И. Резько - Загадочные явления

– В последние годы я выступаю на сцене с лекциями о резервных возможностях человеческой психики и знаю почти всех артистов оригинального жанра. Должен сказать, что программа Светланы Тим отличается от других высоким эстетическим уровнем. Даже когда артистка ходит по саблям, на ее лице не бывает выражения страха и боли. А во время других номеров она обычно улыбается. Это особенно приятно видеть, когда вспоминаешь, как один факир – очень известный и заслуженный – отвратительно кривляется на протяжении всего концерта. Другой гипнотизирует зрителей, заставляя их плакать на сцене, брать в руки стакан с кипящей водой. Потом они этого не помнят, но видят на пальцах ожоги, чувствуют себя разбитыми и опустошенными. Светлана Тим считает недопустимым такое издевательство над зрителями. Все опасные трюки она выполняет сама. А у испытуемых вызывает только радостные чувства – помогает им снять напряжение, получить приятный отдых, раскрыть творческие способности. Есть люди, которые стараются не пропустить ни одного ее концерта и всегда вызываются на сцену – это равносильно курсу лечения у хорошего психотерапевта.

– Что ж, прекрасный отзыв, – скажет скептик, – но какая польза от него зрителям? Ведь они хотят узнать, как овладеть необычными способностями. Их могут только обескуражить слова о таланте Светланы Тим – вдруг у них его нет. А что, если ее опыты – всего лишь ловкие трюки, и таких способностей вообще не существует в природе?

– Доказательством того, что я не обманываю зрителей, могут быть… провалы некоторых опытов, – отвечает артистка. – Однажды заметила: за несколько дней до новолуния резко ухудшается память, и я не могу выполнять связанные с ней номера. Наверное, влияют месячные биоритмы. Но подозреваю и другое: в подсознании крепко засела информация, которая поразила меня в юности: у восточных народов новолуние считается временем, когда совершаются ошибки и случаются несчастья. Это и делает меня рассеянной, неуверенной в себе вопреки доводам рассудка… Неудачи продолжались до тех пор, пока в опасные дни я не стала заменять рассчитанные на память номера дополнительными факирскими трюками.

– Но вы же увлекаетесь йогой, а в ее арсенале есть приемы, которые позволяют резко снизить чувствительность и впечатлительность?

– Тогда я бы не смогла проводить опыты, для которых нужен тонкий психический настрой, говорит Светлана, – например, отгадывать, какой цвет задумал "индуктор" мыслей. Мой мозг работает при дефиците информации, анализируя едва уловимые движения, мимику, вздохи, звуки шагов и множество других идеомоторных актов, которые непроизвольно совершает испытуемый. Логически делать это просто невозможно – включается подсознание, которое с огромной скоростью обрабатывает сигналы, поступающие от органов чувств. Чем их больше, тем достовернее будут ответы. А уловить эти сигналы как раз и помогает обостренная чувствительность.

– Вольф Мессинг в своих воспоминаниях писал, что иногда идеомоторика здесь ни при чем – он напрямую улавливает чужие мысли, даже если не видит и не слышит "индуктора".

– У меня это случается довольно часто. Мысли зрителей возникают в моем сознании в виде зрительных образов. Например, я вижу загаданный цвет или место, где спрятан предмет. Мы с мужем даже проводили такие эксперименты: он рисовал в воображении – геометрические фигуры и я угадывала их примерно в четырех случаях из пяти. Правда, с другими людьми вероятность точных ответов была гораздо меньшей. Может, для установления телепатической связи партнеры должны чувствовать доверие и симпатию друг к другу? Во всяком случае, я гораздо легче отгадываю цвет и нахожу вещи, если мне удается завоевать расположение "индуктора".

– Надо учесть, когда будем овладевать телепатией… А если серьезно, то трудно поверить, что человек на это способен. Как, впрочем, и ходить по отточенным клинкам.

– Тем, кто сомневается в их остроте, напомню историю, у которой много свидетелей. Однажды сломалась деревянная лестница, и я упала на сабли – получила тяжелейшие травмы, потеряла много крови. Со сцены меня увезли прямо в реанимацию. Там наступила клиническая смерть. Пожалуй, это был самый грандиозный психологический опыт. За несколько минут я увидела… всю свою жизнь, поговорила с родственниками и знакомыми, многие из которых… давно умерли. Прямо как в "Тибетской книге мертвых". Но я вернулась к жизни. Врачи говорили, что при таких травмах это просто чудо. А о факиризме советовали забыть навсегда. Но после многих месяцев упорных тренировок я смогла вернуться на сцену. Только теперь не могу делать многие упражнения йогов, которые обеспечивают успех опасных трюков. В результате, ходя по иглам и саблям, иногда чувствую боль, прокалываю и рассекаю кожу. Но я умею усилием воли останавливать кровь – зрители не видят порезов.

