Александр Волков - Разгадка тайны Стоунхенджа

Назначение этих многочисленных построек по-прежнему не вполне ясно. Непонятно, и как зародилась подобная идея, где жили ее создатели.

Так, австрийский историк Герхард Трнка считает, что этот архитектурный стиль каменного века возник на территории Нижней Австрии, то есть в окрестности современной Вены. Однако точная датировка древнейших сооружений пока отсутствует. Судя по приблизительным оценкам, они появились везде почти одновременно – после 5000 года до нашей эры.

Одна из самых ранних построек такого рода возведена в Нижней Австрии, в местечке Шлец, около 6800 лет назад. Первое, что встречало человека, пришедшего сюда, – это огромный ров, опоясывающий постройку. Этот ров глубиной 4 метра и шириной 4,6 метра зияет, словно разверстая пасть, готовая поглотить любого нечестивца. Сюда нельзя приближаться профану; здесь сакральное место, куда имеют доступ лишь посвященные.

Порой подобные культовые постройки окружены не одним, а несколькими рвами (всего – до четырех). Их глубина может достигать 3-6 метров, а ширина – 4-10 метров. Они опоясывают круговое пространство диаметром от 40 до 160 метров. По-видимому, выбирая количество рвов, древние зодчие следовали своему вкусу или исходили из своих возможностей – из числа работников, имевшихся в наличии, а вот профиль рва был стандартным – V-образный, с заостренным скосом.

Встречаются и рвы не вполне правильной формы, но это, пожалуй, производственный брак. «Подобные сооружения лишь выглядят геометрически правильными, – отмечает немецкий археолог Харальд Штойбле. – Они идеально спланированы, но нередко исполнены халтурно». Порой они напоминают четырехугольники с закругленными углами.

Виной всему – организация дела. Ведь за работу брались сразу несколько групп строителей. Община выбирала десяток-другой самых достойных мужей. Им и предстояло в течение нескольких месяцев прорыть круговой ров протяженностью в пару сотен метров. Они начинали рыть его в нескольких местах и не всегда соразмеряли нужную траекторию и пропорции. Если же работали аккуратно, то дуги, прорытые ими, точно смыкались друг с другом.

Что ж, для общины было немалой жертвой откомандировать нескольких дюжих молодых людей ради того, чтобы все лето перелопачивать землю, – людей, которые так нужны на охоте и пахоте. Занятие землекопов было не из легких – пробивать в твердом грунте траншею, вооружившись лишь деревянными лопатами или костяными мотыгами. Такой ров, как в Шлеце, тридцать работников могли выкопать примерно за месяц. Правда, дождь размывал стенки рва – их надо было постоянно укреплять, вычерпывать раскисший грунт и заглаживать следы оползней. «Сизифов труд» – иначе не скажешь. А еще приходилось очищать ров от мусора. Ведь местные жители так и норовили бросить туда всякий хлам: черепки посуды, оленьи рога, отслужившие свое орудия, рыболовные крючки, ракушки, кости животных. «Наши предки чистюлями не были», – замечают археологи. Нам, впрочем, только лучше от того, что сохранились все эти многочисленные мелочи – детали быта человека той эпохи.

Через ров вело несколько узких мостков (не больше пяти). Идти по ним можно было лишь по двое, а то и вовсе гуськом.

Преодолев ров, посетитель встречал новую преграду – частокол, ограждавший внутреннее пространство. Высота его достигала двух-трех метров. Часто объект был опоясан сразу двумя кольцевыми частоколами, причем во внешнем ряду столбы были сомкнуты неплотно, и сквозь просветы виднелось внутреннее, сплошное, кольцо частокола. За него уже было не заглянуть – так плотно были пригнаны друг к другу столбы. Центральная часть сооружения – «святая святых» – оставалась недоступной постороннему взгляду, что привносило в обыденный пейзаж некую тайну.

Что же происходило внутри? Ученые пока не могут ответить на этот вопрос.

По одной из гипотез, подобные постройки, как отчасти и Стоунхендж, были громадным календарем, который отмечал самые важные события года, – своего рода обсерваторией, помогавшей вести наблюдения за небом.

Возрожденный Гозек

Двое ворот в Гозеке, ведущих на юго-восток и юго-запад, указывали место восхода и захода Солнца в день зимнего солнцестояния

В некоторых постройках ворота были ориентированы так, что Солнце заглядывало в них ровно 21 декабря, в день зимнего солнцестояния. Другие ворота отмечали, например, возвращение Плеяд. В каменном веке появление этого созвездия на небосклоне Австрии возвещало приход весны. Когда вспыхивали Плеяды, наступало время сева.

