Генри Болтон - Мистическая Прага

Развитие науки задерживалось не только такими явлениями, как предсказательная астрология и волшебство, но в большей степени пламенной верой в ошибочные предположения, сделанные признанными авторитетами, которые со временем делались неопровержимыми. Ученые поддерживали эти догматы, не делая ни единой попытки проверить их истинность, пока не появлялся какой-нибудь независимый гений, который вырывался на свободу из оков громких имен и пытался, прикладывая немалые усилия, удостовериться во всем лично. Так, догма Аристотеля о том, что из двух тел более тяжелое при падении движется быстрее, была опровергнута Галилео Галилеем, который провел эксперимент, бросая предметы с вершины Пизанской башни. Однако убежденность последователей Аристотеля была столь велика, что, увидев своими глазами, что гиря весом в один фунт достигает земли одновременно с гирей весом в десять фунтов, они продолжали уверенно твердить, что вес в десять фунтов должен достичь земли в десять раз быстрее веса в один фунт, «если только естественная скорость не была изменена по какой-то неизвестной причине».

Самой живучей из всех безобидных научных глупостей оказалось суждение философов, которое отражено в известном высказывании: «Природа не терпит пустоты». Когда в 1590 г. копатели колодцев во Флоренции обнаружили, что их помпы не могут откачать воду из колодца глубиной сорок футов, для объяснения этого затруднения и его устранения был вызван Галилей. Говорят, великий человек заявил рабочим, что неприятие природой пустоты не простирается дальше тридцати трех футов глубины! Галилей не мог назвать истинной причины, которая впоследствии была обнаружена его знаменитым учеником Торричелли.

В последний год XVI столетия английский врач, доктор Уильям Гилберт, опубликовал книгу, заложившую прочную основу нового направления в физике — электрики. Способность магнита притягивать частицы железа, а янтаря — кусочки бумаги и прочие легкие вещи, было известно еще в древности, но доктор Гилберт провел глубокое экспериментальное исследование этого и других феноменов, обнаружив, что стекло, смолы и некоторые драгоценные камни обладают тем же свойством, что и янтарь. Он также продемонстрировал действие законов магнитной полярности и применение арматуры. Несмотря на то, что он не сформулировал общего закона, он выдвинул гипотезу о том, что Земля является гигантским магнитом. Его обширная монография объяснила феномены магнетизма, очистив их от суеверий и предубеждений.

«Естественная история» Плиния, написанная в I в. н. э., на протяжении более чем тринадцати веков оставалась непререкаемым авторитетом во всём, что касалось планет, животных и минералов, будучи источником массы самых нелепых суеверий, многие из которых сохранились почти до нашего времени. Плиний собрал у современных ему авторов самые абсурдные теории по естественной истории, даже не попытавшись их проверить. Он населил воду, землю и воздух выдуманными созданиями, обладавшими удивительными привычками и свойствами, и описывал уже известных животных, не анализируя их возможных систематических связей друг с другом. Первая попытка научной классификации была сделана «немецким Плинием» Конрадом Геснером, профессором естественной истории в Цюрихе, чья «История животных», опубликованная в 1551 г., стала основой современной зоологии. Его молодой современник Улисс Алдровандус, возглавлявший кафедру естественной истории в Болонье, опубликовал шесть объемных томов, иллюстрированных изображениями множества животных, описания которых он частично позаимствовал у Геспера. Алдровандус основал музей естественной истории, а также один из первых ботанических садов в Болонье в 1567 г., где выращивали в основном лекарственные растения. Примерно в то же время доктор Пьер Белон во Франции опубликовал фундаментальный трактат о птицах (1555). Белон жил в замке неподалеку от Парижа, подаренном ему королем, и был убит разбойниками, когда собирал травы в болонском лесу. Другой французский врач, Гийом Ронделе, в 1558 г. попытался создать полную историю рыб. Работы Геснера и Ронделе стали первыми попытками специализации дисциплин естественной истории.

