Дэн Миллмэн - Путь мирного воина. Книга, которая меняет жизнь

«Спасибо, что напомнил. Через два дня мне нужно оплатить счет за учебу в университете.

Сократ только кивнул и продолжал заливать бак клиента. Когда бак наполнился, Сократ продолжил закачивать топливо, пока оно не начало выливаться на землю. Поток бензина побежал по тротуару.

«Сократ! Бак — полный! Смотри, что ты делаешь!»

Не обращая внимания на бегущий поток, он продолжал: «Дэн, как и этот бак, ты переполнен предубеждениями, тебя переполняют бесполезные знания. Ты хранишь много фактов и мнений, однако ты мало знаешь о себе. Прежде чем учиться, тебе придется опорожнить свой бак». Он усмехнулся, подмигнул мне и, щелкнув выключателем насоса, добавил: «Пожалуйста, наведи порядок».

У меня появилось такое чувство, будто он подразумевал нечто большее, чем пролившийся бензин. Я спешно смыл топливо струей воды. Сок взял у водителя деньги и, улыбнувшись ему, дал мелочь на сдачу. Мы вошли обратно в контору и устроились.

«Что ты собираешься делать? Наполнишь меня своими фактами?», — ощетинился я.

«Нет, я не собираюсь обременять тебя другими фактами; я собираюсь показать тебе „мудрость тела“. Все, что тебе понадобится узнать, находится внутри тебя; секреты Вселенной отпечатаны в клетках твоего тела. Но ты еще не знаешь внутреннего видения; ты не знаешь, как читать тело. Твоим единственным источником были книги и эксперты, и тебе оставалось полагаться на них в надежде, что они правы. Когда ты овладеешь мудростью тела, ты будешь Учителем среди учителей».

Я криво усмехнулся. Этот заправщик обвинял моих профессоров в невежестве и намекал, что мое образование в колледже было бессмысленным. «Ах, Сократ, конечно, я понимаю, что ты имеешь в виду под идеей „мудрость тела“, но я не стану ее покупать».

Он медленно покачал головой. «Ты понимаешь много вещей, но практически ничего не осознаешь».

«Как прикажешь это понимать?»

Понимание — это одна плоскость. Это — интеллектуальное осмысление, ведущее к знаниям, которые у тебя накопились. Осознание — это три измерения. Это одновременное постижение «всей целостности тела» — головы, сердца и физических инстинктов. Оно приходит только из непосредственного переживания».

«Я, по-прежнему, в недоумении».

«Ты помнишь, как впервые ты научился водить машину? До этого момента, ты был пассажиром; ты только понимал этот процесс. Но осознал ты его только, когда впервые сделал это сам».

«Правильно! — сказал я, — Помню, как я почувствовал: „Так вот, что это такое!“

«Точно! Эта фраза описывает опыт осознания в совершенстве. Однажды, ты скажешь ее в отношении жизни».

Какое-то мгновение я сидел в задумчивости, затем встрепенулся: «Ты еще не объяснил смысл идеи „мудрость тела“.

«Пойдем со мной, — Сократ поманил меня пальцем к двери с табличкой „Не входить“. Внутри, было абсолютно темно. Я даже напрягся, но страх уступил место жгучему предвкушению. Сейчас, я узнаю свой первый секрет: мудрость тела.

Вспыхнул свет. Мы находились в туалетной комнате, и Сократ громко писал в унитаз. «Это и есть, — гордо сказал он, — мудрость тела». Его раскатистый смех эхом отражался от кафельных стен. Я вышел, присел на диван и тупо уставился в пол, на ковер.

Когда он появился, я сказал: «Сократ, я все еще хочу знать…»

«Если ты собираешься звать меня „Сократ, — перебил он, — то, по меньшей мере, ты бы мог отдать дань уважения этому имени и позволить мне, время от времени, задавать тебе вопросы и получать ответы. Как тебе такое предложение?“

«Прекрасно! — отозвался я, — Ты только что задал свой вопрос, и я на него ответил. Теперь моя очередь. Поговорим о трюке с полетом, который ты проделал недавно вечером…»

«Ты упорный молодой человек, не правда ли?»

«Да, я такой. Я не стал бы тем, кто я есть сегодня без упорства и это второй вопрос, на который ты получил прямой ответ. Давай перейдем теперь к моим вопросам».

Игнорируя меня, он спросил: «Где ты находишься сегодня, в настоящий момент?»

Запальчиво, я стал рассказывать о себе. Хотя и заметив, что отвлекаюсь от теперешних своих вопросов, я рассказал ему о своем далеком и недавнем прошлом, а также о своих необъяснимых депрессиях. Он слушал терпеливо и внимательно, как будто располагал всем временем в мире, до тех пор, пока я не закончил несколько часов спустя.

«Очень хорошо, — сказал он, — Но ты, по-прежнему, не ответил мне, где ты находишься».

«Нет, ответил. Помнишь, я говорил тебе, посредством чего я оказался тем, кто я есть сегодня: посредством тяжелого труда».

