Нонна Хидирян - Экстрасенсорика. Ответы на вопросы здесь

Тут уже другая женщина говорит: «А давайте спросим ту, у кого муж программист». Сергей спрашивает: «Ваш муж действительно программист?» Она отвечает: «Да», – а я добавляю: «А она работает где-то в рекламе, приехала в Москву несколько лет назад, а муж ее – москвич».

Потом другая девушка, которую я ошибочно выбрала, говорит, что хочет со мной пообщаться, мы отходим, я ее спрашиваю: «Слушайте, кем он у вас работает, что такие гроши зарабатывает? Это ж надо умудриться… в наше-то время». А она отвечает: «Он милиционер». Я говорю: «К маме своей уехал, обиделся?» Она говорит: «Да. Нонна, скажите, а мы снова сойдемся?» Я отвечаю: «Да, вы сойдетесь, но это не в последний раз он собирает вещи и уходит». Она спрашивает: «А ребенок у нас будет?» Я говорю: «Да, будет у вас ребенок. Мальчик». Смотрю, у нее выражение лица изменилось, я говорю: «Знаю, вы очень хотите девочку (она кивает), но будет так, как угодно Богу». О чем-то мы еще поговорили, она спросила мой номер телефона, я ей сказала, чтобы она взяла мой номер у администраторов ТНТ. Они ей мой номер не дали.

К слову, сегодня мне звонила рыженькая девочка, у которой якобы венец безбрачья. Она спрашивала по поводу своей личной жизни и карьеры. Также она просила меня подтвердить слова Романа Фада о том, что на ее бабушку что-то сделали, и теперь это действует выборочно на ее род. Я снова «посмотрела» ее жизнь, дала важные советы по поводу выбора спутника жизни и поиска подходящей работы.

Уже потом, после задания, я узнала, что их случайно выцепили в метро и хотели сделать так, чтобы мы определили двух замужних. Но так как замужних оказалось большинство, то они решили сделать задание с определением незамужних, а для большей интриги – чтобы мы определили, у кого венец безбрачья. Одна из них, та, которая в синей кофте, даже не знала, что существует такое понятие, как «венец безбрачья». Впрочем, я всем доказала, что нет на ней никакого венца, ибо она сама в прошлом году из-под венца сбежала.

В интервью я так и сказала: «Венец безбрачья ставится по факту, когда женщине 40 лет и она никогда не была замужем, и замуж ее особо не зовут. А когда девушке 23 (рыженькой девочке исполнилось 23 в январе месяце) – о каком венце вообще речь?»

03.03.2008

Нас предупредили, что повезут в другой город. Так получилось, что накануне испытание закончилось поздно, и домой я приехала ближе к полуночи. Пока сделала дела, разобрала почту, наступило 2 часа ночи.

На испытание нас позвали в 7 утра на станцию метро «ВДНХ». Соответственно, чтобы не опоздать, мне пришлось встать в 4 утра. Спала всего лишь 2 часа.

Нас удивил удобный автобус.

Поехали.

Едем-едем, и нет конца дороге. По знакам мы поняли, что приехали в город Ярославль. Ехали мы туда 5–6 часов точно. Все удивлялись, что это за испытание, ради которого мы проделали такой путь.

Первое кафе, которое мы нашли, называлось «Яблоко». Через 5 минут после того, как мы вошли, нас попросили выйти из кафе, так как там собирались проводить мероприятие. Пошли искать другое место, нам указали где-то там какой-то бар. Я сразу сказала одному из экстрасенсов, что мы напрасно идем, ибо там все будет закрыто. Действительно, все было закрыто, и нам пришлось вернуться. «Хождение по мукам» какое-то, а мы голодные, невыспавшиеся.

Наконец-то нашли пиццерию.

Сели. Нас узнали администратор и официанты. Подсели ко мне и к Турсуной, мы дали пару советов, после чего наш администратор всех живо разогнал. Я шла на задание третья с конца, то есть пошла я, после меня – Рома, после Ромы – Турсуной.

Люди, которые заходили в пиццерию, узнавали нас, подсаживались, чтобы узнать о своей жизни, но администратор был твердо настроен всех разгонять.

Когда я просидела больше 5 часов в пиццерии, меня, наконец-то, повели на испытание.

Захожу в квартиру, и сразу как вкопанная останавливаюсь. Думаю: «Надо же! Это ж надо было найти ТАКОЕ!» Стало не по себе, ибо квартира кишела привидениями.

