Шон Мэлори - Тайна сверхчеловека, или Откровения «Ангара-18»

4

Но до того я хочу поведать вам о случае с Ричардом Харрисом, тридцатилетним доктором физики из Беркли[17]. Дик был из «молодых гениев», но отличался от этой породы вполне компанейским характером: обожал смесь сухого мартини с виски, лихо играл в покер и волочился за моей секретаршей. Имелись у него и другие таланты — прикосновением пальцев он снимал головную и зубную боль и мог погружаться в глубокий медитативный транс, что доступно не всякому. В то время я уже закончил курс наук в лаборатории Такеды Ито (о чем мы еще поговорим), регулярно занимался эзотерической практикой и понимал, что Харрис — прирожденный экстрасенс; правда, он не учился у хорошего наставника, не шлифовал свой талант и делал все по наитию.

Он появился у нас в начале 70-х гг., вместе с парой высокоточных дифрактометров. Эти приборы позволяют определять атомную структуру и фазовый состав материалов, и с их помощью мы смогли разобраться с корпусом «тарелки» и некоторыми веществами из пилотской кабины. Должен заметить, что тут обычная спектрометрия не подходит; вы можете выяснить, что в незнакомом сплаве есть алюминий, кремний, магний, марганец, железо — и что с того? Хорошо известный нам силумин тоже содержит все эти элементы. Важен не элементный состав, а фазовый, плюс, разумеется, структура электронных связей; но такую информацию дает только рентгено-дифракционный анализ.

В общем, мы разобрались с частью материалов инопланетного аппарата, что вызвало бум в электронной промышленности и некоторых других отраслях. Результаты — перед вами, мой дорогой читатель: компьютеры величиной с ладонь, металлокерамика, мономолекулярные пленки, небьющееся стекло и тефлоновое покрытие ваших сковородок (так называемый фторопласт-4). Решив эти проблемы, мы принялись за «тарелку» всерьез. Вам, наверное, понятно, что мы искали в то десятилетие, когда над миром нависли советские ракеты и русские утерли дяде Сэму нос в космосе — сколь бы впечатляющими не казались наши высадки на Луне. Итак, нам нужен был двигатель. Двигатель и топливо. Их и разыскивал Дик Харрис, но не нашел ни того ни другого.

Вспомните: возможно, вы видели фильмы с полетом «тарелок». Возможно, вам повезло, и вы наблюдали их в реальности, где-нибудь над Калифорнией или Висконсином… Удивительное зрелище! Они парят как листья на ветру, падают, зависают, будто не подчиняясь закону всемирного тяготения, мгновенно набирают скорость и отличаются поразительной маневренностью. Но что заставляет двигаться эти проклятые аппараты? Мы полагали, что Харрис, специалист в физике элементарных частиц, обнаружит какой-то парастатический безинерционный механизм, двигатель на гравитонах, кварках или черт знает на чем[18]… Но, как уже говорилось, он ничего не нашел.

В предыдущем разделе я вскользь заметил, что пилоты были ростом в 3–4 фута и весом от 30 до 40 фунтов. Это не совсем так: их рост находился в диапазоне от 3 футов до 3 футов 2 дюймов, а вес — от 30 до 33,7 фунта, и все они располагались у кольцевой приборной панели, при видеозаписывающих устройствах и другой, совсем уж непонятной машинерии. За одним исключением: самый крупный экземпляр (рост — 4,1 фута, вес — 40,3 фунта) находился в геометрическом центре кабины, в корсете-держателе, соединенном с полом и потолком. Вначале нам чудилось, что такая позиция плюс солидные габариты изобличают в нем командира, но это мнение было ошибочным.

Он оказался пилотом — тем самым, который управлял эволюциями диска. Пилотом и — одновременно — двигателем.

Не буду описывать в подробностях, как мы пришли к этой идее, упомяну лишь несколько любопытных фактов.

В верхней части корсета был закреплен какой-то агрегат, похожий на изогнутую подкову с выступами на концах — точь в точь как коренные зубы на большой ослиной челюсти. Харрис так его и назвал — «челюсть» — и возился с ним больше всего, просвечивал, обмерял и прилаживал какие-то датчики. Размер «челюсти» был таков, что в нее можно было просунуть голову, и голова пилота в ней и находилась — в тот момент, когда «тарелка» рухнула в пустыню Нью-Мексико.

Это один факт, а другой касается конического органа, соединенного с мозгом. Он был неповрежден у всех энлонавтов кроме пилота и обнаруживал слабую электрическую активность — даже несмотря на то, что энлонавты погибли и в течение 25 лет находились в гипотермии. Но у пилота это образование было словно выжжено ударом молнии и превратилось в труху; кроме того, нам удалось установить, что конический орган у него был больше в два-три раза, чем у прочих карликов.

