Александр Волков - Из жизни английских привидений

Спустя несколько лет после Реставрации выяснилось, что набожных пуритан разыграл их письмоводитель Джайлз Шарп за компанию с бывшими дворцовыми слугами. По-настоящему Шарпа звали Джозеф Коллинз, он был тайным роялистом и в молодости часто бывал в Вудстоке, успев изучить секретные двери и коридоры здания, а также подземный лабиринт Розамунды.

Еще до изобличения роялистских происков в ученых кругах велась полемика, касающаяся событий в Вудстоке. Сэр Вальтер упоминает, в частности, о спорах между доктором — натуралистом Робертом Плотом (1640–1696) и философом-мистиком Джозефом Глэнвиллом (1636–1680). Доктор Плот в силу своих воззрений («человек со здравым смыслом», по определению Скотта) подозревал, что «эти фокусы были делом рук каких-то заговорщиков», а Глэнвилл в силу своей дремучести ему возражал. В итоге Плот восторжествовал, но нам следует задаться вопросом — не вызвана ли изрядно запоздавшая история Коллинза потребностями английской публики, склонявшейся к версии заговора и искавшей героя — роялиста? Вера рождает привидений, а неверие — заговорщиков. Затея Коллинза не спасла дворец от полного разрушения. Так ради чего был устроен заговор?

Другой знаменитый полтергейст беспокоил в начале XVIII в. семью Джона Уэсли (1703–1791), протестантского проповедника и основателя методизма[112]. С 1697 г. отец будущего проповедника, Сэмюэл Уэсли (1662–1733), служил англиканским священником в городе Ипворте (Линкольншир). После отъезда Джона на учебу в лондонский Чартерхаус в доме объявился призрак, свидетелями хулиганств которого стали сам пастор, его жена Сьюзан (1669–1742), а также братья и сестры Джона (всего у четы Уэсли было девятнадцать детей).

В начале 1716 г. Сэмюэл Уэсли пожаловался на шум за кухонной дверью, звон разбитого стекла, завывание и кудахтанье. Его супруга в одном из писем сыну  подробнее рассказала о повадках призрака: «Ночью из комнаты наверху доносился такой шум, как будто там ходили несколько человек; затем послышался звук бегущих вверх и вниз по лестнице ног; так было жутко, что мы подумали, что это может напугать детей, поэтому отец и я встали и в темноте спустились вниз, чтобы зажечь свечу. Мы подошли к спальне, находившейся у самой лестницы, крепко держась друг за друга; с моей стороны послышался звук, как будто кто-то высыпал у моих ног из кошелька деньги, а с той стороны, где стоял отец, раздался грохот разбиваемых бутылок, которые находились под лестницей». Кроме того, призрак издавал звуки, похожие на хлопанье оконных ставен и постукивание молотка плотника.

Одаренные отпрыски Уэсли догадались, что в дом забрался католик, — их навели на эту мысль вездесущие бутылки, — и прозвали его Старый Джеффри. При жизни Джеффри был священником-якобитом, поэтому во время вознесения молитв о здравии короля Георга I он в знак протеста приводил с собой целую банду папистов, носившихся по лестнице, распивавших вино и сыпавших монеты к ногам миссис Уэсли (интересно, за кого они ее принимали?). Одна из дочерей по имени Эмили увидела однажды старика в белой ночной рубашке, но, в отличие от героини «Кентервиль-ского привидения», не оказала помощь проклятому идолопоклоннику.

Мать семейства с негодованием отвергла мнение детей, описав увиденное ею существо как… белого кролика (за 150 лет до Алисы!). «Но мама, — вскричали юные дарования, — кролик не умеет выть, кудахтать и сорить деньгами. Он и к вину равнодушен!» Миссис Уэсли настаивала на своем, полагая, что кролик будет детям не так страшен. К их спору прислушивалась старая служанка, которая вывела свое заключение о природе призрака: «Дети, в доме проказничает безголовый барсук!» Ее слова были встречены дружным хохотом, и служанка потом долго ворчала по поводу легкомыслия юных Уэсли.

В итоге было достигнуто соглашение о невидимости призрака, и он вошел в историю в качестве полтергейста. Джон Уэсли всерьез воспринял этот случай, сочтя его одним из «доказательств существования невидимого мира, восприятие которого доступно всем возрастам». Между прочим, он писал: «Англичане вообще, и собственно большая часть людей науки в Европе, отвергли все показания о колдуньях и ведьмах как сказки старых баб. Меня это очень огорчает… Отвергнуть колдовство значит, по правде говоря, отвергнуть Библию».

