Арина Евдокимова - Непродуманная жизнь

– Прости. Так случилось. Я люблю тебя. Но ушел к другой! Ты должна понять меня: это страсть! Вот видишь, я честен с тобой. Знаешь, все было случайно: я зашел в русский ресторан, а эта прекрасная дама танцевала на столе! Не леди. Но какое это имеет значение.

Она ничего не ответила и быстро вышла из кабинета. Было трудно сказать, что это: расплата за то, как она поступила со своим мужем, или что-то другое. Но жизнь снова завела ее в тупик. И помочь ей в чужой стране было некому. Пришлось переселиться в съемную квартиру, больше работать, отказываться от маленьких радостей, к которым она привыкла. Иногда приходили денежные переводы от отца дочери. Дни тянулись однообразно, и казалось, что не будет никогда просвета в этом темном состоянии полусна, в котором она пребывала.

В один из летних дней, когда хочется просто радоваться теплу, цветам, небу, она сидела в кабинете и вела прием пациентов. Вошел элегантный мужчина. Не молод, но хорош собой. Попросил выписать ему рецепт. Задержал взгляд на фотографии, стоящей на ее столе.

– Ваша дочь? – спросил он. – Вы похожи, как две греческие богини.

– Дочь. Сегодня взрослее, чем на этом фото, – улыбнулась она.

Он поблагодарил и ушел. Но она почему-то вспоминала о нем. И вновь увидела этого мужчину через несколько недель в открытом летнем кафе. Он тоже заметил ее. Взглядом попросил разрешения подойти:

– Вы иногда спускаетесь с Олимпа? А без медицинского халата вы выглядите юной девочкой. Но, как всегда, немного грустной. Хотите, я расскажу вам какую-нибудь смешную и поучительную историю, чтобы ваши глаза не грустили?

Они сидели и говорили. Было легко и просто. Он спросил, смогут ли они увидеться в конце недели. Никуда не торопился, был спокоен и надежен. Она понимала, что он старше ее и не намерен менять свою жизнь, встретив молодую женщину. Он был богат, чего никогда не скрывал, давно свободен и действительно не собирался ничего менять кардинально, жил так, чтобы каждое мгновение приносило радость. Но все-таки он боялся потерять эту хрупкую женщину. И не только потому, что она была очень красива. В ней была редкая сердечность, отзывчивость, милая забота, что он ценил в женщинах больше всего, и чего не удалось найти в своей жене.

Нечастые встречи приносили радость, совместные поездки на пикники проходили весело, появились планы на отпуск, который можно было провести всем вместе. И главное – дочь была не против. Она не говорила колкости в его адрес, как это бывает в подростковом возрасте, когда дети боятся, что материнской любви станет меньше, если в ее жизни появится мужчина. Да, он умел быть интересным, деликатным и заботливым. Со временем, благодаря его помощи, она переехала в новую квартиру и перевела девочку в престижную школу, что было невозможно сделать одной на ее зарплату даже после небольшого карьерного роста.

Так проходило время. Дочь повзрослела и уже училась в другом городе. Он по-прежнему жил один в своем доме, в котором они проводили вместе выходные дни. Разговоров о браке не возникало. Но именно их она и боялась больше всего. И когда он сообщал ей, что хочет обсудить некоторые планы, сердце сжималось. Она страшилась замужества, ведь это никогда не приносило ей счастья. Просто не хотела повторения пройденного и, еще больше, – потерять его. Но страхи были напрасными. Новые планы всегда касались каких-то приятных событий.

Но как-то в один из дождливых дней рано наступившей осени она подумала, что ей плохо без него этим вечером, хотя можно набрать его номер телефона и услышать родной голос. И будет неуютно утром, потому что он не пожелает, что оно было добрым. В долгожданную субботу она подошла к нему, сидящему с газетой на террасе своего большого дома, и, пытаясь не выдать волнения, тихо проговорила:

– Я хочу быть с тобою всегда. Выходные дни, отпуска – этого так мало…

– Ты даже не знаешь, сколько лет я ждал этих слов, – не поднимая на нее глаз, проговорил он, словно боясь спугнуть все то, что наконец-то сбылось.

Хотим мы этого или нет, но жизнь заставляет понять, что неприятности, происходящие с нами – это не наказание от Бога (Высших Сил и т. д.), а результат нарушения нами этих самых Божественных законов. Другими словами, «я сам был причиной этих неприятностей». Принимая это как факт («я ответственен за происходящее со мной»), ты создаешь возможность для духовного роста: обучения, исправления своих ошибок и достижения высшей цели – счастья.

