Гектор Дюрвилль - Призрак живых

Вдруг явилась мысль, что это тело занимало моё место, что это было мое тело!.. С быстротой молнии я понял всё: это моё тело лежало в постели… а я… я! или я умер, или экстериоризован!.. Ужас объял меня, ужас, что не смогу перевоплотиться в своё тело, ужас, усиленный мыслью о всех неоконченных мною делах, если я умер. И в отчаянии, с безумным порывом сильнейшей воли, я захотел войти в своё тело…[5] Далее я не помню… я вижу себя стоящим на постели, собирающимся бежать; моя жена, внезапно проснувшись, уцепилась за меня, стараясь удержать, так как наша гостиная ремонтировалась, и наша комната была сплошь заставлена мебелью; около постели стояли острые бронзовые каминные щипцы, которые могли опасно ранить меня, если бы я упал на них. Я неподвижно стоял, как сумасшедший, не сознавая, что я делаю; холод вернул мне самочувствие, и я машинально улёгся, проговорив: "У меня был кошмар!"

На другой день я проснулся усталый. Моя жена пошутила по поводу моего ночного бегства, об истинной причине которого я умолчал. Но я обещал себе не повторять подобной выходки.

Со временем мои беспорядочные воспоминания успокоились. И я мысленно вопрошал: "Каким образом мысль о моей дочери вызвала перед мною видение моей дочери, спокойно спящей в своей постели? Моя ли мысль привела меня к ней или я действительно видел её сквозь разделявшие нас две стены?

Эта мысль упорно преследовала меня по мере того, как бледнел первоначальный страх. Перевоплощение совершилось просто и легко. Почему бы мне не повторить опыта, чтобы убедиться, действует ли в данном случае только моя мысль или же действительно моё астральное тело было увлечено моею мыслью?

Мысль становилась неотступна и я решился произвести новый и последний опыт с единственной целью выяснить мучившую меня деталь.

Я снова тренировался несколько дней и однажды вечером лёг спать с твёрдым намерением экстериоризоваться, чтобы пойти взглянуть на спящую дочь.

И опять я не могу вспомнить первый минуты моего раздвоения. Я увидел себя стоящим в полном сознании, не зная, впрочем, как это случилось, у постели своей дочери и внимательно смотрящим на неё. Я отлично сознавал, что нахожусь в её комнате, видел мебель. Я испытывал ещё страх, но смутный, и преобладающим чувством во мне было любопытство. Я помню, что внимательно разглядывал мебель, чтобы убедиться, что я действительно был в комнате дочери, а не мысленно видел предметы; что предметы объективно находились перед моими глазами, а не субъективно в моём мозгу. А после у меня явилась мысль, что опыт всё же опасен, и следует прекратить его. Я энергично захотел войти в своё физическое тело, и далее я ничего не помню.

На другой день я проснулся с весьма ясным воспоминанием о том, что произошло…

У меня было намерение не повторять этого опыта, который я продолжал считать, несмотря на его счастливый исход, опасным, но вот у меня возник вопрос: "Как, каким способом совершается моё перевоплощение в моё физическое тело?" Я ничего не мог припомнить из этого процесса. А с другой стороны я читал в некоторых книгах, что призрак соединён с материальным телом цветною связью… я ничего подобного не заметил. Мысль эта настолько полонила меня, что я снова решился сделать опыт с твёрдым намерением, что это будет в последний раз.

Я снова выдержал в течение нескольких дней свой подготовительный режим и, после большого колебания, лёг однажды вечером с решением выделиться.

Как и в предыдущее разы н также не отдавая себе отчёта, сколько времени прошло между моим физическим засыпанием и моим астральным пробуждением, я вошёл в сознание и увидел себя возле физического своего тела, но я был раздвоен. Главная мысль, причина моего третьего выхода в астрал, пришла ко мне: я взглянул между собою и телом, и словно моя мысль создала предмет, которого я ещё не замечал; внимательно вглядываясь, я увидел как будто связь, толстую кишку, которая ясно выходила из бока моего физического тела и около меня расширялась на бесчисленное множество блестящих и цветных волокон, которые всего меня покрывали как бы громадною сетью. Словно кольца желтовато-красные, светлые или голубые, оставаясь неподвижными в своей цепи, трепетали вибрационной дрожью; что-то в роде полос, которые образуются в гейслеровой трубки, когда проходит электрический ток.