Всплеск потусторонней активности, наблюдавшийся в 1971 г. в городе Хексхеме (Нортумберленд), вызвали две уродливые каменные головы предположительно кельтского происхождения, откопанные в саду дома семьи Робсон. В дом наведался демон в облике зверя с ногами человека, и семье пришлось съехать оттуда.

Археологическую находку взяла на экспертизу доктор Энн Росс из музея Ньюкасла. Головы хранились у нее дома, и в первую же ночь она лицом к лицу столкнулась с чудовищем, имевшим тело голого мужчины почти двухметровой высоты и морду волка. Засмущавшись, оно выбежало из комнаты Энн на лестницу, перепрыгнуло через перила в холл нижнего этажа, а оттуда умчалось в заднюю часть дома. Дети Энн тоже заметили существо, но мать попросила их ничего не говорить папе, археологу Ричарду Фичэму, отсутствовавшему в доме, чтобы не расстраивать его.

После возвращения отца семейства демон больше не показывался, зато все домашние, включая кошку, ощутили присутствие невидимого духа. Впрочем, кошка явно кого-то видела, но, к счастью, не могла поделиться своими впечатлениями. Дух был не слишком навязчив, он только в раздражении хлопал дверями. Но и это хлопанье действовало Россам на нервы, и они были рады избавиться от голов. Их исследовал доктор Дон Робинс, обнаруживший в камне повышенное содержание кварца. У него родилась гипотеза о сохранении энергии кристаллическими структурами, но развить ее помешала жена ученого, потребовавшая удалить головы из дома. Их зарыли в землю, и в районе захоронения была позднее открыта туристическая база для любителей острых ощущений.

Скорей всего, байка о призраке является репликой на относительно недавнее свидетельство об оборотне. В непосредственной близости к месту находки голов, в селе Эллендейл, в 1904 г. были зафиксированы случаи нападения дикого зверя на домашний скот. На чудовище устроили облаву, но обнаружить его не смогли.

Один из последних визитов невидимки был отмечен в усадьбе Клифтон (Ноттингемшир). С конца XIII в. она принадлежала семье Клифтон. Построенный в XVII в. усадебный дом посещал Карл I, а в ноябре 2006 г. купил за 3,6 миллиона фунтов миллионер Анвар Рашид, торговец недвижимостью из Арабских Эмиратов. Он подал заявку на проведение в доме свадеб, конференций и прочих гражданских мероприятий, но она не была удовлетворена. И вот спустя восемь месяцев после покупки семья бизнесмена вдруг покинула Клифтон.

Рашид поселился в доме с женой и четырьмя детьми. В первый же вечер сидевшая в гостиной семья услышала стук по дереву и мужской голос, отчетливо вопросивший: «Кто здесь живет?» Ответом ему было скорбное молчание. В другой раз жена Рашида стала свидетельницей чудесного приумножения старшей дочери: девочка одновременно находилась в двух разных местах. Окончательное решение о переезде семья приняла после того как на пеленках полуторагодовалого ребенка проступили пятна крови, хотя на теле малыша царапин не было.

Дарен Брукс, глава фирмы, отвечающей за охрану дома, и его сотрудники поделились с журналистами собственными наблюдениями за самодвижущимися стульями, призрачным монахом и незнакомой женщиной с близлежащего кладбища. Дом снова выставлен на продажу, а о том, что послужило тому причиной — боязнь привидений или ловкий рекламный трюк, — предоставляю судить читателю.

Что это? — удивится читатель. — Разве мы не говорили о литературе во вступлении?» Согласен. Но здесь мне бы хотелось дополнить наши рассуждения теми, увы, редкими случаями, когда литература и жизнь соприкасались: призраки со страниц книг переселялись в реально существующие дома, и наоборот — места, существующие в действительности, служили прообразами литературных мест, населенных привидениями. Я уже рассказал о Лоу-форде и Уитби, теперь — остальные случаи.

Популярный в Англии стишок о погибшей невесте сочинил поэт Сэмюэл Роджерс (1763–1833), преобразовал в балладу поэт Томас Бэйли (1797–1839) и положил на музыку композитор Генри Бишоп. Песня получила название «Ветка омелы», поскольку с 1830-х гг. исполнялась на Рождество во многих английских домах.

Сюжет баллады таков: лорд женится на юной дочери барона, и в брачную ночь невеста предлагает ему сыграть в прятки. Девушка прячется в старинный дубовый сундук, чья крышка тут же за ней захлопывается. Приподнять крышку она не в силах, а ее крики никому не слышны. Жених проводит в поисках невесты всю ночь и весь последующий день, но так и не находит ее. Минует несколько лет, сундук продают, и новые владельцы, открыв его, натыкаются на скелет в свадебном платье.