Арнольд Минделл - Сидя в огне

Внезапно я понял свои чувства. Человек, который критиковал меня в этот день, связал меня с моей собственной досадой, вызванной своей односторонностью. Некая очень глубокая моя часть желала отрезать мне голову — иными словами, поменять мой ум. Я бессознательно злился на себя за то, что настолько отождествлялся с позицией угнетенных, что уже не мог сопереживать никому другому. Корни этой проблемы уходили далеко в прошлое, в мою личную историю, когда я сам находился в позиции социально угнетенного.

Поняв это, я почувствовал, что хочу стать настолько большим, чтобы у меня не было никакой необходимости сопротивляться представителям мейнстрима. Мне хотелось видеть всех людей, включая критиковавшего меня мужчину, своими собственными детьми.

Это прозрение заставило меня расплакаться от радости. Мы с Эми обнялись. Настроение мое мгновенно изменилось. Ведь в этой фантазии мне отрубил голову не старый король, что означало бы некое внутреннее доминирование над собственной личностью. Нет, это был дух, нечто гораздо более осмысленное, и оно хотело, чтобы я менялся.

Перспектива роста захватила мое воображение. Трудный групповой процесс преобразился в невероятный обучающий опыт. Я с нетерпением ждал возобновления работы с группой.

На следующее утро я был готов к чему угодно, но мужчина, критиковавший меня накануне, встал со своего места раньше, чем я успел заговорить, и рассказал о том, как ему хорошо и как многому он вчера научился. Это было совершенно неожиданно. От счастья я прослезился и рассказал всей группе о том, чему научился я сам.

Если вам доводилось работать с напряженностью между разными культурами, то вы знаете, что пытаться выступить в качестве фасилитатора, не пройдя необходимой тренировки, это все равно что взбираться на крышу дома без приставной лестницы.

Мировым работникам необходима внутренняя работа и навыки общения, они должны понимать классовую, экономическую и международную политику. В любом групповом процессе переплетены внутренние проблемы, местные и международные спорные моменты.

В недалеком будущем наступят времена, когда на сцену выступят талантливые лидеры нового типа — не те, которых подготовило образование, высокий ранг или деньги, а те, что выжили в ситуации угнетения, в которой они родились. Люди, живущие одновременно в двух мирах, представители малой группы, отвергаемые культурой большинства, вынуждены либо становиться жертвами, либо выживать, становясь поликультурными лидерами. Нам необходима помощь тех, кто выжил благодаря удачливости, сообразительности, осознанности или любви. К кому еще можем мы обратиться в поисках старейшин, наделенных достаточной мотивацией и сознательностью для защиты прав человека?

Сегодня специалисты по разрешению конфликтов обычно занимаются социальными разногласиями в академической манере, стараясь не иметь дело с проявлениями ярости. Мейнстрим в каждой стране склонен не замечать гнева угнетенных классов. Политика и психология оказывают давление на аутсайдеров, склоняя их к ассимиляции и интеграции. Западная мысль пристрастна к миру и гармонии. Поэтому многие группы, не входящие в мейнстрим, считают идею «разрешение конфликтов» фабрикацией мейнстрима.

Как это ни иронично, но процедуры, неявно или явно запрещающие проявления гнева, в конечном счете провоцируют конфронтацию, потому что они отдают предпочтение людям, имеющим достаточно привилегий, чтобы жить в районах, где можно избегать социальной борьбы.

Между тем к людям, влачащим существование на периферии самой низкой ступени социальной шкалы, общество относится как к неприкасаемым. Их нужды вытесняются из общественного сознания требованием, чтобы они вели себя уравновешенно. Мы уже видели пример такого отношения в первой главе, в случае с белым мужчиной, который отказывался разговаривать с разозленным афро-американцем. Люди, не имеющие свобод и власти, которые есть у мейнстрима, стоят перед двумя возможностями — обратиться к либо беспорядкам и революции, либо к преступности и наркотикам.

