Елена Коровина - Москва мистическая

– Отправимся на небольшую прогулку? Я тебе кое-что покажу на «Площади Революции»!

Конечно, метро не место для гуляний… Впрочем, почему? Это утром и днем, когда огромная толпа несется по своим делам и, даже стоя впритык, люди не замечают соседа, метро – не место для неторопливой ходьбы. Люди проносятся по станциям, не замечая ни стройных белых колонн на «Пушкинской», ни самоцветных витражей на «Новослободской», ни драгоценных фресок на «Комсомольской». Замотанным пассажирам, опаздывающим на работу, не до знаменитой красы московского метро.

Но поздним вечером картина другая. Оголтелый поток, несущийся не разбирая дороги, уже схлынул, уступив место людям, идущим туда, где их ждет отдых и удовольствие – в театры, кино, на дискотеки и в ночные клубы. Одержимо-озлобленное выражение лиц дневных пассажиров сменяется веселыми и радостными лицами, загадочно улыбающимися в предчувствии чего-то невероятного, приятного и фантастического. Парочки держатся за руки и целуются, девушки щебечут о чем-то своем, и даже одинокие пассажиры глядят на мир расслабленно-умиротворенно. Так почему бы и не прогуляться?

Маринка с Димычем приехали на «Площадь Революции», где в нишах на платформе выстроились в ряд бронзовые скульптуры Матвея Манизера, известного советского скульптора. По замыслу автора на станции должны были стоять восемьдесят фигур, рассказывающих о счастливой жизни советских трудящихся. Тут революционные солдаты и рабочие, колхозница с курицей и хлебороб-механизатор, стахановец с отбойным молотком и студент с книгой, отцы и матери с детьми, спортсмены, парашютисты, ворошиловские стрелки, пионеры и инженеры и еще масса народу. Но при воплощении замысла решено было взять за основу всего двадцать типичных фигур и просто повторить их несколько раз.

Глядя на все это скульптурно-бронзовое население «Площади Революции», Маринка вспомнила, как бабушка, не любившая эту станцию, говаривала: «Жаль народ-то! Хоть и бронзовый, а все жаль. Загнали их в арки, голубчиков, – ни встать, ни распрямиться. Сгорбленные так и стоят, как в шахте…»

А в народе ходила присказка: «При этой «Революции» весь советский народ или сидит, или стоит на коленях».

Вот так-то. И вид у скульптур действительно непрезентабельный, какой-то грязный, будто и правда все вылезли из черной горы, как тролли из подземелья. А может, из преисподней?

Однако Димыч, углядев оторопь Маринки, прошептал:

– Не смотри, что они такие скрюченные, не парадные! На самом деле они вполне добрые. Ну, как гномы Белоснежкины. Сами хоть и не могут распрямиться, но другим готовы помочь.

– Это как? – удивилась Маринка.

– Говорят, что еще во времена сталинских репрессий здесь на станции можно было отвести беду. Вот гляди, в первой арке стоят революционные рабочий и солдат с винтовками. Если прикоснуться к их винтовкам и попросить о помощи, то они смогут беду отвести. А если хочешь сам защититься от врагов, то надо ухитриться и вытащить у революционного матроса наган.

– Разве можно?

– Ага, наган вынимается из руки. И между прочим, его постоянно воруют. Приходится делать новый.

– Поразительно!

– Смотри! Вот это самое главное!

Димыч подвел Маринку к фигуре присевшего пограничника. Рядом с ним была собака.

– Если хочешь, чтобы твое желание исполнилось, потри нос этой псине! Результат гарантирован. Особенно помогает студентам перед сдачей экзаменов.

Маринка уставилась на собаку. Наверное, помогает – вон как собачий нос светится чуть не золотом, натерт до блеска!

– Загадай желание! – прошептал Димыч, подталкивая девушку к скульптуре.

Маринка погладила собаченцию, но в голове было как-то пусто и желание не придумывалось. «Домой хочу!» – устало подумала девушка…

На уговоры Димыча еще покататься в метро, пока не закрыли, Маринка уже не среагировала – действительно захотелось домой. Тем более что от «Площади Революции» до «Курской», где ей надо было сделать пересадку на Кольцевую линию, всего один перегон. Димыч почему-то обиделся, надулся. Забил в мобильник номер Маринкиного телефона и побежал на свой переход на «Театральную». А Маринка села в полупустой ночной вагон, вышла на «Курской» и побрела по лестнице вниз.

