мифологических представлений. "А почему?" - как-то сам собой возник вопрос… Рефлекс исследования двинул автора, естественно, к истокам, т.е. в область древнейшей мифологии. И тут-то вопросы "почему?" начали вставать один за другим.

Почему то, что мы привыкли считать сказками или фантазией древних так долго продолжает жить? Почему не отвергнуто и не отброшено еще тысячелетия назад, когда человечество двинулось по пути цивилизации? Ведь для этого нужны мощные подкрепляющие стимулы, а какое подкрепление может быть у иллюзии?..

Почему столь устойчивы эти "фантазии", если длительное пребывание в мире иллюзий отрицательно сказывается на способности к выживанию? Ведь эволюция требует от живых организмов адекватного (!!!) восприятия реальности, без которого невозможна адаптация к внешним условиям. Эволюция требует умения прогнозировать, а не фантазировать; между фантазией же и прогнозом - большая разница.

Почему в разных разобщенных регионах древние мифы и предания явно обнаруживают между собой сходство?.. Как оказались схожими "фантазии" и "иллюзии" людей, разделенных эпохами, тысячелетиями, горными хребтами и океанами?..

Почему при сильном разнообразии деталей этих "фантазий" имеет место чрезвычайная скудость сюжетов и тем мифологии?.. В мифах можно насчитать, пожалуй, всего не более двух-трех десятков основных сюжетов. Почему "богатая фантазия" предков оказывается здесь "хромой на обе ноги"?..

Чем больше "почему?", тем больше желание в них разобраться. Чем больше желание разобраться, тем больше мифов и теорий вокруг них приходится изучать. Чем больше изучается, тем… больше возникает новых "почему?", которые на определенной стадии достигают той самой "критической массы", трансформируясь в качественно иное "почему?": а почему, собственно, мы считаем древние мифы и предания сказками и выдумкой?.. Есть ли у нас вообще на то веские основания?..

Конечно, различные "почему?" возникали не только у автора. Исследования мифологии ведутся достаточно давно, и перед исследователями, естественно, вставали те же самые вопросы. В конце концов наиболее широкое распространение получила теория т.н. "мифологического сознания", в основу которой легли этнологические исследования Леви-Брюля и теория архетипов Юнга. В простом переизложении эту теорию можно представить приблизительно так…

На ранней стадии своего развития человек обладал еще очень слабой рефлексией, т.е. слабым самосознанием. Это приводило к тому, что он не мог провести четкой грани между объективным миром и субъективными ощущениями и принимал собственные фантазии за реально существующие объекты.

Сам недалеко ушедший от животного состояния, человек наделял весь окружающий мир теми же качествами, которыми обладал сам, - одушевлял животных, растения и даже неживой мир.

Постоянная борьба за выживание, сильнейшая зависимость от внешних обстоятельств порождали в слабом сознании примитивного человека представления о наличии вокруг него могущественных сверхъестественных сил, принимавших в этих представлениях облик духов, демонов, богов и т.п. Страх перед этими силами и побудил примитивного человека к созданию целого спектра обрядовых и культовых систем, в которых мифы и предания выполняли определенную "цементирующую" роль, подводя базу под обряды и культы и обеспечивая передачу соответствующих традиций от поколения к поколению.

Сходство же сюжетов мифологии, согласно выводам Юнга, обеспечивалось тем, что как физические тела представителей разных народов обладают явным сходством, так и психика разных людей имеет схожие структуры, сформированные в ходе эволюции и названные Юнгом архетипами. Сходство этих структур обуславливало и сходство порождаемых ими представлений примитивных народов в разных областях Земли…

Конечно, это - довольно упрощенное изложение данной теории, но нам этого будет вполне достаточно. Тем более, что еще некоторых ее аспектов мы коснемся чуть позже…

На первый взгляд, теория "мифологического сознания" логична и даже красива. И вроде бы все объясняет.

Но, во-первых, теория Птолемея тоже красива и логична. И даже имеет каждодневное визуальное "подтверждение": в глазах земных наблюдателей все происходит именно так, как она и предсказывает, - Солнце, Луна и другие планеты вращаются вокруг Земли на фоне неподвижных звезд… Однако же человечество отказалось в конце концов от этой красивой и логичной теории, признав ее ошибочность…

А во-вторых, красота и логичность хотя и играют определенную, но все-таки отнюдь не главную, роль в оценке теорий. Гораздо более важным фактором является соответствие теории реальным фактам. А сопоставление теории "мифологического сознания" с такими фактами вызывает очередной поток вопросов "почему?" и сомнений в ее справедливости.

Например, этнографические исследования выявляют следующий любопытный факт, который противоречит одному из базовых положений теории, а именно: наличию якобы чрезвычайной зависимости жизни первобытного человека от капризов природы.

"И этнография, и археология накопили к настоящему времени массу данных, из которых следует, что присваивающее хозяйство - охота, собирательство и рыболовство - часто обеспечивают даже более стабильное существование, чем ранние формы земледелия… Обобщение такого рода фактов уже в начале нашего столетия привело польского этнографа Л.Кришивицкого к заключению, что "при нормальных условиях в распоряжении первобытного человека пищи более чем достаточно". Исследования последних десятилетий не только подтверждают это положение, но и конкретизируют его с помощью сравнений, статистики, измерений" (Л.Вишняцкий, "От пользы - к выгоде").

"Балансирование на грани голодной смерти тех, кто вел присваивающее хозяйство, - не характерная, а, напротив, довольно редкая ситуация. Голод для них не норма, а исключение. Это во-первых. Во-вторых, качество питания членов таких групп, как правило, удовлетворяет требованиям самых строгих современных диетологов" (там же).

"Эффективность высокоспециализированного собирательского труда просто поразительна. Даже в тех случаях, когда условия внешней среды были крайне неблагоприятны, первобытный собиратель демонстрировал удивительные способности по обеспечению себя продовольствием" (А.Лобок, "Привкус истории").

Интересен и факт, что "присваивающая экономика эффективна не только в том смысле, что она вполне обеспечивает первобытных людей всем необходимым для жизни, но также и в том, что достигается это за счет весьма скромных физических усилий. Подсчитано, что в среднем "рабочий день" охотников-собирателей составляет от трех до пяти часов, и этого, оказывается, вполне достаточно. Притом, как правило, дети не принимают непосредственного участия в хозяйственной деятельности, да и взрослые, особенно мужчины, могут себе позволить отвлечься на день-другой от "прозы будней" и заняться делами более "возвышенными"" (Л.Вишняцкий, "От пользы - к выгоде").