Дипак Чопра - Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни

– У нас два глаза, две почки, два легких и… — начал я, но Тайлер закончил фразу за меня:

– И только одна печень. Понимаю, доктор.

– Так что на алкоголь даже не смотрите.

И вот Тайлер стал рок-звездой, лишенной возможности выпивать. Я наблюдал за его состоянием, и мы ждали, когда будет выработан более действенный метод лечения. У Тайлера было одно преимущество — в целом он был в прекрасной форме, на его теле не было ни унции лишнего жира. Прошло несколько лет, терапию заметно усовершенствовали, и ту разновидность гепатита С, которая была у Тайлера, научились лечить уже в сорока процентах случаев. Вот какими стремительными темпами развивается медицинская наука.

– Ну, Стивен, пора попробовать полечиться, — предложил я. — Время и Ганг не ждут.

Надо было учесть и побочные эффекты: Тайлеру придется отказаться от гастролей, потому что нам с ним постоянно надо будет встречаться и делать анализы, особенно в первые три месяца, поскольку побочные эффекты могли быть очень значительные и серьезные: в том числе подавление кроветворной функции, тошнота и рвота, головные боли, слабость, высокая температура и выпадение волос.

Как это — выпадение волос?!

Это Тайлера сильно испугало. Я сказал, что, насколько я знаю по опыту, волосы потом отрастают снова, а иногда даже курчавятся.

Терапия продлилась год. Стивен был образцовым пациентом. Не пропустил ни одной нашей встречи. Аккуратно лечился. Был стоек и силен и хорошо переносил побочные эффекты. Я учу пациентов, что если они хотят прилично себя чувствовать, нужно интенсивно снабжать организм жидкостью, не забывать об умеренной физической нагрузке и массаже, а чтобы смягчить гриппозное состояние, вызванное интерфероном, принимать до четырех таблеток тайленола — болеутоляющего и жаропонижающего — в день. Когда я говорю пациентам, что надо принимать тайленол, они часто пугаются. И всегда говорят, что их лечащий врач предупреждал, что тайленол плохо влияет на печень и принимать его нельзя. Так и есть, объяснил я, но только когда его принимают в дозах гораздо больше четырех таблеток в день. Максимальная безопасная доза — два грамма в день, а это и есть четыре таблетки. Я подчеркивал, что надо записывать, сколько и когда они принимают, чтобы случайно не превысить потолок в два грамма. Кроме всего прочего, от интерферона человек становится рассеянным, а я не хотел, чтобы мои пациенты теряли представление о том, сколько каких лекарств они принимают. Медицина — это не только наука, но и искусство. Тем она и хороша.

Хронический гепатит С — единственная хроническая вирусная инфекция у человека, которую мы способны вылечить раз и навсегда. Остальные вирусы можно подавить, но не уничтожить. Например, если у пациента в детстве была ветрянка, ее вирус дремлет в тканях желез и при определенных обстоятельствах может проявиться снова в виде опоясывающего лишая — herpes zoster.

После года терапии в крови у Стивена Тайлера уже невозможно было обнаружить вирус гепатита С. Более того, спустя полгода после окончания терапии анализ крови снова ничего не показал. На медицинском языке это называется устойчивый вирусологический ответ, а по-простому значит, что вирус уничтожили. Быть может, самое приятное в профессии врача — это когда говоришь с пациентом, которого долгие годы угнетала хроническая болезнь, который постоянно думал, что у него может быть цирроз печени или печеночная недостаточность или вообще рак и что ему, чего доброго, понадобится пересадка печени, с пациентом, у которого хватило мужества на годичное лечение с побочными эффектами вроде бессонницы, раздражительности, рассеянности, и можешь сказать ему: «Мистер Тайлер, вы излечились, вы здоровы. Нам с вами больше не нужно видеться».

Излечение — потрясающее слово, и это лучшее, что может предложить современная медицина. И хотя я ценю ту пользу, которую приносит интегративная медицина, но все равно буду и дальше лечить больных методами, которые, насколько мне известно, действеннее и надежнее.

Лучшие врачи на свете лечат больных с состраданием и не смотрят, богаты они или бедны. За многие годы мне выпала честь лечить рок-звезд, членов королевской фамилии, а еще — честь лечить бедных пациентов, у которых не было страховки, а значит, и я сам, и вся больница знали, что мы лечим их даром. Несколько лет назад ко мне на прием пришел больной, у которого хронический гепатит С перешел в цирроз печени, а лечение не дало результата, и спросил:

– Доктор Чопра, нужна ли мне пересадка печени и сколько это будет стоить?

