Жак Майоль - Человек-дельфин

Ребенок-дельфин будет рождаться в растворе физиологической сыворотки или в воде при температуре человеческого тела в неглубоком бассейне, сконструированном таким образом, чтобы голова матери находилась над водой, а тело в положении, благоприятном для ослабления родовых болей и способствующем рождению. Постепенно время нахождения новорожденного под водой до подъема на поверхность будет увеличиваться по желанию родителей так же, как и продолжительность первого купания в контакте с матерью сразу же после начала воздушного дыхания. Смысл — как можно чаще напоминать новорожденному о его инстинктивном рефлексе апноиста.

Мы не заблуждаемся: этот тип родов никогда не станет единственно законным. Всегда будут существовать “земляне”, полностью лишенные всякого желания входить в воду или посылать туда своих детей. Родители же, принявшие для своего потомства путь Homo delphinus, начнут его водное образование и тренировки с первых мгновений жизни. Во время ежедневных купаний ребенка нежно поддержат под водой отец или мать. Периоды апноэ будут возрастать от недели к неделе до того дня, когда он сможет обойтись без их помощи под водой и на поверхности, в принципе это случится уже в два месяца. Вот что сулит наша система!

Наряду с купанием соответствующие движения и упражнения, предложенные ребенку, дадут возможность как можно быстрее увеличить его дыхательную амплитуду. Результаты могут быть потрясающими. К примеру, мой американский соперник 60-х годов Роберт Крофт, который с детства страдал болезнью костей грудной клетки и вынужден был годами заниматься суровой дыхательной гимнастикой, в двадцать лет мог набрать в легкие десять литров воздуха!

В конце роста молодой Homo delphinus будет обладать общим легочным объемом и жизненной способностью, трудно оцениваемой в литрах; чувствительностью дыхательного центра к накоплению углекислого газа почти на уровне рептилий; сердечно-сосудистой адаптацией, близкой к его сородичам — морским млекопитающим; водностью, достойной дельфина[111]. Конечно, дельфином он никогда не станет, и раз Природа захотела, чтобы на Земле существовали дельфины и люди, значит, так было нужно.

Основываясь на поразительных результатах, достигнутых апноистами моего поколения за двадцать лет, я не боюсь впасть в утопию, предвидя, что Homo delphinus сможет за два или три поколения (или даже раньше) удвоить сегодняшние глубины и учетверить время апноэ. В цифрах это выглядело бы так: 200 м и 16 минут. Более чем достаточно, чтобы помечтать под водой и поиграть с китами. Почему он должен этим заниматься? Потому что человек, как первобытный, так и цивилизованный, — а эти два вида и сегодня существуют на нашей планете — нуждается в оздоровлении и украшении своей жизни, и так будет всегда. Все некоммерческие виды спорта без всякого налета корысти служат тем же целям. Homo delphinus будет погружаться в морские глубины с той же самой радостью жизни, с какой это делают дельфины и тюлени — ни больше, ни меньше. Конечно, Технологический человек скажет, что это ему ни к чему, раз не доходно. А чтобы занятие стало доходным, добавит он, хорошо бы, чтобы подводник погружался глубже и оставался там подольше. Вот тут-то, повторяю, и ошибка нашей технологической цивилизации: хотеть все время слишком, желать всегда больше, не останавливаясь ни перед чем, нарушая равновесие Земли и Океанов. Дикие животные живут в полной гармонии со своей средой: зависят от нее, и она в свою очередь зависит от них. Они не пытаются есть больше, чем могут, бить рекорды или завоевывать что-то или кого-то. В том же духе полного слияния с морской средой Homo delphinus соединится с ней, чтобы радоваться. Потому что желание радоваться, как и мечтать, не только составляет часть феномена под названием “жизнь”, но и является ее важнейшей необходимостью.

Я очень сомневаюсь, что Homo delphinus согласится добывать что-нибудь другое под водой, что бы не было его повседневной пищей. Он слишком благороден и полон достоинства, чтобы продавать собственную душу и превратиться в раба-робота на службе его Величества Денег. Он будет считать море не только сокровищницей неисчерпаемых богатств, но и бесконечным источником радости, мечты, через, которые он, быть может, однажды узнает самого себя.