Вдумайтесь в эти факты, ибо они говорят о многом. Во-первых, об особой специализации пилота, отличной от функций остального экипажа. Во-вторых, о том, что конический орган способен извлекать энергию откуда-то (из вакуума?., из пространства?..) и что этот процесс осуществляется сознательно, поскольку орган связан с мозговой корой (или даже является ее продолжением, как считает доктор Рингвел). В-третьих, что эта энергия столь велика, что позволяет манипулировать тяжелым летательным аппаратом. В-четвертых, поскольку мы не обнаружили ни иллюминаторов, ни радарных экранов, приходится предположить, что данный орган помогал пилоту ориентироваться в пространстве и, видимо, поддерживать связь с остальным экипажем. И наконец, в-пятых: аппарат потерпел крушение из-за того, что «управляющий орган» у пилота «выгорел». Причины мы не знаем, и я могу лишь добавить, что на сей счет имеется ровно 333 гипотезы.

В общем, было ясно, что с этой «челюстью» стоит обращаться поаккуратнее, но как-то Сэм Черри, один из техников, помогавших Харрису, сунулся в нее головой. Ничего не случилось — ровным счетом ничего. А дальше команда Харриса действовала по принципу: что не запрещено, то разрешено. Сам Харрис тоже не раз оказывался вблизи загадочного механизма, рассматривал и ощупывал «челюсть», и, можно сказать, залезал в нее с головой и ушами, как и его помощники. Опять же ничего не случалось — пока в один прекрасный день он не свалился замертво.

Это было чрезвычайным происшествием! Харриса доставили в медчасть, бункер с «тарелкой» заблокировали, вызвали меня и генерала Бартона, начальника базы (Стоун к тому времени был уже на пенсии). Харрис лежал пластом под капельницей, не подавая признаков жизни; глаза раскрыты и выпучены, зубы стиснуты, щеки бледные, как у покойника, а жилы на шее вздулись точно веревки. Но через три часа его откачали, а на следующий день он смог говорить. Приведу фрагмент из магнитофонной записи нашей беседы.

М.: Дик, вы подтверждаете, что вы и ваши люди не раз касались «челюсти»?

X.: Да, сэр, разумеется. Мы ведь закрепляли на этой проклятой штуке датчики. Работать в перчатках неудобно.

М.: Черри просунул голову в щель между концами «челюсти». С другими такое случалось?

X.: Да.

М.: А с вами?

X.: Неоднократно, полковник.

М.: Прошу вас уточнить. Сколько раз?

X.: По крайней мере, шесть или семь. Возможно, больше.

М.: И никаких последствий, если не считать вчерашнего случая?

X.: Никаких, сэр. Вы же знаете…

М.: Постарайтесь вспомнить, чем вчерашняя ситуация отличалась от предыдущих. Это был рядовой эксперимент?

X.: Самый обычный. Но когда моя голова попала в щель, я вдруг подумал, что «зубы»… помните эти выступы на «челюсти»?., так вот, я подумал, что они могут оказаться излучателями или приемниками… скажем, эммитерами поля…

М.: Вы только подумали об этом? Больше не делали ничего?

X. (после долгого молчания): Кажется, кроме мысли был образ… Я представил, что между «зубами» появился разряд и что он пронизывает мой мозг.

М.: Очень интересно, Дик! Что было потом?

X.: Мне почудилось, что с меня сдирают скальп, а после на темя рухнула бетонная плита. Чертовски больно, сэр!

М.: Вы могли бы сформулировать свои ощущения точнее?

X.: Да, я попробую. Чувство было таким, словно что-то сломалось, рухнула какая-то преграда и мне в голову ворвался сонм бешеных духов… Это было ужасно, полковник! Они что-то говорили, кричали, бормотали все разом… похоже, как если бы включилась сотня телевизоров, настроенных на разные программы… Я ничего не мог понять. Казалось, я схожу с ума и падаю вместе с ними в черную пропасть.

М.: Эти ощущения были только звуковыми или вы что-то видели?

X.: Нет… не уверен… не могу сказать, полковник. Чувствую, что ясность мыслей ко мне еще не вернулась. Голова болит и что-то стучит… стучит в висках… кажется, вот-вот ворвется…

М.: Успокойтесь, Дик. Надеюсь, это пройдет.

К сожалению, это не прошло — через год Ричард Харрис скончался в Калифорнии, в Санта-Кларе, в неврологической клинике «Реет энд квайет»[19].

Что же случилось с ним? В то время, в мае 1973 г., я был уже достаточно искушен в явлениях, выходящих за пределы обычной человеческой практики, чтобы подступиться к этой загадке. Я полагаю, что Харрис, прирожденный экстрасенс, способный инстинктивно управлять потоками биоэнергии, инициировал инопланетную установку, а ее побочным эффектом явилось разрушением ментального барьера. О нем уже упоминалось — это та самая преграда, что отделяет в пространстве нашего мозга сознательные процессы от бессознательных.