Джеймс Редфилд - Селестинские пророчества

– Вот почему, – подхватила Хулия, – этот процесс так важен. В этом яростном соревновании люди заставляют друг друга стареть с ужасающей скоростью.

– Но не нужно забывать, – добавил Санчес, – что в группе, где этим занимаются серьезно, смысл заключается в том, чтобы делать как раз обратное: увеличивать запас энергии каждого и повышать уровень его колебаний благодаря посылаемому всеми остальными потоку энергии. Когда это происходит, энергетическое поле каждой личности смешивается с полями всех остальных и образует единую совокупность энергии. Вся группа становится как бы единым телом, но телом многоголовым. Иногда за все тело вещает одна голова. Потом говорит другая. Но в группе, где все построено таким образом, каждый знает, когда ему брать слово и что говорить, так как он сейчас имеет куда более ясное представление о жизни. Такова Высшая личность, о которой упоминается в Восьмом откровении в связи с любовными отношениями между мужчиной и женщиной. Однако такая личность может быть образована и другими группами людей.

Слова падре Санчеса неожиданно заставили меня вспомнить о падре Костусе и Пабло. Неужели юному индейцу удалось в конце концов переубедить падре Костуса, и тому захотелось сохранить Манускрипт? Добился ди он этого благодаря силе Восьмого откровения?

– Где сейчас падре Костус? – спросил я. Мои собеседники, казалось, несколько удивились этому вопросу, но падре Санчес тут же ответил:

– Падре Костус вместе с падре Карлом решили отправиться в Лиму, чтобы сообщить иерархам Церкви, что, похоже, задумал кардинал Себастьян.

– Думаю, что именно поэтому падре был так тверд в своем намерении отправиться к вам в миссию. Он знад, что ему нужно сделать еше кое-что.

– Совершенно верно, – согласился Санчес.

В разговоре неожиданно возникла пауза, и мы стали внимательно всматриваться друг в друга: каждый ожидал, кого следующего посетит самая важная мысль.

– Теперь вопрос в том,– заговорил наконец падре Санчес, – что суждено сделать нам? Первой высказалась Хулия:

– Мне все время приходили в голову мысди, что я как-то связана с Девятым откровением, что оно попадет ко мне на достаточно долгое время, чтобы успеть что-то предпринять… но не совсем ясно, что именно.

Санчес и я не сводили с нее глаз.

– Это происходит в каком-то особенном месте…– продолжала она. -Погодите, ведь это же на развалинах, на Селестинских развалинах! Там есть одно особое место между двух храмов. Чуть было не запамятовала. – Она подняла на нас глаза. – Вот куда мне нужно: на Селестин-ские развалины!

Хулия умолкла, и оба – она и Санчес – обратили взгляды на меня.

– Не знаю, – начал я. – Мне было интересно, почему Себастьян и его люди так ополчились на Манускрипт. Я понял, что это вызвано страхом перед идеей о внутреннейэволюции человека… Но теперь я просто не знаю, куда идти… Эти военные направляются сюда… Похоже, Себастьян собирается первым найти Левятое откровение… Не знаю, мне представилось, что я каким-то образом участвую в попытке убедить его не уничтожать Манускрипт.

Я замолчал и мыслями снова обратился к Лобсону, а затем вдруг к Девятому откровению. И тут я понял, что откровение прояснит, куда нас, людей, приведет эволюция. Задавшись вопросом, как будут относиться друг к другу люди под влиянием Манускрипта, я получил на него ответ в Восьмом откровении. Теперь логически возникал следующий вопрос: к чему все это приведет, какие изменения произойдут в человеческом обществе? Лолжно быть, об этом поведает Девятое откровение.

Почему-то казалось, что полученной сейчас вестью можно будет воспользоваться, чтобы уменьшить страх Себастьяна перед сознательной эволюцией… Если он захочет прислушаться.

– И все же я считаю, что кардинала Себастьяна можно переубедить и сделать сторонником Манускрипта! – убежденно заявил я.

– Вы видите себя переубеждающим кардинала? – спросил Санчес.

– Нет… вообще-то нет. Со мной человек, который может выйти на него, кого Себастьян знает и кто способен говорить с ним на равных.

Когда я произнес эти слова, мы с Хулией одновременно посмотрели на падре Санчеса.

Он попытался улыбнуться и заговорил со смирением:

– Мы с кардиналом Себастьяном уже долго стараемся избежать прямого столкновения из-за Манускрипта. Он всегда стоял выше меня. Он считал меня своим протеже, и, должен признаться, я смотрел на него с пиететом. Но мне кажется, я всегда знал, что до этого дойдет. Когда вы в первый раз заговорили об этом, я понял, что задача переубедить кардинала ляжет на меня. Вся моя жизнь была подготовкой к этому.

