Жерар Энкос (Папюс) - Гипноз и магия

Я спросил ужин и, если возможно, постель. После очень и очень плохого ужина под недоверчивым и инквизиторским взглядом хозяина, скрытого в тени жалкой лампы, светившей очень скверно, но взамен испускавшей копоть и тошнотворный запах, я последовал за хозяйкой, которая привела меня через длинный коридор и лестницу в комнату, расположенную над конюшней. В этом скверном домишке, затерявшемся среди леса, далеко от всякого жилья, нас было, наверное, только трое: хозяин, его жена и я.

Я обладаю осторожностью, доходящей вплоть до робости, – это, безусловно, вследствие моей службы, которая беспрестанно заставляет меня думать о прошедших преступлениях и возможных смертоубийствах. Заперев дверь на ключ, я тщательно осмотрел всю комнату, кровать – скорее смертный одр, – два деревянных стула и почти совсем скрытую шпалерами дверь, снабженную замком, но без ключа. Я ее отпер, она выходила на лестницу, терявшуюся в темноте. К двери я придвинул на случай, если бы ее пытались открыть снаружи, стол из белого дерева, поставив на него сломанную лоханку, служившую для умывания; сбоку я поставил один из стульев. Таким образом, через дверь нельзя было войти, не наделав шума. Я лег спать.

После такого дня, я глубоко заснул, как это и понятно. Вдруг я внезапно проснулся; мне показалось, что открыли дверь и, открывши ее, толкали стол; я думал даже, что заметил отблеск лампы, фонаря или свечи, блеснувший в пустом отверстии замка. Не совсем проснувшись, я вскочил, как сумасшедший, и крикнул: «Кто там?» Ничего: тишина и полная темнота. Я решил, что сделался игрушкой воображения.

Долгое время под влиянием страха я не засыпал. Затем усталость взяла свое, и я заснул тяжелым, гнетущим сном, прерываемым кошмарами.

Мне снилось, что я вижу комнату, где находился; в постели – я или другой, не знаю; освобожденная дверь открывается и входит хозяин трактира с длинным ножом в руке; сзади на пороге комнаты стоит его жена, грязная, в лохмотьях, скрывая свои черные пальцы от света фонаря; хозяин направляется к кровати волчьим шагом и вонзает свой нож в сердце спящего. Затем оба: муж, держа труп за ноги, и жена, держа за голову, спускаются по узкой лестнице; и еще одна интересная подробность: муж держал тонкое кольцо фонаря в зубах. Я внезапно проснулся, лоб мой был покрыт холодным потом. Через щели ставней лучи августовского солнца наполняли комнату. Это, без сомнения, мне и показалось светом фонаря; спустившись вниз, я видел одну хозяйку, молчаливую, угрюмую, и я радостно ушел, как из преисподней, из этого плохого трактира, чтобы вдохнуть на большой дороге чистый воздух сосен под лучезарным солнцем среди щебетания лесных птиц.

Я больше не думал о своем сне. Три года спустя в одном журнале я прочел заметку, которую едва разобрал, состоящую из следующего: «Банщики и население X… очень взволнованы непонятным и внезапным исчезновением г-на Виктора Арно, адвоката, который восемь дней назад, отправившись на несколько часов в горы, не вернулся в свою гостиницу. Теряются в догадках этого невероятного исчезновения».

Почему странная связь мыслей опять привела мой ум к моему сну в трактире? Я не знаю, но эта ассоциация идей еще более усилилась, когда через три дня тот же журнал сообщил мне следующие строки: «Найдены некоторые следы г-на Виктора Арно: 24 августа, вечером, его видел один извозчик в уединенном трактире «Свидание друзей». Он расположился провести там ночь. Был опрошен хозяин, репутация которого более чем подозрительна и который до сего дня хранил молчание о путешественнике. Он утверждает, что последний покинул его трактир в тот же вечер и никогда не ночевал у него. Вопреки этому уверению, среди населения начинают ходить странные слухи. Говорят о другом путешественнике-англичанине, исчезнувшем шесть лет назад, С другой стороны, маленькая пастушка уверяет, что видела, как жена содержателя трактира 26 августа бросала в лужу, скрытую деревьями, окровавленное сукно. Здесь тайна, которую было бы полезно осветить».

Не удерживаясь больше и терзаемый неведомой силой, которая мне внушала, вопреки моей воле, что мой сон представлял ужасную действительность, я возвратился в X…

В X… магистратура под влиянием общественного мнения вела розыски без всяких данных. Я попал в кабинет моего сотоварища, следственного пристава в тот же день, когда должны были выслушать показания моего старого хозяина. Я попросил позволения остаться там во время его показаний.