Я сказал, что на данный момент не нужна. Но потом, возможно, понадобится, и мы это устроим.

– Сколько это стоит? — настаивал он.

Я ответил как есть:

– От ста тысяч долларов до четверти миллиона.

Через неделю он снова появился у меня в приемной и сказал моей ассистентке, что пришел без записи и хочет поговорить со мной буквально пару минут. Вошел он с улыбкой.

– Доктор Чопра, — сказал он. — Вы прекрасно лечили меня больше десяти лет. Делали биопсии печени, проводили разные анализы, даже добились, чтобы три месяца терапии мне оплатила фармацевтическая компания. Вы всегда относились ко мне с уважением. У меня для вас подарок.

И вручил мне бейсбольный мяч с собственноручной подписью великого питчера из «Ред Сокс» Педро Мартинеса и его фото с автографом. Пациент сообщил, что подрабатывал на бейсбольном стадионе в Фенвей-парк, и Педро подошел к нему и сказал: «Вы плохо выглядите, у вас очень бледное лицо. Все ли в порядке?»

Мой пациент ответил, что у него хронический гепатит С и цирроз печени, что лечение не помогло и что ему, возможно, потребуется пересадка печени. Педро спросил, кто его врач, и надписал для меня и мяч, и фотографию. Но самое замечательное — что потом он посмотрел на моего пациента и сказал: «Если вам потребуется пересадка, не волнуйтесь, если будет нужно, я все оплачу».

Потом Педро Мартинес перебрался в Нью-Йорк и играл за «Метс», однако поддерживал связь с моим больным — а тот, что опять же чудесно, прекрасно себя чувствовал еще много лет.

Все это очень утешает и очень радует.

Стоит случайно обернуться — и видишь, что твои дети смотрят на тебя, даже если они уже совсем выросли. Мои культурные гены словно бы подбросили в воздух — и они упали, сложившись в совершенно новый узор. Мой сын сменил имя — теперь он не Гаутам, а Готэм, чтобы американцам легче было выговаривать. Ему, конечно, нравится, что в нем звучит отголосок Готэм-сити, где с ночного неба пикирует Бэтмен, точно так же как нам с Ритой в свое время, когда мы думали, как назвать нашего малыша, понравилось, что его имя созвучно с именем Будды. Моя дочка Маллика защитила магистерскую диссертацию и вышла замуж за венчурного капиталиста из Индии и даже иногда ездит туда на время, чтобы понять, как живут настоящие индийцы. Теперь она посвящает много сил тому, чтобы при помощи сети полезных знакомств творить добро во всем мире. Она унаследовала скромность и достоинство матери.

Нет такого понятия — геном души. А если бы было, в нашем распоряжении был бы код самой жизни. Моя душа очень интересует Готэма. Когда он начинал как кинорежиссер, то решил целый год следовать за мной с камерой, а в результате получился фильм под названием «Декодировка Дипака» («Decoding Deepak»). Ни один отец и не подозревает, что на самом деле думает о нем его сын. Готэм читает в этом фильме закадровый текст и в самом начале говорит, что его постоянно спрашивают, каково быть сыном такого высокодуховного отца. На что он отвечает: «Странно». Человек, которого узнают в аэропортах, это всего лишь его папа, константа, присутствовавшая в семье, сколько он себя помнит.

Говорят, что знаменитость знаменита именно тем, что все ее знают. В списке постоянных клиентов авиакомпании «Юнейтед Эйрлайнс» в последний раз, когда я туда заглядывал, числилось тридцать семь Дипаков Чопр, но когда я иду по улице и меня окликают «Эй, Дипак!», я понимаю, что это мне полагается найти кричавшего взглядом и улыбнуться. Мнения обо мне складываются самые противоречивые. Мне дали Шнобелевскую премию за самые бессмысленные научные исследования, а при этом я опубликовал статью в журнале «Космология» (называлась она «Как сознание становится физической Вселенной», и мой соавтор — весьма уважаемый физик, университетский профессор). Мои книги хвалил Далай-Лама и разнесли в пух и прах на веб-сайте католиков-консерваторов как «генеральную репетицию прихода Антихриста». Риту как-то спросили о «Семи духовных законах успеха», а она эту книгу еще не читала и с улыбкой заметила, что даже если весь мир будет следить за мной в лупу, родные от этого воздержатся. Рита — творец нашей счастливой семьи, так почему же Готэму было так странно жить?