Георгий Сидоров - Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации. Книга 4. За семью печатями

Легенда. Религия, как технология управления

В этот день я преодолел не более десяти километров. Так как река была пустынной, я решил далеко от неё не отходить.

«После случившегося, лучше не залезать в дебри, – рассуждал я. – На Туре-Туру масса стоянок. Не разобрать: мой костёр или чей-то ещё. Надежнее быть ближе к берегу».

Разбив свой лагерь так, чтобы его не было видно с другой стороны реки, и удобно устроившись у костра, я стал обдумывать недавно произошедшее.

До меня никак не доходило, зачем, ни с того, ни сего, на меня организовали настоящую охоту? Сначала в Красноярске, теперь здесь, на реке. Кому я нужен? И что я такого сделал, чтобы кому-то пришло в голову обязательно меня укокошить?

Поразмыслив, я пришел к выводу, что два этих события между собой не связаны. Они наверняка разные, если и есть связь, то оккультная.

«Первый случай загадочный и совершенно непонятный. Второй, наверное, можно как-то объяснить. Но как? Неужели он связан с какой-то тайной, которая скрыта в этих горах? Получается, что о таинственных подземных городах Таймыра, плато Путорана и Эвенкии знают не только хранители, но и их противники из Ордена. Но тогда выходит, что представителям тайных обществ о моей деятельности хорошо известно. И за мной внимательно наблюдают. Но как эти ребята нашли меня в тайге? Такое дело вряд ли под силу даже профессионалам из разведки. Был бы «хвост», я бы его сразу почувствовал.

Неужели в моей одежде или в рюкзаке спрятан «жучок»? Но когда и где его могли воткнуть? Может быть, в камере хранения?»

И я снова взялся за изучение всего, что у меня было.

«Стоп! – остановил я себя. – Не в одежде надо искать, а в паспорте. Я не так давно поменял паспорт. Если у них отлаженная сеть слежения, то в паспорт могут воткнуть всё что угодно».

Подсев поближе к свету, я стал внимательно изучать каждую страницу своего документа.

«Так вот, где тебя спрятали! – засмеялся я, разглядывая еле видимый стерженек, встроенный в корешок маленькой книжки. – Да ты оказывается не один! – нашёл я второй такой же. – У вас «друзья-приятели» дело идёт с размахом. И ещё с каким! Везде свои люди, даже в паспортном столе! Если ты проявляешь себя как-то не так, не вписываешься в струю, то получишь при обмене паспорта или другого документа такую штуку, благодаря которой тебя найдут и на том свете. Хорошо, что я сжёг документы убитого. Интуитивно почувствовал, что надо это сделать. Наверняка у него они были тоже с «жучками».

Ещё раз перелистав свой паспорт, я выдернул из него оба устройства и бросил их в горящий костёр.

– Передайте привет тем, кто ждёт от вас сигналов, – напутствовал я электронику на прощание.

Вечер был на редкость тёплым, лезть в спальник мне не хотелось. И я позволил себе пару часов поваляться на нём, как на матраце. Греясь у костра, я невольно вспомнил свои недавние странствия по Эвенкии. Прошло еще не так много времени, и эти воспоминания были яркими и красочными. Тогда я жил на фактории Суринда. В Байките её называли почему-то «штатом Техас». Хотя население посёлка было такое же, как и везде по Эвенкии. На фактории жили оленеводы и охотники. Люди, в основной своей массе, сердечные и добрые. У меня среди них появилось немало друзей. Это Володя Савин, Юра Гаюльский, его сестра Людмила, братья Харбоновы и другие славные ребята. Увидеть бы их сейчас!

Но для этого пришлось бы свернуть со своего маршрута, двинуться на юго-запад и через пару недель добраться до милой моему сердцу Суринды. Понятно, что в данный момент такое мероприятие представлялось невозможным. Передо мной плыли дорогие лица друзей-эвенков, и от тоски по утраченному защемило сердце. В Суринде у меня была особая школа. Школа не менее важная, чем те, которые я прошёл раньше. Не раз оленеводы показывали мне странные оплавленные чудовищной температурой скалы и говорили, что в незапамятные времена в этих местах злой дух Харги насмерть сражался с добрым хранителем жизни Хэвэки. В борьбе духи применили силу небесного огня. Звёздный огонь плавил гранитные скалы, и они текли как вода. Добрый дух одолел злого демона Бездны, но следы той великой битвы видны и в наше время. Как они были правы, мои учителя эвенки! Так оно и было. Только под образами духов скрыты могущественные цивилизации далёкого прошлого. Один и тот же миф по всей Евразии. Но на севере и в Сибири он более конкретен. Из рассказов оленеводов я узнал о разрушенных силой небесного огня древних городах, о поросших лесом грандиозных пирамидах. Великолепные охотники, следопыты и оленеводы показывали мне рукотворные каменные курганы, вросшие в землю циклопические базальтовые блоки и рассказывали, что очень давно, на заре времен, на этой земле жил звёздный народ. Он был союзником у доброго Хэвэки в его битве с Харги. После великой войны звёздные люди снова ушли на небо. Только некоторые из них остались на выжженной и разрушенной родине. Пришедшие через тысячи лет в северную тайгу эвенки назвали их потомков народом «эндри». Как я позднее понял, эвенкийское «эндри» означает «народ великого Индры».

