Елена Коровина - Самые знаменитые пророчества и предсказания

— Видите, маэстро! Мы из лебединой стаи!

После обеда Сен-Санс играл в музыкальной гостиной. Анна слушала, печально уронив голову на руки. Потом пошла провожать гостя, долго махала ему вслед, вытирала слезы. Когда возвратилась, ее остановил Тимофей, русский мужик, неизвестно как очутившийся в далекой Англии и приставленный теперь ухаживать за лебедями:

— Барыня! Опять лебедь сдох. Четвертый за лето. Не приживаются они тут…

Анна вскинула голову и вдруг закричала:

— Но мы же прижились! Пусть и они стараются! Мы тоже не просились на чужую землю!

И, зарыдав, она кинулась в дом — прямо в объятия Дандре. Он-то всегда там, где нужен…

А через пару недель в Ковент-Гардене Анна танцевала «Лебедя». Уже вышла на сцену, привычно перекрестилась и застыла. На груди вместо обычной жемчужной броши тусклым огнем светился… алый рубин. Костюмерша, видно, напутала. Но Анна вдруг вспомнила, как Фокин убеждал ее когда-то: лебедь уснул. Нет, Миша был не прав — лебедь умер! На груди у него — кровавая рана. И она, Павлова, танцует теперь «Умирающего лебедя»…

Раз нет новой хореографии, Анна начала сочинять сама. Поставила несколько балетов, особенно удались «Осенние листья». Конечно, ей повезло — она сумела-таки создать свою труппу, свою школу. Но все это требует громаднейших денег. Приходится идти на рекламу. Когда впервые в 1913 году она увидела в Лондоне автобус, на котором крупнейшими буквами было написано: ANNA PAVLOVA, она попросту расплакалась от досады. Но Дандре сбегал куда-то к «автобусному начальству» и принес кругленькую сумму. Конечно, приходится «поступаться принципами». В Нью-Йорке для рекламы какой-то пасты распечатали огромные плакаты, где Анна оказалась в пять раз больше самой себя — с пышными формами и бедрами, как у рождественской индейки. А что делать — реклама помогает кормить труппу. К тому же каждый месяц, с тех пор как в 1917 году в России случилась эта ужасная революция, Павлова отправляет в родную Мариинку огромные посылки — с едой и одеждой. Ведь говорят, там нечего есть. И вот, пожалуйста, — статья в «Правде». Вернувшаяся на Родину балерина Викторина Кригер рассказывает в газете, как жирует за границей «буржуазка» Павлова, и призывает ничего от нее не принимать. И голодные балетные отказались от Аниных посылок!

— Им же надо хорошо питаться! — кричала Анна. — Иначе — дистрофия. Они умрут! Как ты не понимаешь, Виктор!

И она била ни в чем не повинного Дандре балетными туфлями. А он, как всегда терпеливо, пытался сдержать ее в своих теплых объятиях.

По ночам Анне снился запах русского сена. Она даже приказала скосить траву в своем огромном парке. Но трава не пахла…

Ах, все тут, за границей, неправильное! И Рождество не в те дни, что в России, и Новый год… Да тут и праздники не в радость!..

В 1929 году у Анны что-то стряслось с коленом. Лечилась — не помогло. Боль мучила постоянно. К тому же стало пропадать дыхание. Частенько после спектакля Анна падала прямо в кулисах. В гримерку ее несли на руках. Приходилось сокращать программу. Конечно, время уходит, забирая силы, ей уже под 50. Мало кто из балерин танцует в таком возрасте. Но ведь публика до сих пор обожает ее — билеты на новое мировое турне давно проданы. Надо просто отдохнуть, расслабиться.

Анна решила отправиться в парижское предместье Сен-Жермен к подруге Наталье Трухановой, у которой был дом с оранжереей. Утром, едва Анна вышла после завтрака, Наталья потащила ее в розарий:

— Знаю, ты не любишь алых роз, но эти — белые. Помоги пересадить!

Анна наклонилась над кустом и вскрикнула: в палец вонзился шип. Тонкое, измученное лицо Павловой стало совсем прозрачным:

— Это знак, Ната. Тот самый, о котором когда-то говорила старуха Бенкендорф. Мы с этой розой теперь одной крови. И умрем вместе — она и я.

Наталья руками замахала:

— Разве можно столько лет старое пророчество вспоминать? Да и розочка моя здоровая и молоденькая.

Но через несколько месяцев Наталья с ужасом увидела, что куст белых роз покрывается чем-то темно-красным. Пятна, похожие на засохшую кровь, поползли от корней к цветам. И куст стал мертвенно-ржавым… Наталья кинулась телеграфировать Дандре. Ответа не было. И только на другой день в газетах она прочла: «23 января 1931 года на гастролях в Гааге скончалась великая балерина Анна Павлова».