Мы должны осознавать необъективность мейнстрима, проявляющуюся в работе систем по разрешению разногласий, когда они выступают на стороне правительственного курса или игнорируют эмоциональные аспекты бесправия. С другой стороны, как показывает моя фантазия о гильотине, те из нас, кто хочет работать фасилитаторами, не должны впадать и в одностороннюю поддержку позиций меньшинства. Такая позиция вызывает в представителях большинства чувство, что групповой процесс их маргинализирует.

Задача фасилитатора не в том, чтобы сводить на нет использование ранга и власти, а в том, чтобы замечать их и делать их динамику явной и видимой для всей группы.

Учреждая иерархии, культура создает великое множество субъективных и объективных проблем. Тем, кто обладает рангом, не приходится самостоятельно выталкивать на периферию сознания людей, имеющих меньшую власть. К примеру, для культур белых характерен «стеклянный потолок», препятствующий людям с более низким рангом, таким, как женщины или цветные, подниматься по корпоративной лестнице выше определенной отметки.

Мы все интериоризируем систему культурного ранжирования, в результате чего внешнее подавление начинает вести себя как субъективная сила в личной жизни. Многие представители меньшинств терзаются сомнениями в себе, ненавистью к себе, ощущением беспомощности, считая, что эти чувства представляют собой лишь их личные проблемы. Они полагают себя «больными» или считают, что их делает ущербными непосредственное окружение. Такие люди могут и не осознавать, что в действительности их неприятности порождены мейнстримом.

Люди мейнстрима и сами могут быть задеты интериоризированным угнетением. Из интериоризации взглядов мейнстрима проистекают самые затяжные формы хронической самокритики. Люди сами себя принижают, если они не соответствуют стандартам местного правительства, своей религии или социального класса. В случае, когда самокритичные люди занимаются внутренней работой, они могут столкнуться с фигурой, которая начинает их унижать из-за того, что с некой культурно обусловленной точки зрения они лишены ценности: у них не та физическая внешность, не тот цвет кожи и волос, здоровье, раса, религия, возраст, пол, профессия, образование или экономический статус. Внешний мир с его системой ценностей доминирует над ними изнутри.

Хорошо это или плохо, но политика и психология, как мы часто говорим, состоят в браке. Любой политический шаг большинства сказывается на том, как мы взаимодействуем сами с собой. Например, бесправные чаще страдают депрессией, чем остальные, потому что сами оценивают себя ниже, чем других.

Всякий раз, работая над освобождением себя от внутреннего угнетения, вы начинаете с трансформации культуры, в которой вы живете. Я работал однажды с женщиной из некой восточноевропейской страны, где считалось, что женщины должны держаться тише воды, ниже травы и не мешать мужчинам разговаривать. Она мечтала о ситуации, в которой от нее будут ожидать, что она научится высказывать собственную точку зрения. Когда она поделилась этой мечтой с некоторыми друзьями и родственниками, те предостерегли ее от подобных взглядов — как ради ее собственного блага, так и для блага ее семьи. В ее фантазиях семья посадила ее за решетку, но она сумела вырваться. В какой-то момент она решила пойти на риск и высказаться вслух. Результат оказался весьма драматичным: она возглавила первый в этой стране массовый женский уличный марш против диктатуры.

Когда вы освобождаетесь от диктата ценностей мейнстрима, ваше новое поведение может привести вас к конфронтации с собственной семьей или иными группами, членами которых вы являетесь. Что-то из вашего поведения может «не вписываться» в представления той или иной группы. Вы восстаете против системы убеждений о том, как должны вести себя мужчины, женщины, цветные, люди разных возрастов, профессий, уровней образования, с разными религиозными и духовными склонностями.

Мировая напряженность такого рода интимно связана с личностным развитием. Она отсылает вас снова и снова к работе над собой. Но работа с миром поддерживает ваши изменения, уча вас осознавать то, как вы поощряете или, наоборот, угнетаете себя и других.

Угнетение носит столь повальный характер, оно так привычно проявляется в вашем теле, в ваших друзьях, в вашем окружении, что вы и другие люди в вашей жизни можете считать вызванное им дискомфортное состояние сознания чем-то вполне нормальным. При этом, для того чтобы снять напряжение, вы, возможно, вынуждены принимать транквилизаторы или наркотики. Такое поведение неумышленно способствует поддерживать всемирный статус-кво угнетения.