«Всё предельно просто. Но кроме следов погибшей в этих местах допотопной цивилизации, есть здесь что-то такое, что привлекает к себе пристальное внимание тёмных. По всей вероятности из каких-то тайных источников о «нечто» они знают. Но, похоже, не представляют, как до него добраться, вот и отслеживают любую подозрительную личность. Как бы она вперёд них не натолкнулась на запретное. Местных они не опасаются. Они люди суеверные и умеют держать язык за зубами. Присматривают в основном за приезжими», – сделал я для себя вывод.

И тут мне вспомнился феномен Тунгусского дива. Почему гигантский взрыв произошёл именно здесь, в Эвенкии, а не в другом месте? И опять воздействие того же небесного огня, который описан в местных преданиях.

«Что это? Совпадение? Скорее всего, нет. Наверняка невидимая закономерность. Но как всё это доказать? – задумался я. – Значит, после той допотопной грандиозной битвы сил тьмы и света кое-что всё-таки уцелело. И это надо было срочно скрыть. От кого? От нас – потомков ариев, или от всего человечества? Вопросы и ещё раз вопросы, а ответов пока нет. Вот бы их отыскать», – думал я, поглядывая на огонь.

В это время где-то совсем близко раздался вой волка.

«Твоя тропа свободна, двуногий брат. Людей близко нет».

– Ещё раз благодарю, – ответил я воем. – Доброй охоты!

«До чего же молодцы мои лесные друзья! А я хорош, о них совсем забыл, не наловил для угощения рыбы! Ничего, завтра наверстаю, – успокоил я себя. – Сейчас лето. Они должны быть сыты. Волки в это время года не голодают».

И мысленно я перенёсся к Чердынцеву.

«Кто, как ни он, посвящен в тайну Таймыра и этого бескрайнего, обступившего меня со всех сторон плоскогорья? Интересно, в какие тайны он посвятил Иосифа Виссарионовича? Сталин прожил в предгорьях плато Путорана целых четыре года. Срок немалый. Как вынес горячий, легковозбудимый горец необычный нрав своего наставника? Или хранитель гор был тогда помоложе и характер имел иной? Так или иначе, молодой Джугашвили от него не сбежал. Наоборот, Иосиф Виссарионович месяцами жил с ним в тайге. Конечно, не на охоте, тем более страстным охотником он никогда не был. Coco Джугашвили находился с тем человеком, который был ему интересен. Может, и мне надо будет набраться терпения, – сделал я для себя вывод. – Другого пути нет».

Я подкинул в костёр несколько сушин и, усевшись на валун, мысленно общаясь с огнём, задумался о предстоящем.

«Наверняка Чердынцев устроит мне экзамен. Куда бы я ни приезжал, и с кем бы ни встречался, без экзаменов не обходилось. Интересно, что он придумает. Может, уже придумал?»

И я невольно снова перенёсся на далёкий русский север в маленькую общину псевдостарообрядцев. Людей, которые сохранили нашу древнюю культуру, и что самое ценное, не мистическое, а философско-научное отношение к Мирозданию.

«Сколько узнал и сколько понял я в той своей поездке!»

Всю ночь после удивительного звучания древнерусских музыкальных инструментов и потрясшего меня до глубины души необыкновенного танца девушек я не сомкнул глаз. В огромной северной избе все спали. Но я лежал, уставившись в темноту, и никак не мог придти в себя. Передо мной одна за другой проносились картины моего инкарнационного прошлого. Те яркие воспоминания, которые мне пришлось пережить благодаря волшебной музыке. Тогда для меня открылся мир далёкого, неведомого и забытого. Реальности, о которой я никогда и не подозревал.

Утром, приведя себя в порядок, я заглянул в горницу. Добран Глебыч, сидя в кресле, читал какую-то книгу. Поздоровавшись и извинившись за вторжение, я буквально с порога задал ему мучающий меня вопрос:

– Мне хочется понять, – посмотрел я на старейшину, – что вы до сих пор в своей среде храните? Древние ведийские представления или более поздние языческие? Про то, что молитесь колесу, я узнал ещё в Архангельске…