Возвращение к началу не означает регрессии. Возврат к самому себе не что иное, как прогресс. Мудрец сказал, что порой надо уметь отступить, чтобы затем прыгнуть лучше. В сумасшедшем беге за прогрессом нашему типу цивилизации не хватает именно мудрости, а не знаний. Мудрость же обретается в “возвращении к себе”, к началу, т. е. к первоначальному состоянию, восстановление которого, как говорит Рене Генон, является необходимым условием последовательного возвышения Человека.

Погружаясь в море в апноэ, т. е. сдерживая дыхание, Человек не только временно возвращается к самому себе — он совершает мгновенное возвращение к началу Земли. В тесном контакте с морем и природой, отлично владея дыханием, этой функцией-ключом, Homo delphinus научится вновь управлять своим телом и пробуждать в себе другие способности, уснувшие миллионы лет назад на самом дне его генетического багажа. Homo delphinus будет человеком, который постигнет истину, что нельзя быть чужим Природе, Океану, что он должен уважать их, как свою мать, что нельзя быть чужим для Вселенной, в которой он отражается, как Микрокосм в Макрокосме.

Он узнает, что от атома до Галактики, от микроба до голубого кита не существует ни низших, ни высших. Что все связано. Что нет непроницаемых перегородок между телом и психикой, между ним и бесконечной Вселенной, безмерной и непреходящей.

Оставаясь прежде всего земным, Homo delphinus будет совершать все более продолжительные путешествия в глубины моря, как пигмеи бассейна реки Конго, живущие в симбиозе с великим Лесом. Они уважают и понимают его, этот лес, одновременно устрашающий и великолепный, где есть все необходимое для жизни, они не дают его разрушать, эксплуатировать или продавать, потому что, сделав это, они уничтожили бы самих себя. Как и мудрые пигмеи великих лесов Экваториальной Африки, которым каждый день угрожают разинутые пасти бульдозеров и подъемных кранов, Homo delphinus останется здоровым только в уголке земли или моря, не оскверненном технологической эрой. Захваченный адским водоворотом цивилизации, он будет временно ускользать от нее, погружаясь бок о бок с дельфинами в подводные глубины в открытом море.

Живя рядом с ним на одной планете, человек-робот, дышащий все более сложными газами, трансформировавшийся в физиологическое чудовище, будет продолжать эксплуатировать, завоевывать морские глубины до тех пор, пока там больше ничего не останется. Только тогда и наступит новый период, и Homo delphinus действительно обретет покой.

Человек не умрет, пока мечтает. И мечта о Homo delphinus будет жить, пока человек не уничтожит море полностью.

Об этой книге трудно писать. Жак Майоль широко известен в мире как выдающийся спортсмен. Он первым перешагнул рубеж стометровой глубины погружения на одном вдохе (в апноэ). Это человек большого мужества и упорства. О том, что Жак Майоль настойчивый и активный исследователь физиологии человека в экстремальных условиях гипоксии при повышенном давлении, известно гораздо меньшему кругу людей. Книга с успехом заполняет этот пробел. Круг вопросов, охваченных ею, невероятно широк — именно это обстоятельство осложняет задачу Послесловия. Расставить акценты, представить современную точку зрения науки — для этого потребовалось бы написать отдельную, другую книгу. Поэтому придется ограничиться лишь одной темой, вынесенной автором в заглавие книги, тем более что она по сути центральная — “человек-дельфин”.

Вы помните роман Александра Беляева “Человек-амфибия”? Ихтиандра и доктора Сальватора? Философские, физиологические, социальные повороты сюжета? Если нет — перечитайте!

В 1928 г. Александр Романович Беляев написал великолепный, совершенно современный, сегодняшний научно-фантастический роман. Человеку-амфибии Ихтиандру не позволили радоваться, наслаждаться красотой моря, его захотели использовать для добывания подводных сокровищ или убить как “морского дьявола”. Однако Жак Майоль уверен, что, во-первых, возможно будущее поколение людей-амфибий, “специально обученных и перенесших определенные анатомо-физиологические изменения”, и, во-вторых, они будут радоваться жизни, радоваться полному слиянию с морской стихией, возможности легко и непринужденно нырять надолго и глубоко.

Китообразные, ластоногие и сирены — морские млекопитающие, великолепно приспособленные к своим условиям обитания. Одни виды — к беспредельным просторам открытого моря, другие — к его прибрежной зоне, третьи — к эстуариям рек, четвертые — к самим рекам и озерам. Общим для всех является обитание в воде, целый ряд свойств которой резко отличается от среды воздушной. Вот некоторые из них.