– Неужели нельзя обойтись без этих жутких номеров?

– Они вызывают наибольший интерес у публики. А ее восторг и поклонение целительно действуют на артистку. Когда я снова стала выступать на сцене, выздоровление пошло куда быстрее. Надеюсь, что аплодисменты, улыбки, цветы помогут мне вылечиться окончательно. И тогда факирские трюки не будут причинять никакого вреда.

…Не правда ли, пример Светланы Георгиевны Тим вдохновляет? Если женщина способна овладеть искусством факиров, то мужчинам должно быть стыдно потерпеть неудачу.

– Не слишком ли самонадеянно вы уверяете себя и других, что можете развить в себе такие способности? – не унимается нага скептик.

Конечно, не все желают стать артистами оригинального жанра. Но обладать несокрушимым здоровьем, нечувствительностью к боли, колоссальной памятью и другими преимуществами, наверное, хочет каждый. И уже нашлось немало смельчаков, дерзнувших уподобиться феноменам.

(М. А. Дмитрук. Вдохновение по заказу? М.: Знание, 1989)

Человеческий мозг представляет собой совершенное устройство, возможности которого оценены в настоящее время лишь весьма приблизительно. Тем не менее, уже имеющиеся оценки поражают воображение. Известный американский математик фон Нейман, который придумал используемую и поныне структуру компьютеров, рассчитал количество информации, которую способен запомнить человеческий мозг. Это количество огромно – около 1020 бит, т.е. элементарных единиц информации. Столько информации не содержат даже крупнейшие библиотеки мира.

В обычной жизни большая часть человеческого мозга не может быть использована для запоминания, скажем, словесной или числовой информации, так как в принципе в процессе эволюции человека мозг развивался в других направлениях. Вспомним, что письменность появилась лишь несколько тысяч лет назад это лишь миг по меркам природы. Однако не стоит думать, что большая часть гигантских возможностей человеческого мозга пропадает впустую.

Обычно люди не представляют себе, какие сложные процессы, требующие колоссального объема памяти и скорости вычислений, происходят в мозге при выполнении человеком даже довольно простых действий. Чтобы доказать это, можно привести такой пример: несмотря на весьма высокое развитие компьютерных технологий в последнее время, ученые еще не смогли удовлетворительно решить проблему узнавания компьютером различных образов или человеческой речи. Почему? Потому что доступных в настоящее время скорости вычислений и особенно объема памяти недостаточно для того, чтобы электронная вычислительная машина смогла распознать с учетом многих поправок любой из предметов окружающего мира. Между тем именно это человек делает без всяких сознательных усилий каждую секунду!

Очевидно, что для этого человек должен хранить в памяти, в подсознании умопомрачительные объемы информации. К сожалению, свойство мозга запоминать весьма избирательно. Информация может быть представлена во многих видах, и именно с теми из них, с которыми мы сталкиваемся в сознательной жизни, человеческий мозг работает хуже всего. Вероятно, в ходе эволюции способность человека запоминать будет развиваться, и в далеком будущем любой из наших потомков сможет хранить в памяти тексты целых книг и множество больших чисел. Пока же такие люди встречаются настолько редко, что являются феноменами.

Примеры феноменальной памяти существовали во все времена. Как известно из истории, Юлий Цезарь и Александр Македонский знали в лицо и по имени всех своих солдат – до 30 000 человек. Этими же способностями обладал и персидский царь Кир. Каждого из 20 000 жителей Афин знали знаменитые Фемистокл и Сократ. А Сенека был способен повторить 2000 не связанных между собой слов, услышанных лишь раз.

Гениальный математик Леонард Эйлер поражал всех необыкновенной памятью на числа. Он помнил, например, шесть первых степеней всех чисел до ста. Академик А. Ф. Иоффе по памяти пользовался таблицей логарифмов. Академик С. А. Чаплыгин мог безошибочно назвать номер телефона, по которому он звонил лет пять назад случайно всего один раз. А великий русский шахматист Алехин мог играть по памяти "вслепую" с 30-40 партнерами.