Ворота эллиптической постройки в баварском местечке Майстернталь (размеры осей – 45 и 36,5 метра) точно указывали место восхода и захода Солнца в здешних краях в дни весеннего и осеннего равноденствия, а также даты зимнего и летнего солнцестояния.

Самая известная постройка подобного рода находится на территории бывшей ГДР, в местечке Гозек, неподалеку от современного Лейпцига. На сегодняшний день она – она из древнейших в Европе.

Возрожденный Гозек

Очертания этой постройки были замечены в 1991 году с самолета. На фотографиях, сделанных с воздуха, выделялся круг с тремя размыкавшими его отверстиями. В 2002 году начались раскопки этого сооружения. На его реконструкцию в июне – октябре 2005 года ушло две тысячи дубовых бревен. Двадцать первого декабря 2005 года, в день зимнего солнцестояния, состоялось торжественное открытие возрожденного Гозека.

Изначально же «Гозекский круг» был возведен около 4900 года до нашей эры. Это было громадное сооружение, хорошо видное издали. Его диаметр достигал почти 75 метров. Оно было оборудовано тремя воротами и двойным кольцом частокола (двойным палисадом) высотой примерно 2-2,5 метра. Немецкий археоастроном Вольфхард Шлоссер доказал, что двое ворот, ведущих на юго-восток и юго-запад, указывали место восхода и захода Солнца в день зимнего солнцестояния в начале V тысячелетия до нашей эры.

Зимой в Саксонии Солнце низко стоит на небосводе, и в последнюю декаду декабря его положение меняется довольно незначительно, а потому древние строители лишь приблизительно определили срок зимнего солнцестояния. Их сооружение допускает погрешность плюс-минус три-четыре дня. Зато самый долгий день в году они вычислили довольно точно, предусмотрев особую выемку в частоколе – визир, в котором Солнце показывалось в положенный срок.

Как полагают ученые, в день зимнего солнцестояния внутри ограды собиралась племенная знать – VIP-персоны каменного века. Частокол отделял их от рядовых членов племени. В ожидаемый час в проеме ворот показывалось Солнце, – светило, поворачивающее зиму на лето, ночь на день, тьму на свет, смерть на жизнь. Первые лучи его рассекали покой святилища, словно молнии. В проеме других ворот оно вспыхивало, когда, свершив свой подвиг, снова скрывалось во тьме. В полночь в проем третьих ворот заглядывал месяц.

В тот давний век солнечная обсерватория была едва ли не столь же значима для человека, как и компьютерные технологии для наших современников. В системе хозяйствования совершился важнейший переворот. Люди отказались от охоты и собирательства – простых, но ненадежных милостей природы – и начали заниматься земледелием и скотоводством, то есть приручали природу, обуздывали ее, познавали ее норов, ее циклические перемены.

Закон, по которому жила природа, назывался «временем». Нужно было отсчитывать время, рассекать его непроглядное течение вехами, как пахарь делит поле межами. Такими вехами, подсказывавшими, как будет меняться природа «со временем», оказывалось положение Солнца на небосводе. Его предельное падение приносило стужу зимы. Солнце само словно замерзало; у него едва хватало сил подняться над горизонтом. Оно болело и чахло, но в какой-то миг собиралось с силами, пробуждалось от смертного сна и начинало восхождение по горе небесного свода, шаг за шагом взбираясь в летнее небо и раскидывая по миру больше и больше золотых стрел – лучей, приносивших тепло и жизнь. Заметить этот небесный порядок, понять его значило обрести надежду и даже «помочь» светилу. День декабря, когда из-за хмурого, сплошного частокола, наконец показывалось огненным пятном – костром, иже на небеси, – Солнце, и был днем возвращения надежды.

В Центральной Европе в тот период совершалась «неолитическая революция» – торжество земледелия, и памятниками героям этой революции – племенам, овладевшим секретами выращивания съедобных трав, – являлись монументальные постройки, служившие, как полагают археологи, и культовым целям, и наблюдению за небесами.

В пору их появления в Центральной Европе складывалась очень благоприятная обстановка для занятий сельским хозяйством. Средняя температура тогда была примерно на два градуса выше, чем теперь. (Впрочем, Северная Европа, в том числе северные области Германии, служили еще воплощением дикости. Обширные территории здесь были заболочены, и люди, населявшие этот край, все так же кочевали, добывая пропитание охотой или собирательством.)