Анна простудилась в поезде. В Гааге врач констатировал грипп:

— Надо вылежать и пить лекарства!

Павлова, кашляя, отмахнулась: от лекарств у нее кружилась голова. Один спектакль все же отменили: температура у Анны стремительно подскочила. Впервые за все время своей 30-летней карьеры она не вышла на сцену. На третий день болезни она уже бредила. Около полуночи открыла глаза, привычно перекрестилась и прошептала:

— Приготовьте мой костюм Лебедя!

Кто знает, в какой волшебный мир она полетела?..

Переломные моменты истории часто связаны с необъяснимыми и загадочными происшествиями. Одно из таких событий произошло накануне Отечественной войны 1812 года в семье молодого генерал-майора русской армии Александра Алексеевича Тучкова.

Шла ранняя весна 1812 года. Хотя в Европе и было неспокойно, но грядущая война России с Наполеоном еще не началась. Полк генерала Тучкова мирно стоял в Минской губернии. К генералу приехала его молодая супруга — Маргарита. Конечно, жизнь в полку не приветствовалась дамами высшего света, но Маргарита вопреки разным общественным мнениям старалась не разлучаться с любимым мужем и даже в заграничных походах, куда направляли полк Тучкова, разделяла с ним все тяготы и лишения нелегкой походной жизни.

Семейное счастье досталось Тучковым нелегко. Род Тучковых был и мало знатен, и небогат. Все пятеро братьев Тучковых, как называли их — пять генералов, служили в армии, однако не были обласканы двором, поскольку чем-то заслужили ненависть всесильного графа Аракчеева.

Маргарита же происходила из именитого, богатого рода. Ее отцом был князь Михаил Петрович Нарышкин, а матерью — княгиня Варвара Алексеевна Волконская. Родители красавицы Маргариты с детства искали для обожаемой дочери блестящую партию. И в 1797 году, когда девушке едва исполнилось 16 лет, выдали ее за любимца двора, светского льва — Павла Ласунского. Только вот брак, на который возлагали столько надежд, не принес Маргарите счастья. Супруг-жуир много пил, гулял, постоянно менял любовниц. Однажды прямо заявил приятелям, что из-за девчонки, на коей вынужден был жениться, не собирается терять удовольствий юности. Злые языки пересказали слова Ласунского юной супруге. Бедная девушка лила слезы, но рассказать родителям о своей постыдной доле не осмелилась.

Вот тут-то на одном из вечеров ей и встретился Александр Тучков, молодой военный, который и сам уже узнал, почем фунт лиха в этой жизни. Он был всего-то на 4 года старше Маргариты, и потому любовь вспыхнула со всей силой юности. Но что могли молодые влюбленные? Только перебрасываться ничего не значащими фразами на виду у всего света на очередном светском обеде или станцевать пару танцев на балу…

Но одно Александр сумел — через своих более влиятельных друзей довести до сведения Нарышкиных, сколь несчастна их дочь в браке. Варвара Алексеевна пришла в ужас, ну а Михаил Петрович — в гнев. Подключив все возможные ресурсы, родители начали хлопотать лично перед царем и перед Великим Синодом о расторжении брака. По тем временам это был подвиг, ибо развод считался крайне постыдным событием, позорящим всех причастных к нему членов семьи. Но Нарышкины пошли против светских условностей.

— Пошумят, да забудут! — сказал Михаил Петрович. — Мне дочь дороже светских хлыщей!

Словом, Маргарита получила развод и тут же — предложение руки и сердца от Александра Тучкова. Но счастье снова уплыло — родители, напуганные первым неудачным опытом замужества дочери, не дали согласия на новый брак. Александр отправился в армию, Маргарита осталась жить в отеческом доме. И только видя, что ненаглядная дочка тоскует и тает, как свеча, родители призадумались. Варвара Алексеевна начала убеждать мужа в доблестях Тучкова, но Михаил Петрович еще несколько лет держал форс. Только в 1806 году дал согласие на брак, и Маргарита смогла выйти замуж за любимого. Вот с тех пор она и решила не разлучаться с мужем, иногда даже переодевалась в мужское платье и скакала на лошади рядом. Счастье было трудным, но Маргарита не мыслила своей жизни вдали от мужа.

1812 год начался неспешно. Маргарита только что вернулась в полк Александра после рождения долгожданного сына Николеньки. Тому уже пошел второй годик, и мать смело оставила его у своих родителей на руках нянек и мамок.