Он влюбился с той самой первой минуты, когда увидел ее глаза.

Ей было тридцать шесть. Она работала чиновником в администрации.

Ему было двадцать четыре, он был наркоманом.

Он закончил Духовную семинарию, псалмы пел талантом от Бога, но где-то лукавый подманил его и он «сел на иглу».

Они познакомились на Набережной. Она стояла и плакала, он возвращался из храма. Несмотря на недуг, его допускали петь псалмы.

Она плакала. Плакала, потому что устала, потому что изменяющий и ревнивый муж. Потому что просто хотелось плакать. Он подошел и подал ей мороженое. Она удивленно посмотрела, но мороженое взяла.

– Дмитрий, – представился он, не получив ответ.

Они молча ели мороженое и смотрели на воды Невы.

– Ты плачешь от жалости к себе?

– Наверное, – кивнула она.

– А молиться не пробовала?

– А еще мне сказали однажды, что если над Невой загадать желание, оно исполнится обязательно.

Она задумчиво посмотрела на него. У нее были особенные глаза: не голубые, не зеленые, а как будто небо собралось проясниться и замерло.

Он утонул в ее глазах. Мгновенно понял, что никого и никогда больше не полюбит.

– У тебя есть заветное желание? – спросила она.

– Уже есть, – ответил он. – Чтобы ты стала счастливой. Ну, очень счастливой. Ну, очень-очень-очень.

Она улыбнулась.

На хмуром петербургском небе появилось солнышко.

Она по-европейски протянула руку.

– Александра.

Дмитрий прикоснулся к ее руке:

– Так что, не пробовала молиться? Помогает, когда от души.

– Попробую, – безрадостно кивнула она.

С этой минуты он взял над ней шефство.

По утрам провожал ее до работы. Вечером встречал.

Каждый день она узнавала что-то новое о Боге, об истории Русской Церкви. Он молился вместе с ней и озвучивал интересные идеи для ее работы.

Раньше он служил священником, а сейчас выполнял в храме посильную работу и в молитвенном труде справлялся со своими страстями. Получалось не очень хорошо. Иногда три – четыре месяца он даже не притрагивался к наркотикам. Но лукавый подлавливал, и он «падал в блаженное никуда».

Тогда она приезжала, часами с ним разговаривала, возила по врачам и искала возможности его спасения.

В какой-то миг ей казалось, что она может его вытащить из темноты.

Она не была настолько воцерковленной, чтобы молиться. А он в какие-то моменты просто умирал и не верил ни во что.

Между ними ничего не было, кроме ее теплоты и его платонической любви.

Но в какой-то момент она стала понимать, что чувствует его своей второй половинкой.

Так прошло два года. Его мама однажды приходила к ней и просила ее выйти за него замуж. Мама была уверена, что ради нее Дима бросит наркотики.

Но Александра понимала – это не ее война.

Наступило очередное лето, работы было много. Совещания, доклады, она очень уставала.

– Пятница, завтра можно поспать, – подумала она, спускаясь по ступенькам здания администрации.

Он стоял в костюме, галстуке и держал в руке розу.

– Пойдем гулять на Набережную, – попросил он.

Она отрицательно покачала головой. Сил не было ни на что. Он долго уговаривал, а потом подал ей розу. Темнокрасный, почти черный, бархатный цветок любви.

– Выходи за меня замуж, – опускаясь на колено, попросил он.

Его огромные синие глаза в бархатных ресницах излучали божественную нежность и теплоту.

– Нет, у нас слишком большая разница в возрасте. Двенадцать лет – это целая жизнь.

– Ты что, любимая, мы наши годы вместе сложим и пополам разделим.

Она покачала головой и, взяв его за подбородок, поцеловала в губы:

– Мальчишка. У нас же ничего не было.

– А я чувствую, как ты прекрасна, – с хрипотцой в голосе прошептал он, вновь прильнув к ее губам.

Они целовались на скамейке в сквере прямо под окнами ее рабочего кабинета.

Она чувствовала себя девочкой, не больше двадцати. Прижавшись друг к другу, они наслаждались магией белых ночей.

– Мне жаль, что ты боишься быть моей женой. Но я тебя понимаю, – рассуждал он. – Когда меня не будет рядом с тобой, когда я уйду в мир иной, то все твои невзгоды я заберу себе. Твои и мои годы, если сложить, будет шестьдесят. А пополам разделить, то по тридцать. А это значит, что теперь ты на шесть лет моложе.

– Милая моя, – как-то тревожно сказал он, – когда я умру, принеси мне двадцать пять черных и две белых розы.