Научные открытия, совершавшиеся в тот век, не получали признания у современников. Достоверные сведения о животных, к примеру, были распространены гораздо меньше, нежели рассказы о сказочных чудовищах. Предпочтение отдавалось фениксу, птице, которая раз в сотню лет сгорала в пламени, дабы вновь восстать из пепла, саламандре, способной жить в самом горячем огне, и василиску, монстру, взращенному змеей или черепахой, появившемуся на свет из петушиного яйца и способному убивать человека на расстоянии с помощью яда, струящегося из его глаз. «Обманы зренья — василисковы глаза; увидевши тебя — убьют; умрут, коль их увидишь…»

Считалось, что страусы едят и без труда переваривают железо, медведица, родив медвежонка, облизыванием придает ему форму, кроты не имеют глаз, а слоны — коленей, лебедь поет перед смертью, хамелеон всю жизнь проживает в воздухе, не касаясь земли, а акула ремора, плывя под кораблем, замедляет течение, притягивая воду, как магнитный железняк — железо.

К этим удивительным преданиям можно добавить твердую убежденность в том, что утки растут на деревьях, а падая с них в воду, превращаются в гусей, прекрасные русалки завлекают мужчин, желая их погубить, а водяные быки творят несусветные жестокости… абсурдное поведение приписывалось молодым гадюкам, райским птицам, пеликанам, тарантулам, скорпионам и «всякой живой твари, всякому ползучему гаду и всякому зверю». Искушение перечислить все странности, присутствовавшие в зоологии, очень велико, однако пора уж и остановиться.

В «Естественную историю» Плиния входит и ботанический раздел, где описано шестьсот растений. Комментаторы XVI столетия пытались дополнить его знаниями о мало известных видах, поскольку врачам, пользовавшимся в своей практике лекарственными травами, были необходимы точные сведения. Они начали составлять собственные коллекции и систематически их изучать. Первым, кто предложил классификацию по классам, порядкам, родам и видам, был уже упоминавшийся Конрад Геснер. В XVI в. появилось множество трактатов о растениях, самые ценные из них принадлежали перу Андреа Чезальпино, профессору ботаники в Падуе, предложившему классификацию по половым признакам, а также братьям Иоганну и Каспару Баугинам из Швейцарии, один из которых опубликовал систематический определитель растений, где синонимы были распределены по группам.

Появление в XVI в. ботанических садов послужило резкому обогащению знаний о растениях, в особенности о тех, что представляли ценность для медицины, — именно ради них и создавались первые сады. Первой в этом отношении стала Италия — сад в Пизе под покровительством Луки Чини был основан в 1544 г., и вскоре за ним последовали сады в Болонье, Падуе и Венеции, а в Парижском университете ботанический сад появился лишь в 1558 г. В Германии в то время существовали только частные ботанические сады, лучший из которых принадлежал доктору Иоакиму Камерариусу в Нюрнберге. Синапиус, о котором уже шла речь, создал императорский ботанический сад под покровительством Рудольфа II; впоследствии сад этот находился на попечении французского ботаника Шарля де Леклюза из Фландрии.

В ботанике, как и в зоологии, суеверий тоже было предостаточно, но они были связаны с медициной, поскольку травы использовались как средства от неудач столь же широко, сколь применялись для облегчения болезней.

В 1534 г. Андре Везалий, молодой фламандский ученый, выступил с опровержением анатомических описаний человеческого тела, сделанных Галеном. Этот отчаянно смелый человек украл с виселицы в окрестностях Лёвена труп повешенного преступника и с огромным риском для себя вскрыл его в собственной спальне. Везалий обнаружил, что Гален в своих рассуждениях основывался на строении низших животных. Он с превеликой осторожностью продолжил свои изыскания, которые заняли девять лет и завершились написанием классического трактата по анатомии человека, содержащего замечательные иллюстрации и подробнейшие описания частей тела. Некоторые иллюстрации к этой великолепной работе («De humani corporis fabrica»[79], 1543) были сделаны Тицианом, другие — выполнены для Везалия его соотечественником Иоганном Калькаром, впоследствии учеником Тициана. Вскрытие трупов стало косвенной причиной смерти Везалия — согласно распространенному мнению, с которым соглашаются не все авторы, он был приговорен к смерти за вскрытие тела одного испанца еще до того, как больной умер. Приговор был смягчен благодаря вмешательству Филиппа II и заменен паломничеством в Святую землю. На обратном пути Везалия высадили на пустынном побережье острова Цанта, где он умер от голода в 1564 г.