Кристин Барнетт - Искра Божья, или Как воспитать гения

Но правда заключается в том, что мы не представляем себе, насколько велика рабочая память Джейка, поскольку она превосходит измерения, предлагаемые тестом. Но совершенно очевидно, что он запоминает абсолютно все, что учит, и эта информация доступна для него в любое время. Все, включая профессоров физики, пользуются записанными на листках формулами. Вы можете найти сотни их в Интернете, есть заламинированные листы, которые продаются в киосках в университетах. Студентам рекомендуется носить и пользоваться ими везде, включая экзамены. Никто и нигде, как известно, не запоминает формулы, которые могут понадобиться, чтобы решить задачи по математике или физике высокого уровня. Но Джейк никогда в жизни не пользовался подобными шпаргалками.

Хотя рабочая память Джейка экстраординарная в определенных областях, она не так хороша в некоторых других сферах. Его вкусовая память, к примеру, довольно точная, поскольку он может оживить в памяти каждый прием пищи. Он может мгновенно вызвать физические характеристики ситуации, особенно если имеется модель. Именно таким образом он может нарисовать внешний вид машин, которые видел на парковке в «Бест Бай». В то же время он испытывает трудности в запоминании запахов, что является одним из наиболее мощных ускорителей памяти для большинства людей, и, как у многих, страдающих аутизмом, у него возникают большие проблемы с запоминанием разговоров и того, что говорят другие.

Доктор Рутсац была также поражена невероятно продвинутой визуальнопространственной системой мышления Джейка, что встречается крайне редко даже у очень одаренных людей. Если особенностями его рабочей памяти можно объяснить, почему он может сыграть отрывок из классического музыкального произведения, услышав его только один раз, то его пространственно-визуальные возможности объясняют, почему трехлетний Джейк, посмотрев на карту в течение двух-трех минут, смог идеально проложить для меня путь в центр Чикаго. Или, совсем недавно, Уэсли настаивал, чтобы Джейк поиграл с ним, но тому нужно было выполнить задание. Я достала ящик с деревянными палочками от мороженого, из которых они строили крепости и города для игрушечных солдат.

— Вам совершенно не нужен для этого Джейк, — сказала я Уэсу.

Тот округлил глаза и ответил:

— Мама, я не могу построить Вашингтон.

По всей видимости, после того, как мы вернулись из Нью-Йорка, Джейк построил для Уэса идеальную копию города, которая была дополнена основными ориентирами, системой дорог и тем местом, где мы останавливались. После нашей поездки в Вашингтон он построил копию и этого города тоже, где была даже миниатюрная копия купола Капитолия, которую он соорудил из палочек от мороженого, наложенных друг на друга. Джейк также построил для Уэса и модель Оаху, поскольку в одной из видеоигр Майкла была детализированная карта острова. Уэсли также добавил, что, имея карты «Гуггл», нет ни одного города, который Джейк не смог бы построить.

— Джейк может построить все, куда я собираюсь отправиться, — заявил он.

Помимо возможности строить города из палочек от мороженого, визуальнопространственная система мышления Джейка — ключевой элемент его способности выполнять математические и физические задачи высокого уровня. В частности, доктор Рутсац смогла объяснить мне, что имеет в виду Джейк, когда говорит, что он «занимается математикой» во многих и многих измерениях. Математики знали, что Земля не плоская, задолго до того, как флот Фердинанда Магеллана доказал это. Аналогично многие математики выдвигают гипотезы, что существует больше измерений, чем те три, которые мы понимаем, даже притом, что они еще не могут пока этого доказать. Многим кажется довольно легко мыслить в трехмерном пространстве. Для нас несложно представить себе яблоко или представить, как оно может повернуться вверх дном или вокруг своей оси в пространстве. Вы и я можем сделать это так или иначе, но муравей, который ползет по поверхности этого яблока, никогда этого сделать не сможет. Для муравья мир этого яблока плоский, но мы можем абстрагироваться и увидеть, что он круглый.