Жена содержателя трактира, войдя в кабинет, без сомнения, не узнала меня, она даже не обратила никакого внимания на мое присутствие.

Она рассказала, что действительно один путешественник, приметы которого сходны с приметами г-на Виктора Арно, пришел 24 августа в их трактир, но он не оставался у них на ночь. Впрочем, добавила она, в трактире есть только 2 комнаты, и в ту ночь обе они были заняты извозчиками, уже выслушанными при следствии.

Внезапно прервав ее, я воскликнул: «А третья комната, над конюшней?»

Трактирщица нечаянно вздрогнула, и показалось, что будто бы узнала меня. Я одним духом, с отважной наглостью, продолжал: «Виктор Арно лег в этой третьей комнате. Ночью вы вошли вместе с мужем, вы несли фонарь, а он длинный нож; вы взошли по лестнице из конюшни, открыли потайную дверь, ведшую в эту комнату; вы оставались на пороге, тогда как ваш муж отправился убить путешественника, чтобы украсть его часы и портфель».

Я рассказал свой сон, приснившийся 3 года тому назад; мой коллега слушает меня в изумлении; что же касается женщины, она была, как окаменелая, испуганная, с чрезмерно открытыми глазами, стуча от страха зубами.

«Затем оба вы, – добавил я, – взяли труп, ваш муж держал его за ноги, вы за голову; вы его снесли по той же лестнице. Чтобы светить себе, ваш муж нес фонарь, держа его за кольцо зубами».

И тогда эта женщина, устрашенная, бледная, с подкосившимися ногами, спросила:

«Значит, вы все видели?» Затем, дико отвергнув дальнейшее объяснение, она замкнулась в абсолютное молчание.

Когда мой коллега повторил свой рассказ ее мужу, этот последний, решив, что его выдала жена, закричал со страшной руганью: «Ах, с…, она мне заплатит за это».

Итак, мой сон сделался ужасной и поражающей действительностью.

В конюшне трактира под толстым слоем навоза нашли труп несчастного Виктора Арно и рядом с ним человеческие кости, может быть, исчезнувшего при подобных и столь же таинственных условиях шесть лет назад англичанина.

И, может быть, мне также готовилась та же участь? В течение ночи, когда мне это приснилось, может быть, я действительно слышал, как открывали потайную дверь, может быть, видел свет в пустом отверстии замка? Или все это было только сон, воображение? Я не знаю, но не могу без явственного страха думать о подозрительном трактире, затерявшемся на большой дороге, среди громадных сосновых лесов, и так странно уживающийся с прекрасной природой, с ручьем, журчащим каскадами, капли которых сверкают на солнце, как бриллианты.

Александр Берард. Сновидение-откровение. (Телепатия[Из «Review of Reviews» (Initiation, май 1892 г.).]).

Карл Дениер, живший в Крадоке, баптист и президент, в последние годы своей жизни Союза Баптистов в центральной Африке, скоропостижно умер на улице, отправляясь исполнить свои религиозные обязанности в субботу утром, 23 мая 1891 г.

Г-н Дениер был воспитанником Gurier's Collegiu в Англии, имел около 34 лет и был одним из наиболее приверженных пасторов колонии.

Он оставил после себя вдову с четырьмя детьми. Я счастлив сказать, что собрание выдало значительную сумму денег его семейству. Город, в котором я живу, отстоит от Крадока на 3.000 лье. В своем приходе я знаю брата г-на Дениера, молодого человека 25 лет.

Его имя Иван Дениер и служит он чиновником в рудниковой компании Reer'a. Г-н Иван Дениер – человек очень здоровый, и характер его имеет все, что есть наиболее прямого и достойного уважения.

Перед смертью брата Иван работал всю ночь.

Первое сновидение

В четверг утром, 21 мая, между 7 и 9 часами, он грезил, что находится в зале, где лежал его умерший брат; он слыхал тяжелые шаги приближавшегося к нему человека. Он вышел в коридор и увидел там могильщиков, ожидавших тело, в котором он узнал своего брата.

Второе сновидение

В пятницу утром, 22 мая, он грезил тем же; кроме того, он направился в рабочий кабинет своего брата, помещавшийся в другой стороне коридора; там он увидел его тело в гробу.

Третье сновидение

В субботу утром, когда его возлюбленному брату воздавали последний долг, он грезил, что был единственным родственником, сопровождающим покойника. Он вошел в церковь, где была отслужена похоронная месса, и затем проводил покойного на кладбище, которое он совершенно узнал. Несмотря на этот сон, Иван занимался своими делами, как вдруг г-н Арчибальд, муж двоюродной сестры пастора, получил телеграмму, которой его просили известить Дениера о внезапной смерти преподобного Карла Дениера в 10 с половиной часов.