Священник пристально посмотрел на нас с Хулией, а потом продолжал:

– Моя мать выступала за реформирование христианства. Она была против того, чтобы спекулировать на чувстве вины и силой обращать людей в веру. Она считала, что к вере должны приходить из любви, а не из страха. Мой отец, с другой стороны, был сторонником строгой дисциплины. Позже он стал священником и, подобно Себастьяну, твердо верил в традиции и власть. Это породило во мне желание работать под началом Церкви, но я всегда искал, как внести в ее жизнь такие изменения, которые подчеркнули бы важность высшего религиозного опыта.

Совладать с Себастьяном – следующий шаг для меня. Мне не хотелось идти на это, но я знаю, что должен ехать в его миссию в Икитосе.

– Я поеду с вами, – заявил я.

Грядущая цивилизация

Поднявшись рано утром, мы быстро попрощались с Хулией и на машине с высокой посадкой, на сверхбаллонах и с полным приводом – ее одолжил у кого-то падре Санчес -отправились в путь. Дорога на север петляла по густым джунглям и пересекала несколько полноводных рек, как пояснил священник -притоков Амазонки. Чем дальше мы продвигались вперед, тем крупнее становились деревья. Они росли довольно далеко друг от друга. Дорога пошла в гору.

– Похоже на пейзаж в окрестностях Висьенте, – заметил я.

Санчес улыбнулся:

– Мы в полосе колоссальной энергетической заря-женности. Ее длина -пятьдесят миль, ширина – двадцать,

213и она простирается до самых Селестинских развалин. Окружают этот район непроходимые джунгли.

Вдалеке, там, где начинались джунгли, я заметил участок расчищенной земли.

– Что это? – удивился я, указывая на него.

– Так власти представляют себе развитие сельского хозяйства.

На обширном участке вдоль дороги деревья были выкорчеваны бульдозерами и беспорядочно свалены друг на друга. Некоторые стволы были полуобгоревшими. Верхний почвенный слой был размыт, и по оголенной земле, поросшей разнотравьем, бестолково бродило стадо коров. Когда мы проезжали мимо, несколько животных повернули головы в нашу сторону. Заметив еще один участок изрытой бульдозерами земли, я понял, что это «развитие» подбирается к гигантским деревьям, мимо которых мы проезжали.

– Жуткое зрелише, – проговорил я.

– Да уж, – отозвался Санчес. – Даже кардинал Себастьян выступает против этого.

Мне вспомнился Фил. Возможно, он пытался уберечь именно это место. Что с ним сейчас? Тут я снова подумал о Добсоне. По словам Коннора, Добсон собирался встретиться с ним в гостинице. Почему Коннор оказался там, чтобы рассказать мне об этом? Где Добсон сейчас? Его выслали из страны? Посадили в тюрьму? От моего внимания не ускользнуло и то, что образ Добсона ни с того ни с сего возник у меня в сознании в связи с Филом.

– Далеко еше до миссии Себастьяна? – спросил я.

– Около часа езды, – ответил Санчес. – Как вы себя чувствуете?

– В каком смысле?

– Я имею в виду уровень вашей энергии.

– Думаю, он высок,– предположил я.– Столько красоты вокруг.

– Как вам показался наш вчерашний разговор втроем?

– По-моему, восхитительно.

– Вам было понятно, что происходило?

– Вы имеете в виду, что в каждом из нас в определенное время начинали бить ключом идеи?

– Да, но в более широком значении.

– Тогда не знаю.

– А я вот раздумывал над этим. К подобному сознательному общению, когда каждый старается выявить в других все самое лучшее, а не стремится к власти над ними, непременно придет в конечном счете весь род человеческий. Только представьте, насколько при этом повысится энергетический уровень каждого и какими гигантскими шагами пойдет эволюция!

– Верно, – подтвердил я, – я как раз пытался представить, какие изменения претерпит человеческая цивилизация по мере всеобщего подъема энергетического уровня.

Священник посмотрел на меня так, словно был поражен точностью моих слов:

– Именно это мне тоже хотелось бы узнать.

Какое-то время мы смотрели друг на друга, и я понял: мы оба ждем, к кому придет следующая мысль. В конце концов Санчес сказал:

– Должно быть, ответ на этот вопрос содержится в Девятом откровении. В нем, по-видимому, объясняется, что произойдет по мере продвижения цивилизации вперед.

– Я тоже так считаю, – согласился я.