Я сразу направилась в ванную, говорю: «Сразу идет образ окровавленного мужчины». Пытаюсь отодвинуть занавеску, но ничего не получается. Вера попросилась разобраться с занавеской. Говорю: «Вот здесь лежит мужчина. Окровавленный. Весь изрезанный. Он не блондин, русый, темно-русый, небритый, чем-то похож на нее (показываю на Веру), глубоко посаженные глаза, только вот эта часть (показываю на рот) разная у них». Меня просят рассказать поподробнее о том, что же такое с мужчиной. Я говорю: «Он в отчаянии, я не понимаю, почему фантом настолько живой. Это произошло не так давно. Он лежит весь такой… окровавленный… без признаков жизни… вода спущена… кровь вот здесь… и вот здесь». Меня прерывают и говорят: «Хорошо, что вы можете еще рассказать о квартире? вы можете по ней ходить, где угодно, кроме одной комнаты». Я говорю: «Хорошо». Направляюсь на кухню, говорю: «Здесь ничего не произошло, но вот этот стол стоял не здесь. Он стоял во-о-о-т здесь». Вера кивает. Я выхожу из комнаты и снова в ступоре останавливаюсь. Меня буквально глушит крик женщины из прошлого… «Вижу здесь женщину, блондинку, вот такого роста, чуть полную. Она страдает алкоголизмом. Истеричка. Постоянно думает о суициде. Пьет страшно. От нее ушел муж, у нее остался сын. Сын страдает, потому что все беды матери падают на его плечи. Мама, блондинка, страдает, у нее печень больная, много лет пьет, цирроз у нее. У нее был сожитель, мужчина, тоже пил. Но уехал куда-то или пропал». Дальше я направляюсь в комнату и говорю: «Вот здесь нашли труп». Потом концентрируюсь и говорю: «Не понимаю, здесь, что, два трупа было?! Один мальчик, темно-русый, вот такого роста. И женщина, блондинка».

Тут ко мне заходит Василий с фотографиями и предсмертными записками. Говорит: «Вы все правильно увидели». Протягивает две фотографии. Я спрашиваю: «Это мама с сыном?» Он отвечает: «Да». Я говорю: «Сразу скажу, что их нет в живых». Меня спрашивают, этого ли мальчика я увидела в ванной. Я отвечаю: «Вы знаете, нет, не этого. Тот другой, фантом того мальчика лежит в ванной. А фантом этого мальчика – где-то здесь, в комнате. Вот эта мебель не здесь стояла, она стояла тут. А отсюда какую-то мебель убрали», – показываю на место, где раньше стояла кровать. Вера протягивает мне фотографию другого человека. Я говорю: «Вот этот человек лежит в ванне». Вера говорит: «Это мой брат». Я говорю: «А-а-а… Вы знаете, его как черная воронка затягивает. Его несчастья преследуют одно за другим. У него авария была? Я вижу, как он человека сбил. Железка помялась, с ним все в порядке. Он один был? Я не вижу, чтобы он один был. С девушкой ехал, да? Она его девушка, верно? Такая русая с мелированными прядями, плохое зрение. Работает, помешана на карьере. Совсем его как будто задавила своим авторитетом. Он же не в городе сбил, верно? Где-то в деревне, на небольшой скорости. Ссорился он со своей девушкой, оттого не заметил человека. Его судили, да?» Вера понимает меня неправильно и говорит: «Нет, не судили». Я: «В смысле, судили, но срок не дали». Вера кивает головой. Потом говорю: «Вы знаете, его фантом надо сжечь. Человек имеет свойство возвращаться к своему фантому. Не здесь, но в другой ванне он к нему вернется». Меня спрашивают, могу ли я это сделать, я отвечаю: «Я могу это сделать, только есть одна проблема: другие экстрасенсы не почувствуют, что там что-то было». Вера просит меня почистить ей квартиру после съемки. Потом Василий протягивает мне предсмертные записки. По ходу чтения я все комментирую про него, его отношения с ней, его отношения с Артемом. Долго спрашивали, как они умерли. Говорю, что им смерть нашептали в уши, нашептала черная сила. Они не ведали, что творили. Потом меня отводят на кухню и просят рассказать про кухонный нож. Я смотрю и просто не врубаюсь, что это за нож и откуда он взялся. Василий спрашивает: «Нонна, скажите, пожалуйста, вы не видите, что меня этим ножом хотели убить?»

Эксперимент длится почти час, привидения делают все, чтобы наши съемки не состоялись (когда я пошла давать интервью, в коридоре перегорели лампочки… нашим оператором пришлось поменять лампочки, чтобы был нормальный свет). Я смотрю в упор на Василия и говорю: «Вам не нужно пить. Вы делаете себе хуже. Не нужно себя винить, вы ни в чем не виноваты. Вы думаете о том, чтобы наложить на себя руки. Не надо этого делать, вы совершите большую ошибку. Подумайте о Вале, ведь ей будет очень сложно без вас. Вы как звено, которое соединяет два мира: мир мертвых и мир живых. Вы уйдете, но за вами уйдут еще два человека. Подумайте о них. Неужели вы желаете им плохого? Забудьте все, продайте квартиру, порвите эту связь с прошлым. Если бы Богу было угодно – Он бы вас забрал. Но ведь Он дает вам жизнь, цените это». Он впитал все, что я сказала, и я почувствовала, как у него внутри как будто что-то из-под пыли и копоти вышло… как цветок… Это была надежда.

Дальше я давала интервью, сказала, что квартира проклятая, что всем надо помыть руки после того, как они из нее выйдут.