Джейк соглашается, что, скорее всего, существует гораздо больше измерений, чем три, но, в отличие от многих ученых, даже тех, кто работает в этой сфере, он способен осмыслить, как будут выглядеть предметы, которые попадут в другие измерения. Он не видит их непосредственно, но может выполнить невероятно сложные математические расчеты, возможные в других измерениях, а его визуально-пространственное воображение позволяет ему полностью рассчитать, что значит эта математика. То есть так же, как вы и я знаем правила, применимые к яблоку, которое мы мысленно видим, — мы мысленно можем представить себе, во что оно превратится, если его разрезать на две половины или бросить его и посмотреть, как оно разобьется на куски, ударившись о стену, Джейк, соответственно, так же хорошо ориентируется в свойствах и правилах, которые применимы к более сложным многомерным формам.

Это уникальное сочетание ускоренной рабочей памяти, расширенных возможностей визуально-пространственного мышления и исключительного внимания к физическим деталям позволяет Джейку изучать высшую математику и физику так, как это доступно совсем немногим. Как сказала доктор Рутсац: «Он может видеть дальше, чем многие из нас могут понять».

Доктор Рутсац также сумела ответить на ряд вопросов, которые оставались для нас загадкой. Она объяснила, что, когда малыш Джейк смотрел мимо специалистов, которые работали с ним, он, вероятно, не смотрел в пустоту, а концентрировал все свое внимание на игре света на стене. Когда Джейк перераспределял цветные карандаши или ложился спать при помощи своих часов-теней, он уже тогда использовал ту силу воображения, которая движет им сегодня: свет, законы, которые управляют перемещением предметов в пространстве, различные измерения пространства и роль, которую играет время. Так же как мы смотрим на ранние работы художника и видим зачатки тем и направлений, которые будут, возможно, определять его шедевры, с самого младенчества Джейк работает над теми самыми вопросами, которые его интересуют и сегодня.

Доктор Рутсац помогла мне увидеть, насколько широк диапазон интересов Джейка и каким необычным человеком это его делает. Например, ее позабавило, что у Джейка в комнате восемь досок, каждая из которых отведена под исследования в отдельной области математики и физики. Большинство ученых выбирают определенный аспект в своей области и посвящают всю свою жизнь исследованиям именно в этой области. В отличие от них Джейк с легкостью переключается с одного предмета на другой — общая теория относительности, невидимая материя, теория струн, квантовая теория поля, биофизика, спиновый эффект Холла и гамма-всплески.

Как же, спросите вы себя, все эти исключительные способности стали для меня неожиданностью? В конце концов, я собирала карандаши, разложенные в порядке цветового спектра, когда Джейку было три года, наблюдала за ним, когда он исполнял музыкальный отрывок, который услышал один-единственный раз, когда ему было семь лет, и связалась с самыми известными физиками, чтобы они смогли оценить оригинальную теорию Джейка в области астрофизики, когда ему было девять лет.

Я неоднократно задавала этот вопрос себе. Конечно, есть множество объяснений, но, мне кажется, подлинный ответ заключается в моих отношениях с Джейком. Да, именно я отвезла его в университет, когда ему было десять лет, и смотрела, как он отвечает на вопросы, приводившие в замешательство профессоров. Но я также была и тем, кто напоминал ему, что нельзя разбрасывать грязные носки по всей комнате, и тем, кто заказал ему супербашмаки «Крокс запое», когда стало ясно, что, несмотря на свои блистательные знания по физике, он никогда не помнит о том, что нужно завязывать шнурки. Если бы я тогда попала в сети его потрясающих способностей, я бы не смогла быть ему хорошей матерью.

У меня всегда был один-единственный компас, цель, которую я преследовала, — позволить Джейку делать то, что он любит, и то, что у него должно быть детство. Какое бы впечатление ни произвели те выходные, которые мы провели с доктором Рутсац, я знала одно — пора снова стать для Джейка мамой.

Итак, мы впятером отправились в «Сидер-Пойнт», у меня были с собой корн-доги и содовая вода, а мои сыновья покатались на всех шестнадцати аттракционах со своим отцом.

Работаешь ты в лагере советником или продаешь мороженое — ранний опыт работы помогает молодому человеку оценить степень ответственности, которая неизбежна, когда становишься взрослым. Поэтому я всегда знала, что придет время, и мои дети обязательно будут работать летом. Получилось так, что Джейк стал оплачиваемым исследователем в области квантовой физики в университете.