На «Курской»-кольцевой было непривычно пустынно. Хотя обычно здесь и поздним вечером толпится народ. Поезд все не приходил. Маринка прислонилась к стене и неожиданно начала засыпать. Она и не заметила, как из туннеля вынырнул состав – подкатил бесшумно к станции, замедляя ход. Очнулась девушка оттого, что ей показалось, что вся платформа начала мягко покачиваться. Полусонными глазами она увидела, что это поезд покачивается перед ней, не открывая дверей.

Маринка оглянулась на других пассажиров. Но те словно застыли на перроне, будто никто из них не видел подошедшего поезда. И тут ближайшая к Маринке дверь вдруг бесшумно открылась.

«Повезло! – подумала Маринка, входя. – Вагон полупустой, и пассажиры на перроне замешкались».

Девушка устало плюхнулась на сиденье, закрыла глаза – ехать предстояло четыре остановки. Но что-то в вагоне было не так – настораживало. И Маринка открыла глаза. Вокруг нее сидели абсолютно неподвижные люди, одетые в странно похожие серо-коричневые одежды. Поезд оставил позади станцию, влетел в туннель, и вдруг пассажиры ожили, заговорили разом, торопливо и не слишком разборчиво.

– Кто она? Почему вошла?

– Двери открылись!

– Она не наша!

Все почему-то глядели на Маринку, но взгляды были тяжелыми и недобрыми. У Маринки душа ухнула в пятки. Да что же это?! Кто эти люди?!

– Она вошла на первом знаке зодиака, – сказал кто-то.

– Наверное, ворота там дали сбой, – предположила одна из женщин в вагоне.

– Ну да! – подтвердил мужчина. – Первый знак – самый неустойчивый.

Маринка с трудом понимала, что все они говорят. В голове застучало: ворота! Какие еще ворота? «Ворота – вход в преисподнюю», – как говорил Димыч…

Резкий голос прокричал громче всех:

– Раз вошла, придется остаться!

Маринка в ужасе вскочила – где остаться, в этом безумном вагоне?!

– Хочу домой! – взвизгнула она и ухватилась за железный поручень. Тот был холодным и гладким, как нос той собаки, которую она погладила, думая о доме, на «Площади Революции».

Свет в вагоне вспыхнул с новой силой. Поезд выскочил из туннеля, заскрипел тормозами и на секунду остановился. Дверь с шипением отверзлась, и Маринка в ужасе сумела выскочить на платформу.

Состав за ее спиной глумливо лязгнул и умчался прочь. Перепуганная Маринка воззрилась на надпись «Парк культуры». Но как же так?! Ведь это пятая станция от «Курской», а она проехала в пугающе-фантасмагорическом поезде всего одну остановку!..

Маринка взглянула на часы – пять минут первого. Выходит, в жуткий вагон она села в районе полуночи – в самое сатанинское время…

Но что за поезд это был? И неужели?.. Маринка вздрогнула… Ведь это только воспоминание о желании попасть домой, которое она высказала бронзовой собаке, спасло ее – дало выход из призрачно-затягивающего вагона…

Неужели это правда? И не будь преданной собачьей помощи, кататься бы бедной Маринке по кольцу до скончания веков… Так что же это за поезд про́клятых? И почему на Кольцевой линии метро?!

Добрый колдун

Невероятно – но факт: жуткий поезд-призрак встречала не одна Маринка. Каждый месяц 30-го числа по Кольцевой линии метро проносится, притормаживая у перронов, этот мистический состав. Пассажиры в нем сидят или стоят не шелохнувшись. Не слышно никаких звуков, не видно ни одного движения. В Маринкином случае странно другое – обычно двери этого призрачного поезда не открываются. Да и большинство реальных пассажиров, ожидающих на платформе, поезда-призрака не видят. Но вот же – находятся и свидетели его поездок! Наверное, это люди, обладающие, как и Маринка, особо развитой психикой и некими экстрасенсорными возможностями.

Мистики говорят, что этот полночный поезд везет особых пассажиров – тех, кто погиб на прокладке и стройке метрополитена. Кто знает, сколько народу засыпало землей при проходке станций, сколько умерло от истощения и усталости на этой стройке коммунизма? Сначала, чуть не вручную, напрягая все силы, используя заключенных, как скотину, чья жизнь ничего не стоит, строили в 30-х годах первое метро от «Сокольников» до «Парка культуры» с ответвлением на «Смоленскую», потом возводили подземные дворцы после войны, уже в 50-х. И опять – почти без помощи машин, на людях, как на тягловой силе. Сколько же строителей и прокладчиков погибло! И уместились ли они в один поезд, или по Кольцевой линии бродит тьма таких поездов-призраков, в которых до сих пор, как в бессмертной ленте Мебиуса, «крутятся» загубленные души, не находя покоя?