Я рассматривал эту связь с любопытством; мне казалось, что если бы я не хотел её видеть, она была бы не замечена мною; я внимательнее стал осматривать своё физическое тело, которое казалось мне под одеялом как бы просвечивающим, по туманно; это воспоминание у меня немного смутное, но мне кажется, что если бы я захотел видеть, как работают внутренние органы, то это было бы возможно для меня. Но я оглядывался вокруг себя и, помнится, видел как бы круговые флюидические движения: нечто аналогичное, но в больших размерах, — и более быстрые и спутанные, — с тем, что бывает, когда смешивают какую-нибудь эссенцию с алкоголем и трясут флакон; эти флюиды были разных цветов, гармонических оттенков; в то же время я чувствовал, что в них пробегают бесчисленные существа, но тут мои воспоминания опять бледнеют, и я объясняю это тем, что, желая видеть одновременно своё физическое тело и всё окружающее меня, я не мог хорошо разглядеть ни того, ни другого.

А с другой стороны я не смел двигаться; мне казалось, что соединяющая меля с моим физическим телом связь притягивала к нему, и мне будет больно, если я попробую растянуть её, когда стану удаляться. Я вед чувствовал, что связь эластична. Как бы ни было, я уступил этому притяжению и вошёл в своё тело через место выхода связи, но сделано это было мною особенным образом: вышло так, словно я проник в него не через определённое отверстие, а через блестящая струи, которые, выходя из флюидической связи, обволакивали меня и настолько расширились, что как бы поглотили физическое тело, вследствие чего два тела слились в одно.

Меня охватило оцепенение, и я проснулся только на другой день, с трудом припомнив пережитое, детали которого лишь постепенно выяснились у меня в памяти.

Это был тогда мой последний опыт такого рода. Страшная мысль о всех препятствиях, которые могут помешать перевоплощению физического тела, не позволяла мне продолжать".

Однако — неведомо для X… — опыты эти продолжал сам астральный его двойник, по собственной воле делая выходы из физического тела. X… узнал об этом случайно от одной своей знакомой, молодой женщины с довольно развитыми медиумическими способностями и следовательно, большой восприимчивостью, которая ему однажды сказала при встрече:

— Господин X…, вы мне делаете странные визиты!

— Что вы хотите сказать? Какие такие визиты!

— Три ночи тому назад, вы — не вы, а ваш призрак, двойник, это всё равно!.. вы приходили ко мне.

— Я? Вы видели сон!

— Я тоже подумала это сперва. Я не спала, а дремала. И почувствовала, что меня дёргают за волосы. Я сначала думала, что это муж во сне. Я поглядела на него при свете ночника; он крепко спал, повернувшись ко мне спиною. А меня продолжали дёргать за волосы, я повернулась и увидела вас: вы стояли возле постели, и это вы дёргали меня за волосы. Озадаченная, я выпрямилась и поглядела на вас; вы молча рассмеялись, точно вы были рады, что разбудили меня. Я тотчас же позвала мужа, чтобы удостоверить ваше присутствие, но вы тогда исчезли.

X… сделал ряд проверок: не предупреждая эту знакомую свою о днях, он посылал к ней свой призрак и она видела его точно в дни, когда он вызывал в себе «раздвоение». Иногда призрак говорил с нею, иногда показывался молча. Большей частью он будил её, дёргая за волосы — очевидное доказательство того, что призрак был хорошо сгущён и материализован.

Условия опыта чрезвычайно упростились для X… — ему было достаточно, прежде чем заснуть, захотеть пойти к своей корреспондентке, чтобы явление совершилось — не требовалось никакой предварительной тренировки, но, может быть, в связи с этим раздвоение, хотя производимое с большей лёгкостью, чем в первые опыты, не оставляло никакого следа в памяти X…, который узнавал о действии своей воли только по одному малодоказательному признаку: чувству лёгкой усталости при пробуждении, которое пропадало, когда он вставал.

Вот одно письмо этой корреспондентки — было условленно, что ею будет положен на этажерку деревянный шар (употребляемый для штопанья чулок) и лист бумаги и призрак постарается сбросить на пол то или другое, смотря по тому, сколько у него окажется силы.

"В ночь с субботы на воскресенье, вы явились в час без четверти. Я оставила этажерку открытой и положила стеклянный шар и лист белой бумаги в первое отделение её, где лежать кроме того мои тетради и несколько ваших книг. Так как моя собака затеряла деревянный шар, то я взяла стеклянный шар и положила его на открытую полку. Итак, в час без четверти вы явились; вы взяли шар и так сильно бросили его, что он разбился на мелкие кусочки; вы не тронули лист бумаги, но взяли книгу Фанега ("Психометрия") и тоже бросили на пол; затем, вы наклонились и сказали мне, качаясь: "Но, сударыня, ведь это не тот шар?" Вы знали, следовательно, что шар был положен для вас. Мы погасили ночник; моему мужу хотелось видеть вас, но он ничего не видел (он — не ясновидящий). Я позвала вас; вы придвинулись к постели; мы хотели поговорить с вами, но вы исчезли. Меня всего более удивляет то, что моя собака ничего не сказала (?) — ничего!..