«Где ты находишься?»

«Что ты хочешь сказать, где я нахожусь?»

«Где ты находишься?» — тихо повторил он.

«Я — здесь».

«Где это здесь?»

«В этой комнате, на этой заправочной станции!» — от этой игры у меня кончалось терпение.

«Где эта заправочная станция?»

«В Беркли».

«Где находится Беркли?»

«В Калифорнии».

«Где находится Калифорния?»

«В Соединенных Штатах».

«Где находятся Соединенные Штаты».

«На земной поверхности, на одном из континентов Западного Полушария. Сократ, я…».

«Где находятся континенты?»

Я вздохнул: «На планете Земля. Мы еще не закончили?»

«Где находится планета Земля?»

«В Солнечной системе, третья планета от Солнца. Солнце — это маленькая звезда в галактике Млечный Путь, все уже?».

«Где находится Млечный Путь?»

«О, боже, — нетерпеливо вздохнул я, закатывая глаза, — Во Вселенной». Я откинулся на спинку и скрестил руки, дав исчерпывающий ответ.

«А где, — улыбнулся Сократ, — находится Вселенная?»

«Вселенная находится… Ну, в общем, есть разные теории относительно того, как она сформировалась…»

«Это не то, о чем я спрашивал. Где она находится?»

«Я не знаю! Как я могу ответить на этот вопрос?»

«Вот именно. Ты не можешь ответить и никогда не сможешь. Этого нельзя узнать. Ты в неведении относительно того, где находится Вселенная и, следовательно, где находишься ты. Фактически, у тебя, вообще, нет представления о том, что где находится, а равно ты не знаешь, как оно туда попало. Это тайна.

«Мое невежество, Дэн, основывается на этом понимании. Твое понимание основывается на невежестве. Я — дурак с чувством юмора. Ты же — осел с серьезным видом.

«Послушай, — сказал я, — есть вещи, которые тебе следует знать обо мне. Во-первых, я уже, своего рода, воин. Я очень хороший гимнаст». Чтобы подчеркнуть свои слова и показать ему, что и я могу быть спонтанным, я встал с дивана и сделал обратное сальто, грациозно приземлившись на ноги.

«Ух, ты, — сказал он, — класс. Покажи еще разок!»

«Знаешь, это далеко не самый трудный трюк, Сок. Для меня это — раз плюнуть». Я приложил все усилия, чтобы исключить снисходительность из своего голоса, но мне не удалось удержать улыбку гордости. Я привык показывать подобного рода вещи детям на пляже или в парке. Они тоже хотели увидеть это снова.

«Ну, хорошо, Сок. Смотри внимательно». Я подпрыгнул вверх и, в ту секунду, когда я, в воздухе, переворачивался через голову, кто-то или что-то сильно толкнуло меня. Я свалился на диван, и мексиканское покрывало обмотало меня с ног до головы. Я быстро вынул голову из-под покрывала, ища Сократа. Он, по-прежнему, сидел на стуле, в другом конце комнаты, в двенадцати футах от меня, и озорно улыбался.

«Как ты сделал это?». Мое смятение было таким же полным, как и его невинный вид.

«Тебе понравился полет?» — спросил он. «Хочешь еще попробовать?» И добавил: «Не расстраивайся Дэн из-за своего промаха. Даже такие великие воины как ты, могут, время от времени, облажаться.

В оцепенении, я поднялся и принялся поправлять покрывало: мне нужно было чем-то занять руки и собраться с мыслями. Как ему это удалось? Еще один вопрос останется без ответа.

Неслышно ступая, Сократ вышел из комнаты, чтобы заправить пикап, полный всякой домашней утвари. «Вышел, чтобы подбодрить еще одного путника», — подумал я. Затем закрыл глаза и стал раздумывать над очевидным несоответствием Сока естественным законам или, по крайней мере, здравому смыслу.

«Хочешь узнать еще секретов?». Я даже не слышал, как он вошел. Он устроился в своем кресле, скрестив ноги.

Я тоже скрестил ноги и с нетерпением подался корпусом вперед. Неверно оценив мягкость дивана, я наклонился чуть-чуть больше чем нужно и потерял равновесие. Прежде чем мне удалось расцепить ноги, я плюхнулся на ковер прямо лицом вниз.

Сократ разразился заразительным хохотом. Я быстро выпрямился, усевшись прямо, словно жердь. Один взгляд на флегматичное выражение моего лица, сделал Сократа почти беспомощным от веселья. Более привыкший к аплодисментам, чем к насмешкам, я вскочил на ноги, стыдясь и гневаясь. Сок, внезапно остановился; его лицо и голос выражали только авторитет.

«Сядь на место!» — скомандовал он, указывая на диван. Я сел. «Я спросил тебя, хочешь ли ты узнать секрет».

«Хочу. О крышах».

«Ты выбираешь слушать тебе секрет или нет. Я выбираю, о чем будет этот секрет».